Неконституционная Конституция

 

 

 

А не спросить ли нам Конституционный суд, что он думает о подмене Конституционного собрания «рабочей группой»?

Этой конституционной интриге почти 27 лет — ровно столько же, сколько самой российской Конституции. Среди множества противоречивых и часто взаимоисключающих идей, которые отцы-основатели постсоветского российского конституционализма «вшили» в текст принятой под грохот канонады танковых орудий многострадальной «ельцинской конституции», были и весьма продуктивные. Одной из них была идея Конституционного собрания. 

Собственно, целью «отцов» было усложнить возможность реакционного пересмотра основных, наиболее дорогих их либеральным сердцам положений Конституции и, соответственно, отката назад в тоталитарно-авторитарное прошлое, в котором не было места либеральным концепциям вроде «прав человека» и «разделения властей». Для этого был придуман особый страховочный механизм — Конституционное собрание. Он должен был быть задействован тогда, когда изменения затрагивали бы две базовые главы Конституции о принципах и о правах человека, а также саму главу о порядке изменения Конституции, чтобы нельзя было сначала поменять ее, а потом все остальное (чувствовали «отцы», какие у них могут быть наследники).

Что за зверь такой — «конституционное собрание», так никто и не узнал: за двадцать семь лет жизни Конституции ни ельцинская, ни путинская власть так и не нашла времени издать соответствующий конституционный закон. Кстати сказать, это единственный конституционный закон, который так и не увидел свет из предусмотренных Конституцией. Как теперь становится понятно — совершенно не случайно. Так что единственное, что мы можем сегодня сказать, что в соответствии со статьей 135 Конституции в том случае, если изменения затрагивают основные принципы Конституции или приводят к ограничению прав человека (главы 1 и 2 Конституции), то для их принятия должно созываться Конституционное собрание по закону, которого до сих пор нет. 

Путинская администрация, доказавшая на практике, что она умеет филигранно выворачивать любую букву закона наизнанку, если в этом есть политическая нужда, — что было продемонстрировано рокировочкой старого-нового и нового-старого президентов в 2012 году, которую без всякого стеснения вписали в конституционные рамки, — конечно, давно нашла способ обойти и эту задумку отцов-основателей. Для этого вместо того, чтобы напрямую вносить изменения в 1 или 2 главы Конституции, достаточно дополнить любую оставшуюся главу (с 3 по 8 включительно) поправками, которые будут прямо нарушать принципы, закрепленные в двух «особо охраняемых» главах. Конечно, Конституция станет даже еще более противоречивой и эклектичной, чем при рождении. Но кто укажет на несоответствие? Конституционный суд, скажете вы. А судьи кто? 

Так что в принципе никаких особых помех у президента, который по сути предложил изменить основополагающие философские подходы, лежавшие в самом фундаменте российского конституционного проекта, не было. С такого рода проблемами его администрация давно научилась справляться. Но тут, как всегда, вмешался зловредный старик Фрейд, который дернул Кремль за язык и заставил наговорить лишнее. Дело в том, что президент зачем-то пообещал народу то ли всенародное голосование, то ли всенародное обсуждение, а для его организации сформировал рабочую группу, которую, как Господь Бог Адама, создал по образу и подобию своему. То есть Путин зачем-то спародировал механизм Конституционного собрания, но при этом не созвал Конституционное собрание. 

Странная получается дилемма. Если предлагаемые поправки не затрагивают основополагающие принципы Конституции и не ограничивают права человека, то есть не касаются напрямую 1 и 2 глав, то меры, предложенные Путиным, являются совершенно избыточными. Для таких поправок достаточно голосования в Думе и одобрения со стороны субъектов Федерации. А вот если они касаются все-таки и принципов, и прав человека, тогда предложенными мерами отделаться не получится, потому что курица — не птица, а рабочая группа — не Конституционное собрание. Либо президент чего-то переговорил, либо он что-то не договаривает. Мы даже догадываемся — о чем: о том, что его инициативы, формально затрагивающие только главы 3–8 Конституции, по существу касаются именно положений, закрепленных в главах 1 и 2, и должны рассматриваться по правилам части 2 статьи 135 Конституции, то есть через механизм Конституционного собрания. 

Тут самое место сказать о том, в чем же разница между Конституционным собранием и рабочей группой. Конечно, это было бы проще сделать, если бы хитроумные власти выполнили свой конституционный долг и нашли за 27 лет время, чтобы принять соответствующий закон. Но они на то и хитроумные, и поэтому сделали все от них зависящее, чтобы этот закон не появился на свет. На этот случай, однако, у гражданского общества есть «багор и ведро» — конституционные принципы и понятие о справедливости. С их помощью правосудие, в том числе — конституционное, обычно восполняет пробелы, образовавшиеся в праве по недосмотру или злому умыслу. 

Смысл нормы о Конституционном собрании состоял в том, чтобы при принятии столь серьезного решения, как изменение основополагающих принципов Конституции, было обеспечено широкое и пропорциональное представительство всех слоев и срезов гражданского общества и, соответственно, всех потенциально возможных мнений по вопросу о вносимых изменениях. При этом очевидно, что речь шла о страховочном механизме, который должен был быть параллельным и даже альтернативным механизму представительства через органы законодательной власти — Думу и Совет Федерации.

Совершенно очевидно, что ни одному из этих критериев не соответствует междусобойчик «Сенатор Клишас и его друзья», где изначально по воле одного лица собраны люди, представляющие одну политическую силу, один срез общества и одно мнение. 

Все это создает почву для того, чтобы серьезно озаботиться неконституционностью конституционной инициативы президента в существующем формате. Основные причины этой озабоченности можно сформулировать кратко в виде нескольких тезисов:

 

1. Под предлогом поправок к Конституции президент предлагает внести в нее изменения, которые на самом деле существенно меняют природу основного закона России. По сути, речь идет о совершенно новой Конституции. 
2. Хотя формально предлагаемые поправки, скорее всего, не затронут статьи 1 и 2 глав Конституции, они фактически содержат положения, противоречащие принципам, которые закреплены в этих главах. 
3. Такого рода изменения являются изменениями существенных условий общественного договора (по аналогии с изменениями существенных условий гражданско-правовых договоров) и должны рассматриваться как новация базовых фундаментальных положений основного закона. 
4. Механизм принятия такого рода фундаментальных изменений по смыслу части 2 статьи 135 Конституции требует созыва Конституционного собрания. 
5. Рабочая группа, созданная президентом своим односторонним указом, ни по своему формату, ни по способу формирования не может претендовать на роль Конституционного собрания. 
6. Для рассмотрения президентской инициативы необходимо задействовать механизм Конституционного собрания, для чего потребуется все-таки, наконец, принять соответствующий федеральный конституционный закон. 

 

А не озаботить ли нам этими вопросами наш Конституционный суд? Хотя бы в формате открытой публичной дискуссии для начала…