77-летний инвалид Василий Осипов обратился в Свердловский районный суд Перми, чтобы доказать причастность к секретному проекту «Тайга» и получить право на профилактическое лечение.
Вдоль стеклянных берегов
С 16 октября 1961 года, после окончания Ленинградского пожарно-технического училища МВД РСФСР, Василий Осипов начал служить в УВД Пермского облисполкома. В марте 1971 года, будучи старшим инженером управления пожарной охраны, он был командирован на границу Пермской области с Коми АССР. Почти месяц 29-летний капитан Осипов обеспечивал пожарную безопасность эксперимента «Тайга», проводимого министерством среднего машиностроения СССР.
«Потом на банкете кто-то из ядерщиков сказал о взрыве, что заряды были слабоваты — хотели, чтобы стенки «спеклись», а тут не получилось. Пообещал, что в следующий раз сделает сильнее», — вспоминает Василий Осипов о завершении той командировки.
Через три или четыре года он с бригадой областного УВД опять выезжал на место взрывов, но все закончилось отбоем. Спустя годы пресса поведала, что под кодовым названием «Тайга» в СССР задумывался проект по созданию 65-километрового Печоро-Колвинского канала – и повороту северных рек через Каму, на Волгу, в Каспийское море. Всего планировалось 250 экскавационных взрывов с использованием мирных ядерных взрывов.
23 марта 1971 года вблизи озера Чусовское подорвали заложенные в скважины три ядерных фугаса суммарной мощностью 45 килотонн – это вдвое больше, чем хватило американцам для уничтожения в 1945 году японской Хиросимы. «Где-то в полдень полыхнули зубцы огня. Послышался грохот — земля заходила под ногами, столбы шатались, «гриб» поднялся позднее», — рассказывает Осипов об увиденном за 20 километров от эпицентра.
«Ехали на стройку»
«Вначале знали только, что едем на стройку. Какая стройка! Три скважины обнесены колючей проволокой. На каждую скважину – по два-три дизеля. Объект охраняло подразделение внутренних войск. Были даже пулеметные точки – против захвата десантом. Загорелся кабель, как выяснилось, случилось короткое замыкание. Часовой заметил и обесточил линию, электрики восстановили подачу тока. А мы с ядерщиком потом всю ночь дежурили в натопленном кузове тягача «Ураган» — сидим, да на заряд поглядываем. На двоих выпили бутылку «ноль семьдесят пять» неразведенного спирта, закусывали снегом и не захмелели даже», — улыбается спустя почти 48 лет Осипов.
После взрывов, впереди колонны на пожарном автомобиле он выехал к воронке и находился там три часа. Затем трое суток проживал во временном поселке в пяти километрах от места взрывов – проверял пожарную безопасность всех объектов, включая пункт дезинфекции. Сам дезинфекцию не проходил, замеры на дозу полученного облучения не делал. Какая радиация? В тех же полушубке и валенках, в которых ходил по «Тайге», вернулся домой в Пермь – и носил, наверное, еще лет десять вместе с невидимой радиоактивной грязью.
По словам Осипова, нелады со здоровьем начались уже летом 1971-го — начала болеть голова, появилось головокружение, помутнение в глазах, случались обмороки с кратковременной потерей сознания. Дослужившись до должности начальника подотдела, 16 сентября 1992 года подполковник уволился по болезни. В 1995 году его признали инвалидом третьей группы. И поставили на учет в Пермский городской центр профпатологии по оказанию медицинской помощи ликвидатором аварии на Чернобыльской АЭС. Там Осипову ежегодно проводили 3-недельный курс профилактического лечения. Но в марте 2018-го отказали – из-за отсутствия удостоверения ветерана подразделения особого риска.
Привет из Снежинска
Три фугаса, которые оставили в пермских дебрях искусственный канал длиной 750 и шириной 350 метров, были изготовлены в челябинском Снежинске. Заместителем научного руководителя – главным конструктором расположенного там НИИ-1001 с 1955-го по 1960 год был Георгий Цырков. В 1965 году он возглавил пятое управление минсредмаша СССР, впоследствии минатома России (разработка и испытание ядерных боеприпасов).
В моем архиве хранится пакет с перепиской 30-летней давности. Письмом № 2-01/п-1048 от 14 августа 1989 года руководитель «организации п/я А-1654» Цырков согласовал — «с учетом замечаний» — пермской областной газете «Звезда» материал о проблемах двух других мирных взрывов, выполненных в 1969 году на Осинском нефтяном месторождении. Без подписи этого начальника из Москвы цензура КГБ не разрешила бы журналистам публикацию.
Надо отдать должное – внесенные ядерщиками замечания касались исключительно технических вопросов. Например, мое авторское выражение «могильник земли» было предложено заменить на «пункт захоронения».
Отвечая 21 сентября 1993 года на запрос пермской милиции о включении Василия Осипова в список ветеранов подразделений особого риска, ученый Георгий Цырков был столь же точен в словах. Ссылаясь на поручение совета министров – правительства России от 28 июня 1993 года – российский ядерщик заявил о необходимости социальной поддержки всех участников «мирных ядерных взрывов» в СССР.
Познавательная хронология. 1971 год – проведен секретный опыт с мирными взрывами по проекту «Тайга». 1976 год – закрытым указом профессор Георгий Цырков удостоен звания Героя социалистического труда за внедрение в серийное производство ракетного комплекса с термоядерными зарядами. Казалось бы, а при чем здесь пожарный Василий Осипов? Да он всего лишь выполнил служебный долг, пусть и закусывая спирт снегом, но в обнимку с «мирным» фугасом.
Очередное заседание по иску Осипова о признании ветераном подразделений особого риска назначено на 22 апреля.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.