Жители деревни Ивашково в Смоленской области соседствуют с «мусорной преисподней» — полигоном твердых коммунальных отходов высотой с трехэтажный дом, который к тому же в прошлом году горел. Вершину мусорного могильника дополняет гигантский котлован, в который регулярно сливают кровь и другие отходы с мясоперерабатывающего завода «Останкино». Запах тухлятины и гнили — вот чем дышит население родины Гагарина. Региональная власть бездействует, жители жалуются на здоровье, экоактивисты бьют тревогу. Журналистка «МБХ медиа» съездила в Ивашково, поговорила с жертвами рукотворной экологической катастрофы и побегала от охранников полигона.
«Я скину геолокацию, чтобы знали, где нас искать»
Опытные борцы со свалками утверждают, что в одиночку искать груды мусора — небезопасно. В таких местах можно встретить бритоголовых персонажей с дубинками из 90-х. Поэтому на помощь ко мне пришел смоленский экоактивист Дмитрий Магеря, который занимается мусорной проблемой и знает, как устроен «грязный» бизнес в регионе. Вооружившись фотокамерой и газовым баллончиком, мы отправились в Ивашково через Гагарин. Центр города мы опознали по зданию музея имени первого космонавта, остальные пейзажи походили на мрачные окраины: косые заборы и заброшенные дома, которые жители используют порой в качестве мусорных контейнеров. Полигон находится в шести километрах, но один из местных жителей любезно соглашается подвезти нас к воротам «мусорной преисподни». И вот мы уже на месте, со словами «вы делаете доброе дело» старик поспешно разворачивается и покидает запретную зону.
Со стороны официального въезда полигон выглядит как безобидная песчаная гора, но, как известно, все интересное скрывается от посторонних глаз. Тишину нарушают крики ворон и несущийся к полигону оранжевый мусоровоз. Мы сворачиваем в лес и стараемся в нем затеряться, но из «КамАЗа» уже вышло несколько человек. Их попытки догнать нас обернулись неудачей. Метровая крапива жалит руки и ноги, но мы пробираемся все дальше и дальше. Чем ближе к мусорной горе, тем осторожнее Дмитрий советует себя вести, ведь мы не знаем, кто нас может ждать у подножья. «Я скину геолокацию, чтобы знали, где нас искать», — предупреждает меня мой проводник. От неизвестности становится не по себе. Наша дорога сквозь дебри напоминает путешествие на обратную сторону Луны. Первый кратер покорен — мы перешли через земляной ров и стоим у основания «преисподни».
«БДСМ — большая дыра Смоленской области»
Попытаемся вообразить идеальный мусорный полигон. Он похож на слоеный пирог, начиненный отсортированным мусором под слоем земли. Из него не вытекает ручей токсичного инфильтрата. К мусору просто так не подойдешь, потому что его окружает забор. Но в суровой действительности мы видим мусорный могильник высотой с трехэтажный дом. Здесь отходы разного класса опасности вместе гниют годами: пластиковые бутылки, покрышки, матрасы, мебель, одежда, игрушки. На деревьях, окружающих полигон, висят полиэтиленовые пакеты. Питает свалку и деревья застывший ядовитый пруд, который образовался у ее подножья из-за отсутствия противофильтрационных экранов. Он заполнен в основном пластиковыми бутылками и покрышками, которые нельзя свозить на один и тот же полигон.
«Это не Китай, не Шанхай и не Индия с их реками, которые заполнены мусором. Это Гагарин, Смоленская область. На этом полигоне мы видим тонны мусора, причем наверху лежат довольно свежие мешки. Это не гора из песка, на которую навален мусор. Это реальная свалка, воздвигнутая как пирамида Хеопса. А трава тут тоже не из земли взялась, она поросла на самом мусоре. Ни о какой мусоросортировочной деятельности на этом полигоне говорить не приходится. Но смоленские чиновники продолжают делать вид, что все отходы перерабатываются. Очевидно полигон начал работать еще в советское время, да и эра пластика началась не вчера. На его территории работает техника, которая сейчас могла бы распределять мусор по фракциям. Но проще все сваливать в одну кучу и создавать отраву. Это БДСМ — большая дыра Смоленской области, где с любой стороны виден беспорядок», — оценивает увиденное экоактивист.
«Бомба замедленного действия»
Дмитрий увлеченно изучает содержимое свалки, а я прислушиваюсь к посторонним звукам и недоумеваю, почему региональная власть травит местное население, продолжая эксплуатировать полигон. Ведь в прошлом году здесь произошел крупный пожар, который не могли ликвидировать в течение восьми дней.
Площадь возгорания составила 1000 квадратных метров. На подмогу прилетели вертолеты МЧС и сбросили на горящий мусор 75 тонн воды. Все это время деревня дышала ядовитым дымом из канцерогенного формальдегида и иных опасных для человека соединений. С тех пор местные окрестили полигон «мусорной преисподней». Но экологическая организация «Зеленый патруль» в ходе своей экспедиции дала свалке определение куда более опасное — «бомба замедленного действия». Эксперты обнаружили множество серьезных нарушений на полигоне и предполагают, что ситуация может повториться, если продолжать его эксплуатировать.
Озеро крови на вершине свалки
В сердце полигона есть внушительных размеров карьер, заполненный буро-красной жидкостью, его хорошо видно на фотографиях и видео с дрона. Он выкопан на вершине мусорного могильника. Жители Ивашково рассказывали, что это настоящий «кровяной» котлован, в который ежедневно сливают кровь и другие отходы с мясоперерабатывающего завода «Останкино». Ну, какая «преисподняя» без крови! Находясь у основания полигона, увидеть котлован невозможно, его тщательно скрывают — машины с отходами заезжают через официальный вход, где уже проложена дорога в котлован. Мы же ищем пути наступления, но неожиданно натыкаемся на пару рабочих и трактор. Незамеченными возвращаемся обратно в лес и опять подходим к воротам полигона, чтобы пообщаться с рабочими. Небольшую сторожку с датчиками весов, на которых взвешивают мусоровозы, охраняет собака. А следит за порядком женщина и пару мужчин, которые только что вернулись с очередного рейса. В перерыве с кружкой чая в руках они уверяют нас, что сами не знают куда свозить мусор, если не в Ивашково. Ведь свалка эта начала использоваться чуть ли не с 40-х годов прошлого века. Один из мужчин находит решение и объявляет — «надо власть менять, тогда порядок будет». Женщина достает из кармана жилетки телефон и торопливо нас, чужаков, фотографирует. А мы двигаемся в сторону деревни и понимаем, что спроса с сотрудников нет, здесь каждый держится за свое место. По пути встречаем жителя Владимира Быстрова, который живет по соседству с полигоном уже седьмой год. Он рассказывает, почему люди соглашаются жить рядом с полигоном, откуда каждый вечер доносятся запах тухлятины.
«Приятного мало, воняет каждый день. Сейчас, через пару часов начнется. Пробивает кашель так, что будь здоров. Полигон активно используют, хотя в 2016 году его должны были закрыть. Вице-губернатор Юрий Пучков нам говорил, что полигон наполнен критически — 99,39%. Люди покупали участки, я сам построил свой дом здесь в ипотеку. Мы все думали, что полигона скоро не будет. Но нас обманули. Еще рядом с нами работает мясокомбинат „Останкино“, а в четырех километрах — костноперерабатывающий завод. Если запах сладкий, то жгут кости, а если пахнет тухлятиной, то утилизируют отходы. И вот половину этих отходов предприятия либо у себя жгут, либо сливают в кровяной котлован на полигоне. А власть якобы нашла какие-то нормативные документы, по которым ситуация здесь представляется ей нормальной. Мы с этим не согласны категорически. Тем более, что „Останкино“ сейчас расширяется — достраивают второй цех», — отмечает Владимир.
«Скоро из леса вылезет мутант»
К беседе о кровяном котловане присоединяется Анатолий. Мужчина неоднократно устраивал слежку за «КамАЗами» и был свидетелем того, какую жидкость везут машины. Чтобы скрыть содержимое цистерн, машины едут на полигон через деревню по главной дороге глубокой ночью. Но трупный шлейф окутывает дома плотной завесой и не почувствовать его — невозможно.
«От этой вони дети кашляют. Я сам не курю, не пью, а кашель ужасный. Обострение начинается утром и вечером, особенно после восьми часов. Я тут как-то увидел на дороге один подозрительный «КамАЗ», решил поехать за ним. Ожидаемо слежка привела меня на полигон. Водитель мне так и сказал, что я при тебе ничего сливать не буду. Я даже на камеру перестал его снимать. В итоге ему пришлось открыть цистерну. Сливает, а там белая жидкость, видимо, с добавлением чего-то, вонючая! Едут машины каждый день, даже по выходным никого не жалеют. И управы на них нет. А посмотрите, что из-за полигона творится с природой вокруг. Там гниль кругом! Скоро из леса вылезет мутант!», — возмущается Анатолий.
«Нам легче построить вам онкологический центр»
Ядовитую карту района дополняет завод по производству древесно-стружечных плит «ЭГГЕР», который также использует полигон для своих нужд. Местные журналисты предполагают, что от лишних стружек предприятие избавляется простым способом: пропитывают их определенным составом и свозят на полигон. Ведь утилизировать стружку — задача непростая, поскольку она легко воспламеняется и требует особого подхода и больших затрат. По словам Анатолия, он часто видел, как на полигон едут желтые «КамАЗы», укрытые тентом. Он уверен, машины принадлежат так называемой «фанерке», откуда постоянно тянет вонь.
«Нам „ЭГГЕР“ уже как-то раз ответил, что нам дешевле построить вам онкологический центр, чем поставить фильтры на свои очистные сооружения. Дорогое удовольствие», — вспоминает Анатолий.
Бурная дискуссия привлекает внимание седовласого мужчины. Владимир Иванович рассказывает, как деревня пыталась бороться с мусорной проблемой и откуда едет нескончаемый поток мусоровозов.
«Мы всей деревней собирали подписи, писали коллективные письма в местную администрацию и Путину тоже. В прошлом году на нас отреагировали и пообещали закрыть свалку к Новому году. Но как вы видите, подарка не случилось, а полигон продолжает разрастаться. Но люди все равно продолжают строить дома. Губернатор Алексей Островский давно в курсе нашей проблемы, но с его стороны никакой помощи. Неудивительно, что этот полигон не торопятся закрывать. Ведь далеко мусор возить не надо, город близко по отношению к нему. Отсюда экономия на транспорте, на бензине. Наше мусоровывозящее хозяйство давно развалилось. Теперь сюда едут машины только с московскими номерами».
«Без комментариев»
В попытках разобраться в ситуации, которая угрожает здоровью местного населения, я связалась с бенефициарами местных предприятий. Но ожидаемо тема мусорного полигона и утилизируемых отходов для них неудобна. Местные активисты давно нарекли Смоленскую область маленькой Чечней по закрытости от независимой прессы. В этом я убедилась, когда получила череду отказов в беседе о полигоне. Руководитель ООО «Гагарин-Останкино» Андреев Михаил внезапно ушел в отпуск и не смог прокомментировать, какие виды отходов утилизирует предприятие на полигоне в Ивашково. А представители ОГУП «Экология» активно начали передавать эстафету «ответь на неудобный вопрос» друг другу. Наконец, сотрудник ОГУП, эколог Оксана Александровна набралась смелости и за всех выразила недовольство — «по телефону на такие вопросы мы не отвечаем». До главы деревообрабатывающего завода «ЭГГЕР» я не дозвонилась. Но наше издание уже направило несколько запросов, чтобы прояснить ситуацию и выяснить позицию всех заинтересованных сторон.
Редактировал Семен Кваша
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.