Фото: Антон Новодережкин/ТАСС
Силовики продолжают обыски у сторонников Навального по всей стране в рамках «дела ФБК». Но есть и кое-что новое: теперь под ударом оказываются не только активисты, ближние и дальние родственники волонтеров и сотрудников штабов, но и журналисты, а также совершенно случайные люди. 15 октября, например, следователи пришли с обыском к соседям по подъезду омского координатора Ольги Картавцевой, а затем и к их родственникам. Соседка и тезка Картавцевой Ольга (она просила не называть свою фамилию) еще два дня назад свято верила, что если чей-то дом обыскивают, значит, его хозяин совершил серьезное преступление. Ее картина мира перевернулась в одночасье.
– Ольга, расскажите, как проходил обыск?
– 15 октября в начале 12-го в мою дверь постучали. Я посмотрела в глазок и увидела свою соседку по квартире Яну. Открыла дверь и удивилась: вместе с ней внутрь вошло семь человек. Позже Яна рассказала, что следователь забрал ее прямо с работы, чтобы привезти сюда. У меня сразу мелькнула мысль, что это может быть как-то связано с Ольгой Картавцевой. Меня уже опрашивали 12 сентября. Тогда полиция приходила на квартиру к Картавцевой, но не застала ее там и пошла по соседям. Заглянули и ко мне. Интересовались, знаю ли я, где она работает, где сейчас находится. Мы с Ольгой в обычных добрососедских отношениях, но я не в курсе ее дел и планов.
– Силовики показали вам решение суда, санкционирующее обыск?
– Нет, обыск проводился по постановлению следователя «вследствие неотложных обстоятельств». Так было написано в бумаге. Там еще что-то было про «отмывание денег». Я не юрист и поняла только одно: лучше не препятствовать. Я вообще идеалистка и верила в то, что полицейские всегда стоят на стороне мирных, честных граждан, и основная их задача – это поддержка правопорядка. Но то, что случилось со мной, шокировало. Обыски, как мне всегда казалось, проводятся только у тех, кто совершил что-то страшное. Мне сразу предложили добровольно отдать всю технику, которая есть в доме, иначе им придется все перерыть. Я согласилась, отдала отдала телефоны, компьютер. У Яны забрали ноутбук и мобильник. Потом они все-таки прошлись по квартире, заглянули в кухонные шкафчики. Еще поинтересовались, есть ли в доме какая-то наличность. У меня было несколько десятков тысяч – все мои сбережения за последний год. Они сказали принести и их, потому что деньги тоже изымут. Я растерялась: «Как же так?». Я совершенно была сбита с толку: зачем им моя техника? Зачем им мои деньги? Но принесла. Яну про деньги спрашивать не стали.
– Что было потом?
– Обыск длился больше полутора часов. После этого меня и Яну повезли в следственный комитет на допрос, взяли подписку о неразглашении. После него Яна узнала, что в это же утро следователи приходили к ее маме, пенсионерке, с той же целью – обыскать квартиру. Женщина пережила жуткий стресс. Она решила: что-то случилось с дочерью. Телефон ей сразу же сказали отключить. Следователи пробыли там недолго. Интересовались, есть ли какие-то личные вещи Яны в доме матери. Ушли, ничего не забрав. Мать Яны живет на другом конце города, никогда о Картавцевой даже не слышала, а ФБК для нее – это просто набор букв. Теперь она очень волнуется за дочь и звонит ей чуть ли не каждую минуту.
– Ольга, вы интересуетесь тем, что происходит в стране?
– Если вы про политику, то мы далеки от нее. Если мы случайно попадаем на какое-то телевизионное политическое ток-шоу, тут же переключаем канал. Все эти шоу ничего, кроме раздражения, не вызывают.
– А что вы смотрите по телевизору?
– Фильмы, сериалы, познавательные программы. Конечно, я знаю, кто такой Путин, слышала фамилию Навальный, но и тот, и другой мне безразличны. Ни разу я не ходила ни на одно протестное мероприятие. Насколько знаю, Яна тоже. Меня вообще в жизни привлекают другие вещи: музыка, спорт, путешествия.
– И все-таки, как вам кажется: ваша жизнь как-то зависит от той политики, которую проводит государство?
– Я уверена: решения, которые принимает власть, не должны ухудшать жизнь людей. Но получается, что мы, обычные люди, с ними – в разных вселенных. Они – сами по себе, живут своими интересами. Я искренне не понимаю, как я могу быть причастна к отмыванию каких-то денег какой-то организации, мне незнакомой? Теперь во мне поселился страх, что в мою квартиру могут вломиться в любой момент без причины, обвинить в чем угодно, изъять мои личные вещи и деньги. И никто на мою защиту не встанет. Почему мое государство относится ко мне по-свински, как к какому-то бесправному существу? Я разочаровалась в работе следственных органов. Мне казалось, они должны ловить преступников. Я – законопослушный гражданин. Моя соседка тоже. Но этого, как видно, недостаточно. Зато достаточно любого абсурдного повода для того, чтобы в твоей квартире прошел обыск, чтобы потом неизвестные люди рылись в твоем компьютере и перетряхивали всю твою личную жизнь. Это крайне неприятно.
– Будете следить за дальнейшим ходом «дела ФБК»?
– Придется, наверное. Опасаюсь, что могут прийти еще раз. Я сейчас реально без копейки, экономлю на еде и пытаюсь через друзей найти хотя бы старый компьютер взаймы, потому что вся моя работа связана с интернетом, и я должна быть постоянно онлайн. Также я собираюсь писать ходатайство следователю с просьбой вернуть мои деньги. Но что дальше? Хорошо, я заработаю себе на новую технику. А где гарантия, что ко мне вот так же не придут уже по делу какого-нибудь Петрова или Сидорова, которых я знать не знаю, и не заберут все во второй раз? Я ни разу не переступала порог штаба Навального, не принимала участия ни в одной акции. Но кого это интересует? Я думаю, благодаря таким бредовым обыскам те, кто не знал ни про какого Навального, начнут искать информацию о нем. А иначе как бредовыми я эти обыски назвать не могу.