Как будто весь мир в 2008 году стал подыгрывать новому президенту России Дмитрию Анатольевичу Медведеву.
Уже совсем забылось, но ведь середина 2000-х годов прошла под знаком противостояния «Путина для мальчиков» — Сергея Иванова и Дмитрия Медведева — «Путина для девочек». Первый был министром обороны и явно уделял больше внимания оборонным заводам и алтарям, а второй — курировал «социалочку» — национальные проекты в медицине, образовании и спорте. В итоге в декабре 2007 года «победил» второй. Бог знает, зачем тогда Путину понадобилась эта «оттепель». Важнее другое, Медведев хотел казаться мягче во внешней и внутренней политике. Он хотел видеть Россию открытой миру — прежде всего Западу.
И после марта 2008-го началось!
Сборная России по хоккею впервые за долгие годы безвременщины стала чемпионом мира. Вопреки. Почти одновременно у россиян сбылась великая постсоветская мечта — Дима Билан со второй попытки выиграл «Евровидение». А уже сборная России по футболу совершила что-то невероятное — победив голландцев и проиграв испанцам, стала бронзовым призером Евро. Медведев становился президентом под шум спортивных и культурных побед на международной арене. Скоро случилась и военная — Пятидневная война в Грузии.
Для Николая II трагедия на Ходынке в 1896 году стала дурным предзнаменованием — правление закончилось революцией, а жизнь — расстрелом в екатеринбургском подвале (сейчас на этом месте храм). Чем же должно было закончиться правление Медведева на фоне таких славных предзнаменований? Мы сейчас знаем. И поэтому в предзнаменования лучше не верить.
Но в 2019 году очень хочется восстановить дух времени надежд, хотя бы для того, чтобы вспомнить, что и так бывает тоже.
На этой неделе в Израиле пройдет финал очередного конкурса «Евровидения». А 16 мая круглая дата — десять лет финалу этого конкурса в Москве.
Соревнование посредственных песен и довольно часто исполнителей получило новую жизнь в конце 1990-х годов, когда к участию в нём подтянулись страны «новой Европы» — бывшего социалистического лагеря и, особенно, бывшие советские и югославские республики. Понятно почему этот конкурс превратился в этих странах фактически в национальную идею. Все страны были с кризисом идентичности. Одним после гражданской войны нужно было доказать, что они не только взаимным истреблением могут заниматься, но и песнями. Другим показать, что они нормальная Европа. Третьим — вернуть хотя бы частичку влияния и мощи на международной арене. Лучше всего о том, как отчаянно сражаются постсоветские страны за «Евровидение», скажут цифры: за последние 19 лет только четыре раза в тройке финалистов не было хотя бы одной бывшей советской республики. Финалы в бывшем СССР проходили шесть раз.
А Россия билась за свое место отчаянно и последовательно. Дело было даже не в самом конкурсе, а антураже. Обязательное обсуждение у Андрея Малахова до и после шоу. Реклама задолго до начала конкурса. Можно было смело прожить год, даже не вспоминая о таком слове «Евровидение», а в мае уже не отрываться от телевизора. Итоги конкурса обсуждались как результаты топовых футбольных матчей и кинопремьер. Да ладно, чего уж там? Как итоги настоящих войн. Ведь хорошо известно, что Армения никогда не проголосует за Азербайджан, а Хорватия — за Россию.
В 2008-м Билан победил. В 2009-м году наконец-то Россия, Москва принимали конкурс.
Как государство отнеслось к нему, говорят цифры. Только из федерального бюджета на него потратили миллиард рублей. А ещё были деньги мэрии и «Первого канала». Константин Эрнст сразу заявил, что шоу не окупится: «Главное — не заработки, а внешнеполитический эффект». Превзойдут эти траты на «Евровидение» через три года в полтора раза конечно же на постсоветском пространстве — в Азербайджане.
Мэр Москвы Юрий Лужков и Эрнст 10 мая открыли конкурс в Манеже, который на время проведения был переименован в «Евродом».
А столица оказалась заполнена буквально новым псевдорусским визуальным стилем. Дизайнеры на славу потрудились и смогли совместить хохлому с высокими технологиями. Разноцветная «Жар-птица», для иностранцев переименованная в «птицу-фантазию», залетала над Москвой. Тогда рождался особый стиль массовых мероприятий 2010-х годов — прежде всего, сочинской олимпиады 2014-го и чемпионата мира по футболу 2018-го. Во время «Евровидения» русское вдруг перестало ассоциироваться с чем-то бородатым, ветхим и местечковым, а стало модным, современным и продаваемым.
Во времена позднего Лужкова Москва только-только начала приобретать черты, которые уже при зрелом Собянине будут называться «европейскими». Кафе и рестораны, выносившие летом на улицу столики, стали частым явлением. Общественных пространств мэрия тогда не устраивала, поэтому места возле любых ларьков шаурмы становились такими — народ так решал. А слово фалафель знали, наверное, только люди, побывавшие на Ближнем Востоке. Зато про хипстеров уже писали крупнейшие издания страны. Интересно было бы сравнить впечатления европейцев, приехавших в Москву в 2009-м и 2019-м — увидят ли они разницу, или мы её придумали сами?
Главным центром притяжения стал Олимпийский. Это была крупнейшая в истории «Евровидения» площадка. Конечно же, стоит первой вспомнить Анастасию Приходько — российского конкурсанта, украинку, певшую песню на украинских и русских языках.
Продюсер и композитор Константин Меладзе в 2000-е годы для дружбы России и Украины сделал больше, чем все политики вместе взятые. Хотя, быть может, «ВИА Гра» и его телемюзиклы, наполненные гоголевской Малороссией, как раз скрыли от нас настоящую Украину, с которой мы столкнемся позже. Приходько заняла в итоге 11 место.
Кстати, сам конкурс, естественно, прошёл не без политики. Грузины, только что пережившие войну с Россией, на него решили не ехать. Хотя изначально планировали это сделать с песней We Don’t Wanna Put In группы Stephane & 3G, созданной специально под конкурс в Москве. Понятная и вызывающая игра слов уже на стадии отбора в Грузии вызвала в России скандал.
В конкурсе победил Александр Рыбак. Только с нашим отношением к «Евровидению» мы могли эту победу «признать» своей. Белорус, уехавший в детстве с родителями в Норвегию, моментально стал любимчиком публики, а его песня то ли с кельтскими, то ли с цыганскими мотивами, стала одноразовым летним хитом, как это обычно бывает с победителями «Евровидения». Где сейчас Александр Рыбак? Напишите в комментариях.
Конкурс в Москве закончился.
С тех пор поменялось очень многое. Медведев — не президент. Лужков — не мэр. «Евродом» превратился в «евросодом». Россия и Украина — уже настоящие враги, а не раз в год в мае. «У нас в принципе никогда не было общего языка. Если бы он был, то люди в России встали бы против агрессии Кремля», — это слова Анастасии Приходько.
Но «Евровидение» осталось прежним. Конкурс проходит драматично и с накалом. И кажется, год от года напряжение только растёт.
В 2014 году у России в Европе уже была репутация гомофобной страны, поэтому при выступлении россиянок сестёр Толмачевых камера выхватывала радужный флаг. Победила австрийская бородатая женщина Кончита Вурст, которую точно в мае того года на нашем телевидении ненавидели не меньше, чем «киевскую хунту».
В 2016 году политическое противостояние, казалось, в конкурсе достигло апогея. Россиянин Сергей Лазарев проиграл в самом конце украинке Джамале, крымской татарке, спевшей про депортацию своего народа в 1944 году. Но это было только начало. На следующий год певицу Самойлову не пустили в Киев из-за концертов в Крыму. В следующем году в Португалии она займет только 15-е место.
В этом году «Евровидение» пройдет в Израиле. Там уже не будет Украины. Певицу MARUV, выигравшую национальный отбор, заставили отказаться от выступления на «Евровидении». Причина — снова концерты, но уже в Москве. Поможет ли это победить Сергею Лазареву, который, как и Билан в 2008 году, решил второй раз поучаствовать в конкурсе?
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.