Смотрю фото и видео с акций протеста, прошедших в воскресенье по всей России (как и все теперь, наверное, все равно ведь не получается думать ни о чем другом). Критики говорят, что страна в стагнации, но это очевидно не так — по крайней мере, полицейское зверство совершенно точно выходит на новый уровень. Тут развитие налицо. Так жестоко, с таким садистическим удовольствием мирных и безоружных людей, кажется, еще не били. Шокеры, опять же, технический прогресс…
Поверхностный смысл избыточного насилия в отношении граждан, не представляющих никакой угрозы, очевиден: бьют и хватают одних, пугают других. Бьют тех, кто вышел, чтобы страшно стало тем, кто остался дома. Но должно быть за этим что-то еще. Столько сил и средств инвестировано в государственную жестокость, что за счет банального запугивания проект не окупится.
Выглядит все так, будто речь уже не о спланированных и рациональных действиях, решающих какую-то посюстороннюю политическую задачу. Больше это все-таки похоже на ритуал, на религиозную практику, на молитву какому-то недоброму богу.
И странным образом все это рифмуется с историей про злополучный дворец. Про апарт-, то есть, извините, отель имени самоотверженного орденоносца Аркадия Ротенберга. Не только потому, опять же, что именно расследование про дворец подстегнуло протесты. Эстетика всегда важнее прагматики, тут сам по себе образ завораживает. Все понятно и про жажду позднесоветских людей обладать хоть чем-то, которая при наличии неограниченных возможностей оборачивается таким вот гигантизмом, немного даже потешным. И про представления о прекрасном, сформированные созерцанием знаменитого сервиза «Мадонна» в витрине дрезденского магазина в счастливые семидесятые. Про это много всего уже понаписали.
Но ключевое слово здесь – как и в случае с уличным полицейским произволом – «избыточность». Это и есть рифма. Стремление к обрастанию ненужным имуществом в качестве главного показателя жизненного успеха все равно не до конца объясняет, зачем человеку все эти бесконечные залы, аквадискотека, склад для грязи, хоккейный стадион и собственный божий храм. И уж тем более — карикатурную роскошь отделки. Это все тоже часть загадочного ритуала.
И тут приходится вспомнить про самый любопытный момент знаменитого расследования: во дворце сейчас ремонт (это показали даже по государственным телеканалам, чтобы опровергнуть наглые измышления Навального о том, что во дворце сейчас ремонт, — примерно так пропаганда и работает). Почему ремонт? Потому что из-за альтернативной одаренности проектировщиков и разгильдяйства исполнителей дворец заплесневел. Будто кусок хлеба, забытый нерадивой хозяйкой где-то в недрах кухонного шкафа.
Но — раз уж нас все равно родное государство выталкивает за границу рационального — давайте на секунду предположим, что все на самом деле чуть по-другому. Давайте допустим, что никакой ошибки нет. Гигантский дворец, потратив страшные миллиарды, с самого начала строили ради того, чтобы он покрылся плесенью. Никакой это не дворец (вот и Ротенберг говорит, что не дворец, а уж Ротенберг-то врать не будет). Это жертва богу плесени, которому, видимо, и поклоняются наши нынешние хозяева. Грандиозный храм бога плесени.
Отличное ведь слово, чтобы описать все, что у них проходит по разряду «идеологии», «воспитания патриотизма», «защиты традиционных ценностей» и т. д. Стоит только об этих прекрасных вещах подумать, и сам собой появляется в воздухе запах плесени. Заплесневевшие люди, намертво приросшие к своим уютным креслам, старательно и, к сожалению, довольно успешно волокут страну в выдуманное прошлое, которое тоже давно успело заплесневеть. Главный ужас для них — чистота, свежий воздух, надежда на перемены. Образ счастья (он же образ будущего без всякого будущего) — неподвижный ком не пойми чего, покрытый плесенью. Где-то там, под толстым слоем грибка — славные победы предков, покоренный космос и прочие спортивные достижения. Все, в общем, чем положено гордиться, и за что положено благодарить — не героических предков почему-то, а нынешнее руководство, еще более героическое. Но сверху — только плесень и ничего кроме плесени.
Плесень, которая мешает нормальному человеку дышать, и ради сохранения которой всякую попытку двигаться вперед объявляют преступлением, превращается в объект культа. Но бог плесени — жестокий, оказывается, бог. Ему мало безразмерного храма в Геленджике, мало кальянной и аквадискотеки. Ему нужна живая кровь.
И — закольцовывая композицию — приходим к ответу на вопрос, с которого начинали разговор. Уличные зверства защитников нынешней власти только кажутся избыточными. На самом деле, это жертвоприношение. Жертвоприношение безжалостному богу плесени.
Всякий, кто хочет дышать чистым воздухом, — по определению плесени враг. Он угрожает не «стабильности», не «суверенитету» (это все вообще пустые и незначащие заклинания). Он угрожает плесени, которую начальство боготворит.
А, ну да. Напоследок — ремарка для поклонников творчества одного древнего поэта. Никакого липового меда не будет, не ждите. Одна только плесень.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.