Напротив отдела полиции №23 на улице Дыбенко горит оранжевый значок, сейчас рейтинг этого участка всего 2,4 балла. Оценить работу родного участкового и внешний вид отделения может каждый, доклад об антилидерах потом ляжет на стол омбудсменам и главы регионального управления МВД. Автор проекта «Карта полиции» правозащитник Дмитрий Остряков рассказал «МБХ медиа», чем этот сайт гражданских активистов отличается от жалобной книги «Пятерочки», почему к полиции нужно относиться как к сервисной структуре, зачем силовики превращают свои отделения в неприступные крепости и как перестать бояться людей в форме.
«Чувство страха перед полицией в России естественно»
– Идея создать третью силу, которая не выступает ни на стороне власти, ни заодно с митингующими, появилась у нас, правозащитников, на волне протестов 2011-2012 годов, когда было много незаконных задержаний. Сразу решили, что будем политически нейтральными, создали Объединённую группу общественного наблюдения (далее ОГОН – прим. «МБХ медиа»), которая работает там, где чаще всего случаются конфликты между людьми и силовыми структурами. Мы оцениваем, что происходит в полицейских участках, в судах, на митингах и пытаемся наладить диалог между гражданами и правоохранителями, – объясняет Дмитрий Остряков.
– Если просто так прийти в полицейский участок, чтобы посмотреть, как что устроено, можно там и на ночь остаться.
– Мы не пускаем на мониторинг неподготовленных людей. Каждый из волонтеров-активистов проходит определенную школу. ОГОН сотрудничает с Международной школой прав человека и гражданских действий, Московской и Санкт-Петербургской открытыми школами прав человека. Волонтеры участвуют в самых разных тренингах, в том числе и ролевых, учатся общаться с полицейскими.
– То есть обычных навыков человеческого общения в диалоге с правоохранителями недостаточно?
– Полицейские бывают разные. Есть прекрасные люди, но существуют и печальные примеры. В российском обществе уровень правовой культуры катастрофически низок, в том числе и у сотрудников полиции. Они пользуются тем, что люди не знают своих прав, ведь с такими проще говорить с позиции силы. И общество часто соглашается с таким положением вещей: полицейский сильный, в случае чего может нанести мне какой-либо вред, поэтому я лучше сделаю так, как он скажет. Некоторые полицейские, зная это, и общаются исключительно с позиции силы, манипулируют людьми. Например, подходят нарочито близко, или, если они выше ростом, начинают нависать, повышать голос. А все потому, что чувствуют силу.
– Как в этой ситуации должен вести себя обычный человек? Тут уже многие пугаются, просто встретив человека в форме у себя во дворе.
– Мы учим людей тому, что прежде всего нужно понять одну простую вещь: полиция – это сервисная структура, которая создана обществом для охраны его же порядка. Люди туда могут и должны обращаться за защитой. Это такой философский фундамент нашего проекта. Вторая часть – федеральный закон «О полиции». Его выучить несложно и полезно. Когда происходит столкновение с полицейским, рациональная часть у человека часто отключается, потому что наступает стресс, и многие, даже зная, что требования сотрудника полиции незаконны, идут на поводу у тревоги, считая, что проще согласиться, потому что как бы чего не вышло. Это принципиальная ошибка. Таким поведением мы усиливаем уверенность сотрудников полиции в том, что им все дозволено.
Чувство страха перед полицией в России возникает естественным образом. Оно связано с правонарушениями и часто с жуткими преступлениями сотрудников МВД. Могу сказать про себя, что несмотря на весь свой опыт посещения различных силовых подразделений в качестве члена ОНК, до сих пор иногда прохожу с неким замиранием мимо правоохранителей. Но при этом, если вижу неправовые действия, то по мере возможности обращаюсь к ним и пытаюсь выяснить причину.
Нужно понять, что, переключив тумблер, переключив режим общения с сотрудниками полиции, можно и от них в ответ получить другое качество общения.
– В ситуации прессинга сложно убедить себя в том, что перед тобой наемный работник. Не спровоцирует ли полицейских такое мега-уверенное поведение на еще более суровые действия?
– Понятно, что наши реалии суровы, но мы, ОГОН, считаем, что только за счет массового просвещения и массового гражданского контроля ситуацию можно изменить.
При общении с силовиками важно сохранять спокойствие и разговаривать с ними конструктивно. Если вы видите, что происходит что-то не то, нужно показать полицейскому, что вы не один на один с ним – например, позвонить близким и правозащитникам и рассказать, о том, где вы, с кем и как развиваются события. Обычно если полицейский сам изначально понимает, что его требования незаконны, то меняет свое поведение, когда ситуация перестает быть известной только вам двоим. Я не говорю о политических преследованиях – это другая, более сложная история, наш сервис с этим не связан. Мы пока ориентированы на те места и на те бытовые ситуации, когда люди по своей воле приходят в полицию.
«Полиция не должна быть блокпостом и неприступной крепостью»
– Как вы организуете мониторинг полиции? Просто так в один прекрасный день заходите в участок и объявляете, что вы общественные наблюдатели?
– Полиция хотела, чтобы мы им предоставляли полный список людей с паспортными данными и едва ли не справками о судимости, как при отборе в члены ОНК. Мы же ответили, что ни время посещения, ни список людей, ни их справки предоставлять и согласовывать не будем. Потому что любой гражданин может посещать общедоступные помещения и подразделения полиции, для этого справки о судимости не нужны. Обычно мы определяем для себя временной промежуток для мониторинга. В Санкт-Петербурге с конца весны до начала осени, как правило. В этом году ходили по отделениям с начала мая по начало сентября. Хотели успеть до ЧМ, но не получилось.
В начале мониторинга мы присылаем уведомление в городское управление МВД. В нем рассказываем, кто мы такие, каковы наши принципы, прилагаем свою анкету для ознакомления. Иногда нас полицейское руководство просит включить в группу сотрудников, чтобы было проще взаимодействовать.
– Взаимодействовать или контролировать?
– У меня есть гипотеза, что вся эта система – плохо управляемая. Несмотря на то, что это силовая структура, где люди должны подчиняться законам и командам вышестоящих, на местах руководствуются принципами: «Как бы чего не вышло» и «Хозяин – барин». Есть, конечно, очень адекватные сотрудники, но есть и другие. Думаю, нас просят брать с собой сотрудников центрального аппарата, чтобы на местах разрешать сложные ситуации и избегать публичных скандалов.
– Получается?
– Да. Но чаще все решается еще до визита. Наше уведомление о мониторинге центральное управление МВД циркулярно рассылает по районным управлениям, а оттуда нам приходит ответ, что, мол, приходите, ждем.
– Неужели ни разу в ответ на уведомление вас не вызывали в отделение с вопросом: «А вы, ребята, вообще, кто такие и по какому праву нас проверяете?»
– В Воронеже была в этом году не очень хорошая ситуация, когда полицейское руководство на круглом столе, организованном Уполномоченным по правам человека в Воронежской области Татьяной Зражевской, неадекватно реагировало на наши рекомендации.
Иногда не пускают в конкретные отделы. Аргументируют тем, что полицейский участок – режимный объект. Или начальник отдела не на смене, и рядовые сотрудники не пускают, потому что не понимают, что у нас есть право просто войти в отдел полиции. Сейчас таких инцидентов уже меньше. Если в 2017 году в Санкт-Петербурге не удалось попасть в отдел полиции №6 и в одно из общедоступных помещений отдела полиции №20, а отделе №9 под угрозой задержания запретили фотографировать информационный стенд, то в 2018 году негативно отличился только отдел полиции по Пушкинскому району Санкт-Петербурга, где наших волонтеров в течение часа не пускали, пока не приехало руководство. Это недопустимые ситуации. По каждой из них мы пишем обращения и добиваемся того, чтобы такую практику признали незаконной.
– Допустим, вы все-таки попали внутрь. Что происходит дальше? Как вы ставите оценку отделению?
– На руках у каждого из волонтеров есть анкета мониторинга полицейского подразделения. Там прописаны все детали, на которые наблюдатель должен обратить внимание. Каждому пункту соответствует определенное количество баллов, из них и складывается рейтинг.
У нас есть два основных критерия: физическая доступность и информационная открытость. Под доступностью мы подразумеваем возможность/невозможность попасть в полицейское подразделение. Оно не должно быть этакой неприступной крепостью. Но во многих регионах полицейские подразделения – это КПП, шлагбаумы, ограниченная парковка вокруг. Это неправильно, участок должен быть доступным вне зависимости от здоровья, возраста и наличия детей у посетителя. Мы не можем понять, чем регламентировано наличие КПП, например. Мы пытались узнать, на каком правовом основании это делается, направляли соответствующие запросы, но получили, к сожалению, неудовлетворительные ответы. В Воронеже полиция как блокпост – ворота, колючая проволока, будка с высокими ступенями, в ней человек, который может еще и не пропустить в отдел.
– От кого так обороняются сотрудники полиции?
– Есть очень вредное мнение, что полицейское подразделение – режимный объект и может подвергнуться какому-то там нападению. Мы же считаем, что чем больше участок открыт для посетителей, тем больше уровень взаимного доверия. Вот в Санкт-Петербурге, несмотря на то, что там огромные деньги тратятся на улучшение доступной среды, мы не нашли ни одного пандуса, который отвечал бы нормативным требованиям.
В полиции нас интересуют общедоступные помещения для граждан. Фойе, где люди пишут заявления: хватает ли там стульев и столов, насколько там удобно находиться, есть ли туалеты для посетителей. Нам важно и отношение сотрудников к службе: носят ли оперативные дежурные бейджи, ходят ли все остальные сотрудники в форме и с нагрудными знаками. Также смотрим на условия, в которых работают сотрудники – есть ли у них комната отдыха, работают ли кондиционеры, питьевая вода, аптечка. Условия для задержанных мы не оцениваем: для этого есть ОНК. Как видите, достаточно безобидные объекты интереса у нас, но все равно, бывает, сталкиваемся с противодействием.
«Отзывы – это самое важное»
– В отделах «Э» бывали?
– Не было такой цели. Это отдельное особое подразделение, хоть и в системе МВД. Нас интересуют более близкие людям участковые.
– Я знаю нескольких «эшников» в лицо, но не знакома со своим участковым. В отдел «Э» люди теперь попадают чаще, чем в простое отделение.
– У нас есть люди более опытные, они работают как члены ОНК, центры «Э» больше для них. Тех же, кто только начинает свою деятельность в гражданском контроле, мы пока пускаем только на обычные участки. Мы ориентируемся на массовый гражданский контроль и пока тренинги также рассчитаны на это. Возможно, после вашего вопроса в нашей структуре выделится и направление для наблюдения в центрах по борьбе с так называемым экстремизмом.
– Ваш второй критерий – информационная открытость. Это про общение с прессой?
– Это для начала про актуальные телефоны и адреса подразделений. Вы будете смеяться, но на протяжении нескольких лет на официальном сайте ГУ МВД по Санкт-Петербургу был указан неправильный адрес одного из отделов полиции. Потому что, видимо, нет конкретного сотрудника, который следит за обновлением этой информации. Мы проверяем, есть ли на сайте регионального ГУ МВД информация о графике приема руководителей отделов и участковых, их фотографии, звания и фамилия, имя, отчество. Смотрим, публикует ли полиция полугодовые и годовые отчеты, информацию о датах проведения публичных отчетов. По возможности стараемся приходить на них, но можем с сожалением констатировать, что даты назначаются, отчеты планируются, а в реальности этого нет. В Воронеже в июле 2018 года была ситуация, когда участницы ОГОН пришли на отчет участкового Сергея Шабанова, данные о котором были на официальном сайте ведомства, но мало того, что мероприятия не было, так еще и девушек правоохранители необоснованно удерживали в здании полиции до приезда руководства из 6 отдела полиции.
– TripAdvisor работает в том числе и на основе отзывов. Вы их собираете?
– Мы считаем, что это самое важное и призываем всех (и тех, кто приходит в отделение сам, и тех, кто попадает туда не по своей воле) оставлять отзывы о том, что происходит в этих участках. В ближайшее время добавим возможность выбора категории отзывов, которые могут оставить посетители сайта «Карта полиции», это поможет организовать обратную связь.
Отзывы мы планируем включать в сводные отчеты для полицейского руководства по итогам мониторингов. Отчеты мы направляем не только в УМВД, но и региональным уполномоченным по правам человека. Это дает результаты: информационная открытость растет, данные на сайтах появляются, а вот с физической доступностью пока проблемно.
– Людям, да и вам самим, потом не приходится извинятся за отзывы и рейтинги?
– Отзывы проходят предварительную модерацию, поэтому нецензурная лексика туда не попадает. Публиковать их все равно нужно, чтобы информация становилась общедоступной. Иногда это не совсем безопасно может быть, но пока я не вижу других способов воздействовать на полицию. Вы, когда пишете отзыв в «Жалобной книге» «Пятерочки», ведь не думаете про то, что вас привлекут за клевету? Я, конечно, сейчас немного манипулирую, делая такое сравнение, но поймите, если мы не будем относиться к полиции как к супермаркету, она не поменяется.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.