Искушение коронавирусом. Авторская рассылка «МБХ медиа»

 

 

Всем привет! Меня зовут Зоя Светова, и я обозреватель «МБХ медиа». В Светлую неделю после Пасхи самым очевидным мне показалось написать о Русской православной церкви и пандемии.

Сегодняшняя апокалиптическая ситуация не могла не затронуть Церковь. Она чрезвычайно ярко обозначила болевые точки, обнажила линии разделений в среде клириков и мирян.

Сегодня официально известно о смерти от коронавируса по крайней мере одного священника РПЦ — настоятеля Елоховского собора в Москве отца Александра Агейкина, служившего 3 апреля вместе с патриархом Кириллом, известно и о массовых заражениях монахов и монахинь в разных монастырях РПЦ. Один вопрос не дает покоя: почему власть не смогла «вразумить» патриарха и потребовать от него закрыть храмы, как это было сделано в Италии, Германии, Франции — там, где так же, как и у нас, люди умирают от COVID-19? Оказалось, что «симфония» власти и Церкви — уже не «симфония», и патриарх Кирилл — уже и не глава Церкви, многие клирики не считаются с его мнением.

Мы наблюдали, с какой неохотой патриарх Кирилл поддавался на уговоры властей ограничить поток верующих в храмы в Страстную неделю и на Пасху. Он призвал верующих сидеть дома лишь 29 марта, когда в Москве уже был объявлен карантин, и были закрыты общественные места и магазины. И только 11 апреля перед самой Страстной неделей митрополит Воскресенский Дионисий, первый викарий патриарха Кирилла и управляющий делами Московской патриархии разослал клирикам Москвы и Московской области циркуляр о закрытии храмов для прихожан, но не для клира. Очевидно, патриарх не захотел, чтобы закрытие храмов, пусть и частичное, ассоциировалось с его именем. И это понятно: он боится не угодить многочисленным ковид-диссидентам: клирикам из фундаменталистского крыла Церкви.

Да, это те самые православные фундаменталисты, которые в свое время призывали паству не брать ИНН, а теперь не только отрицают опасность заражения коронавирусом в храме, но и заявляют о гонениях на церковь, подобно тем, что происходили в советское время.

Это конкретные батюшки и епископы, некоторые из них сейчас и сами оказались на больничных койках.

Они страстно проповедуют, что заразиться от причастия невозможно. Протестуют против предписаний патриарха о дезинфекции лжицы (маленькой ложечки, которой раздается причастие из Чаши. — «МБХ медиа»), запрещают монахам и мирянам делать тесты, потому что в них используются «чипы», и готовы умереть мученической смертью.

Совершенно средневековой историей про «чумной монастырь» выглядит ситуация в Свято-Елисаветинском монастыре Белорусского экзархата РПЦ в Минске, где заболели почти все монахини. Монастырь на Пасху был открыт и причащалось несколько сотен человек. Монахиням запрещено говорить о своей болезни и они тайно от настоятеля звонят знакомым журналистам, прося о помощи.

Из Троице-Сергиевой Лавры приходят сообщения о заразившихся монахах, но эта информация тоже не афишируется. И наконец — последняя вполне официальная новость: ковидом заразился тот самый митрополит Воскресенский Дионисий, который подписал циркуляр московским и подмосковных клирикам закрыть двери храмов на Пасху. И таким образом, страшно сказать, «зараза» подбирается к патриарху Кириллу: несколько недель назад он общался и с покойным настоятелем Елоховского собора отцом Александром и с митрополитом Дионисием.

Много лет назад у меня была подруга, матушка — жена одного из известных московских священников. Часто, рассказывая о каком-то поразившем ее событии, она повторяла: «Искушение, искушение…» Так вот, для меня вся эта ситуация с пандемией и Церковью — настоящее искушение.

Я очень люблю службы Страстной недели, особенно службу в Страстной Четверг и, конечно, службу Пасхальную. Я прекрасно понимаю чувства истинно верующих людей, которые не мыслят для себя Пасхи без причастия. В самом начале, когда эпидемия только «раскочегаривалась», я не могла понять, как можно «пропустить» Пасху? Но с каждым днем ситуация менялась и становилось очевидно, что коронавирус не щадит никого.

И люди Церкви не должны рисковать жизнью прихожан и своих близких. Единственной возможностью сократить число заболевших в храмах должно стать твердое решение патриарха закрыть все храмы, пока пик пандемии в России не пройден. И это, конечно, должно было быть решение Синода. Но патриарх не созвал Синод, потому что боялся, что Синод его не поддержит, и его авторитет в Церкви окончательно обнулится. Ведь клирики РПЦ оправдывают нежелание закрыть храмы не только соображениям «высшего порядка», но и экономическими причинами — в отсутствии прихожан храмы потеряют свои доходы. Но разве Церковь не могла бы попросить у государства помощи? Или найти спонсоров среди богатых прихожан? Ведь находились деньги на шикарные автомобили, колокола и всякие другие роскошества и церковные надобности.

Пример митрополита Псковского и Печерского Тихона Шевкунова, который, кажется единственный из иерархов РПЦ освободил храмы и монастыри своей епархии от взносов за апрель, вполне могли бы взять на вооружение и другие иерархи.

Другая поразительная история: онлайны богослужений, которые проводят священники, служащие с небольшим клиром в закрытых для прихожан храмах — это миссионерское служение, которое увы, чревато опасностью и для них.

Примером может служить ситуация в московском храме Космы и Дамиана. Там после пасхальной службы (где присутствовало всего 10-12 человек), COVID-19 заболели почти все.

И последнее: РПЦ должна была подумать о тех, кому сегодня хуже, чем многим из нас. Именно Церковь и патриарх должны были обратиться к властям с просьбой, а скорее, с требованием освободить из тюрем и колоний хотя бы пожилых арестантов, тех, кто не совершил насильственных преступлений. Призвать к амнистии.

Но, как видим, патриарх озабочен не этим.

Скорее, собственным выживанием.

Это текст авторской рассылки «МБХ медиа». Каждую субботу сотрудник редакции пишет вам письмо, в котором рассказывает о том, что его взволновало, удивило, расстроило, обрадовало или показалось важным. Подписаться на нее вы можете по ссылке.