14 августа Пресненский суд арестовал на два месяца гражданского активиста 34-летнего Константина Котова. Его обвиняют по «дадинской статье»(212.1 УК РФ) — неоднократное участие в несогласованных акциях и пикетах.
Перефразируя слова Толстого о Леониде Андрееве, они нас пугают, а нам не страшно. А пугают все жестче и жестче.
И арест мирного и совестливого гражданина Кости Котова по «дадинской» статье, — часть плана устрашения таких же, как он, простых и неравнодушных.
С Костей я познакомилась в мае прошлого года: я тогда организовывала первую глобальную акцию в поддержку Олега Сенцова, и в личку мне постучался незнакомый парень, мол, хочу поучаствовать. Это был молодой программист, парень из обычной московской семьи. Совсем не завсегдатай протестов. Правда, на тот момент успевший поучаствовать в акции «Он нам не царь» и поработать наблюдателем на президентских псевдовыборах. После этого он стал членом избирательной комиссии с правом голоса (ПРГ) в родном Новокосино. И тут, как удар обухом, — героическая голодовка Олега Сенцова. И Костя, как и многие честные люди из разных стран, не смог молчать.
И завертелось… Раздача листовок с текстом-ликбезом Долина о Сенцове, одиночные пикеты, расклейка наклеек за Сенцова, развешивание баннеров в самых знаковых точках столицы… Костя участвовал во всем и везде. В деле борьбы за права политзаключенных он стал незаменимым. А потом покатились все новые и новые политические дела. Костя сразу же откликнулся на позорное дело «Нового величия». Помню, ровно год назад шел проливной дождь и был Марш матерей, вижу — а Костя уже с мамой осужденной девочки Ани Павликовой. Он куда-то звонил, что-то улаживал, заказывал ей такси. В дальнейшем он очень подружился с этой прекрасной семьей. Если нужно было купить лекарство, организовать пикет, Костя был тут как тут. У него открылись замечательные правозащитные таланты. Недаром его сразу приметил честнейший «иностранный агент» Лев Пономарев. Костя был и одним из тех, на ком держится наш бессрочный ежедневный пикет за обмен заключенными России и Украины — 6 сентября исполнится год, как мы ежедневно стоим у Администрации президента и в других точках Москвы с призывом обменять всех на всех, держим плакаты с именами украинских политзеков и тех россиян, что писали Путину с просьбой их обменять. Когда нужно было сделать новый плакат, подать прошения в АП, МИД или СПЧ, затеять «тематический» день, которых мы устраивали немало — в поддержку Анастасии Шевченко, к примеру, — Костя всегда был самым эффективным менеджером и помощником.
Когда захватили украинских моряков в Керченском проливе, он вместе с журналистом Викторией Ивлевой тут же наладил регулярные передачи в Лефортово. Многие месяцы родственники моряков обращались к Косте с различными мелкими просьбами, и он всегда безотказно откликался. Когда поймали и пытали студента-математика Азата Мифтахова, он тут же приехал на мирный сход к МГУ. Там его скрутили и закрыли на 48 часов. Это было не первое Костино задержание. За последний год экстраординарной гражданской активности Костя заработал штук десять протоколов КоАП. Как-то раз он мне написал, что хочет подменить меня на пикетном дежурстве «Всех на всех». Но не подменил — потому что его закрыли на пять суток за мирный сход у ФСБ против дел «Сети» и «Нового величия». При этом, более мирного и спокойного человека я не видала. Он возмущался беззаконием последовательно, неуклонно, но не взахлест, не в припадке юношеского аффекта. Он делал это, по-взрослому осмысленно, ни на йоту не теряя доброжелательности. Рядом с ним становилось менее грустно, менее бессильно. Конечно, он примелькался, набил Системе оскомину. «Эшники» уже давно взяли его на карандаш. Одиозные «сербовцы» его задирали, грозили. Указывали на него пальцами. Костя никогда не реагировал на провокации. Никогда ни на кого не нападал. Не хамил. Не срывался.
Но его схватили как злейшего преступника, повалили на пол, заковали в наручники и, обтяпав беззаконное следствие всего за пару дней, собираются закрыть надолго.
Костя — не звезда, не журналист, не тусовщик, не политик, не публичная личность. Он — тот самый «я/мы». Обыкновенный гражданин, которому не плевать на то, во что каратели и воры во власти превращают его страну. В своем поручительстве я написала, что мечтаю, чтобы все мы в России были именно такими. Порядочными. Сочувствующими. Знающими свои права. С обостренным чувством справедливости.
Бросив Костю за решетку, они надеются, что мы станем другими. Запуганными, лояльными, тихими. Не станем. Не дождетесь.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.