В Ростове-на-Дону прошло очередное заседание по делу о массовых беспорядках. Обвиняемые Ян Сидоров, Владислав Мордасов и Вячеслав Шашмин были арестованы бойцами ростовского Центра «Э» полтора года назад после митинга в центре города, им грозит до 15 лет лишения свободы. На суде один из подсудимых заявил о пытках, женщины из народной дружины рассказали о вреде нецензурной брани, а сотрудники центра «Э» пытались вспомнить, как все было на самом деле.
Оперу требуется листок
Первым в зал судебного заседания Ростовского областного суда вызвали оперативника ЦПЭ Андрея Шпитько. Каждому, кто хоть раз бывал в Ростове-на-Дону на акциях протеста, этот человек знаком. На различных митингах и пикетах он — постоянный наблюдатель от правоохранительных органов. Вот и 5 ноября 2017 Шпитько по долгу службы прибыл на площадь Советов. Приехал на служебном автомобиле, узнав о несанкционированном митинге, который по его информации мог перетечь в массовые беспорядки.
Шпитько рассказал, что на площади присутствовал, но не в момент задержания протестующих. Он подтвердил, что видел подсудимых с плакатами и громкоговорителем.
«На площади было около десяти протестующих и примерно двадцать сотрудников полиции, — рассказал Шпитько. — Молодые люди вели себя вызывающе. На законные требования сотрудников полиции не реагировали, продолжали митинг. Ожидали кого-то еще. Впоследствии я узнал, как их зовут: Шашмин… а, нет, Шашмина не было. Сидоров и Мордасов».
Оперуполномоченный рассказал, что целью акции было поднять волну протестующих, привлечь внимание. По его словам, Мордасов и Сидоров создали чат, чтобы привлечь больше сторонников и свергнуть власть. Об этом сам Мордасов рассказал ему на допросе, объяснил Шпитько.
«Они хотели обеспечить информационную осведомленность граждан о предстоящем митинге, — отметил сотрудник ЦПЭ. — Делали на стенах надписи «Революция 5/11/17». Всем известно, что под данным лозунгом по всей России проводились митинги».
Прежде чем отвечать на вопросы, Шпитько сверялся с листком бумаги, который лежал перед ним на трибуне. Когда адвокат Яна Сидорова Папыкин попросил судью ознакомиться с содержанием «шпаргалки», судья отказал. Тогда после конца допроса адвокат ходатайствовал об оглашении показаний Шпитько, данных в ходе предварительного следствия. Из них выяснилось, что о происшедшем на площади Советов Шпитько узнал от сослуживцев. Оперативник выкрутился: сказал, что вопрос о присутствии на площади ему не задавался, а так он бы рассказал все то же самое.
Следующим выступал майор ЦПЭ Станислав Залевский. Он занимался проведением оперативно-розыскных мероприятий, изучал чат в телеграме. Выезжал 3 ноября домой к Владу Мордасову, но дома его не обнаружил. Никаких призывов к массовым беспорядкам ни от Яна, ни от Влада не помнит. Не помнит и как делал скриншоты переписок: выборочно или полностью. Но заверяет, что призывы к захвату власти в чате присутствовали.
«Там действительно были сообщения с призывами к свержению власти, была учетная запись «Влад Мордасов». Они говорили о необходимости провоцировать сотрудников полиции, засыпать им сахар в бензобаки, вызвать акции неповиновения и привести к Майдану, как на Украине».
«Это слова следователя»
В зал суда вошла молодая девушка по имени Ксения Евсеева. С Вячеславом Шашминым они были друзьями детства, их родители дружили. С Шашминым девушка общалась последний раз осенью 2017 года во «Вконтакте». Подсудимый рассказывал ей о предстоящем митинге и даже приглашал на него, но ничего о его целях не упоминал, о политике не говорил. О чате она тоже ничего не знает. На митинг Ксения идти отказалась.
После допроса прокурор зачитал показания, данные Ксенией на предварительном следствии. В них она рассказывала, что Шашмин планировал пойти участвовать в революции, свергнуть конституционный строй, избавить Россию от лиц неславянской национальности.
«Это не мои слова, это слова следователя, — заявила девушка. — Он сказал, что если я подпишу показания, то меня отпустят домой, я и подписала. Но в части про политику это не мои слова. Я настаиваю на показаниях, данных сегодня на суде».
За Ксенией выступали две женщины из МУП «Ростовская транспортная компания» — Ирина Дейнега и Ольга Клюшина. Обе они в тот день проходили мимо площади с подружками по пути в магазин и увидели какие-то волнения, людей с плакатами и громкоговорителями. Примечательно, что обе они состоят в ДНД (Добровольная народная дружина — организация, оказывающая помощь правоохранительным органам — «МБХ медиа»). Правда, и Дейнега, и Клюшина уверяют, что в тот день патрулированием улиц не занимались.
— Мы с Галкой, подружкой моей, просто гуляли по площади, как вдруг видим – молодые люди что-то кричат матом нецензурное, ведут себя вызывающе, полиции много. Ну, мы отошли на всякий случай, вдруг драка будет. Я вообще так не люблю, когда матерятся, ужас, — поделилась впечатлениями Клюшина.
— А что-то было в руках у молодых людей? Плакаты, громкоговоритель? — спросила адвокат Юлия Спиридонова.
— Да, плакаты, громкоговоритель.
— А какого размера были плакаты?
— Вот такие, — женщина показала руками.
— То есть, у них одновременно в руках были и плакаты, и громкоговоритель.
— Не помню.
— А подсудимых узнаете?
— Нет, не узнаю. Столько времени прошло. Я завтра вас на улице встречу — лица не вспомню. Помню только, что в тот день была на 10 кг худее, чем сейчас.
«Ко мне применялось давление»
Последним выступал еще один оперуполномоченный ЦПЭ Анатолий Николаенко. В целом, его показания повторяли показания Шпитько, он тоже рассказывал о готовящихся массовых беспорядках и революции, которую они «видимо, хотели приурочить к годовщине Октябрьской революции», и о сахаре в бензобаках. Видел биты и маски.
— Вы видели у собравшихся на площади оружие, зажигательные смеси или иные предметы, при помощи которых можно совершить поджоги, погромы, уничтожить имущество? — спросил адвокат Анатолий Папыкин.
— Нет, оружия не видел, — ответил Николаенко.
— А как тогда они могли устроить массовые беспорядки?
— Зачем вы мне это говорите? — возмутился Николаенко. — Хотите, чтоб я классифицировал преступление?
— Зачем вы пытаетесь заставить свидетеля дать оценку? — вмешался судья.
— Затем, что свидетель утверждает, что мой подзащитный совершил преступление в виде массовых беспорядков. Вот я и задаю вопрос, как это можно совершить без средств, необходимых для погромов? — продолжил Папыкин.
— Это у вас риторический вопрос. Он снимается, — вздохнул судья
— Что именно делал Мордасов на площади?
— Стоял с плакатом. Когда сотрудники попросили убрать, они с Сидоровым отказались.
Сотрудник ЦПЭ добавил, что никакого сопротивления те не оказывали, может, только руку вырвать пытались. Не дрались и не убегали. И тут речь зашла о допросе Мордасова в отделе полиции в день задержания.
— Мордасов пояснял об этой группе «Революция 5/11/17». Говорил, что нашел в ходе общения в интернете «Артподготовку» (организация запрещена на территории РФ – прим. автора), после чего создал эту группу и разместил ссылку на каком-то интернет ресурсе.
— Это ложь! — воскликнул Влад Мордасов.
— У них была цель спровоцировать какую-то реакцию со стороны сотрудников полиции, после чего они должны были начать применять к ним насилие, — продолжил сотрудник ЦПЭ.
— Он вам говорил, что это свержение власти?
— Ну, она его не устраивала.
Следующим выступил сам Мордасов. Судья предложил ему задать вопросы свидетелям, но вместо этого тот сделал заявление.
— Свидетель сейчас не сказал то, что он услышал с моих слов, он пересказал содержание допроса пятого ноября. Но я не говорил то, что там изложено. Ко мне применялось давление, и подпись под этими показаниями из меня выбили методом физического насилия.
Мордасов объяснил, что сам Анатолий Николаенко его не бил, но в его присутствии это делал Валентин Краснокутский, заместитель начальника ЦПЭ по Ростовской области.
— Уважаемый свидетель, подтверждаете?
— Нет, не было такого, — мгновенно ответил Николаенко. Его голос немного дрожал.
Краснокутский, по его словам, на допросе вообще не присутствовал, тем более не оказывал воздействие на Сидорова, Мордасова или Шашмина. Других вопросов к нему у суда не было.
Владислава Мордасова, Яна Сидорова и Вячеслава Шашмина задержали на площади Советов у здания правительства Ростовской области 5 ноября 2017 года. Против них завели уголовное дело о массовых беспорядках. Основанием для уголовного дела стал чат в Telegram «Революция 5/11/17 Ростов-на-Дону». Мордасов и Сидоров с тех пор сидят в СИЗО. Шашмин находится под подпиской о невыезде. Amnesty International признала всех троих узниками совести и потребовала у российских властей немедленно снять с них все обвинения. Следующее заседание по делу назначено на 11 июля.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.