В Белоруссии тяжело переживают поражение 2020 года, когда самые массовые в истории страны акции протеста не заставили Александра Лукашенко уйти из власти. Но жители страны по-прежнему уверены, что режим обречен, и рассчитывают на новый раунд борьбы. Вполне вероятно, что Лукашенко, так и не научившийся вести диалог с обществом, скоро даст повод для новой вспышки народной ярости.
Сорвавшаяся протестная акция
«Мы видим, что каждая акция сейчас приводит к тому, что нас все меньше… Мы теряем людей. Теряем тех, кто убегает за границу, теряем тех, у кого появляются уголовные дела… Мы теряем тех, кого калечат, тех, кто избиты. И самое главное: люди не видят заботы. Людям ничего не оплачивают (имеются в виду выплаты штрафов – «МБХ медиа»). Людям не помогают. Ради чего выходить? …На сегодняшний день нельзя терять любой людской ресурс».
Бывший белорусский спецназовец, а ныне известный оппозиционер Игорь Макар говорит эмоционально, с болью. Он обосновывает свою позицию: во время проведения в Минске лукашенковского «Всебелорусского народного собрания» (ВНС) нужно отказаться от уличных акций протеста, потому что ОМОН готовится действовать «жестко». Традиционное для советских силовиков косноязычие, как ни странно, придает словам Макара еще большую убедительность.
«Нужно готовить силы и выходить за победой в последний раз и до конца», — резюмирует экс-милиционер.
Основатель телеграм-канала «NEXTA» Степан Путило слушает Макара с недовольным лицом, возражает: «силовики жестили всегда», и это не повод отказываться от крупных уличных акций.
11-12 февраля, в дни работы «Всебелорусского народного собрания» «NEXTA» и другие крупные телеграм-каналы призывали жителей Минска массово выходить на Немигу – одну из центральных улиц города. Летом-осенью прошлого года, воззвания канала «NEXTA» собирали на площадях толпы в десятки и сотни тысяч человек. Но в середине февраля протестовать против съезда лукашенковских бюрократов почти никто не вышел. Не то чтобы белорусы утратили интерес к политической жизни или простили режиму его преступления. Когда делегатов ВНС везли по минским улицам в автобусах, автомобилисты сопровождали эти кортежи гневным гулом гудков. Но одно дело – сигналить из машины, а другое – выйти на тротуары, заполненные ОМОНом и войсками.
В последний раз крупные протестные акции проходили в центре Минска в ноябре и были жестоко разогнаны. Назначенный в то время главой МВД генерал Иван Кубраков резко изменил тактику силовиков – они начали действовать более решительно и жестко, не давали минчанам собираться в крупные группы, блокировали целые районы центральной части столицы и проводили массовые задержания. Именно в ноябре по республике пошла волна репрессий, невиданная со сталинских времен. Протестующие пытались выработать новую тактику, проводя акции в спальных районах, однако количество этих «дворовых маршей» через несколько недель сильно сократилось. В феврале вернуться в центр города у протестных сил не получилось.
Правовой коллапс
Минск – город с удивительной судьбой. За последний год он пережил три эпохи, представал перед своими гостями в трех образах.
В конце 2019-го белорусская столица жила в уникальном мире советского ретро, который президент Лукашенко выстраивал годами. Неспешный, сонный город, минимальное количество милиции на улицах, почти полное отсутствие ночной клубно-кабацкой жизни. Огромные пустынные площади. Брежневский СССР – только с интернетом и «Макдональдсом».
Потом, летом 2020-го, после двух ночей уличных боев с ОМОНом, Минск словно бы отвоевал себе право на полноценную жизнь. Прекрасные минские женщины устраивали на Проспекте Независимости шествия с белыми цветами и лентами. Молодежь по вечерам превращала Площадь Независимости в арт-пространство. Сидя на гранитных плитах перед монументальным зданием Кабмина, парни и девушки рисовали на гигантских ватманах лозунги против насилия и диктатуры. Право на свободу собраний людьми было полностью реализовано, превратилось в закон прямого действия.
И вот, после тяжелого трехмесячного осеннего противостояния Минск превратился в оккупированный город, где разгромлены редакции независимых медиа, где людей штрафуют за вывешенный в окне квартиры национальный флаг, где многие боятся давать иностранным СМИ комментарии под собственными именами. Сперва с стране появились тысячи административно задержанных и сотни политзаключенных в СИЗО. Теперь силовики бьют по структурам гражданского общества – проходят обыски в независимой Белорусской ассоциации журналистов, в правозащитном центре «Весна», во многих других некоммерческих организациях. Даже помощь в оплате штрафов для участников прошлогодних шествий становится преступлением – это расценивается как «финансирование незаконной деятельности». Система словно пытается разрушить любые гражданские структуры с прицелом на будущее – чтобы не на что было опереться новым протестным кампаниям.
Один из белорусских активистов, мой бывший сокамерник по изолятору на Окрестина, комментируя ситуацию в Минске, тоже просит не называть его имени.
«На текущий момент состояние общества угнетенное. Но, что парадоксально, у всех людей, которых я встречаю, есть полная уверенность, что системе конец. У белорусов такая обреченная уверенность, мол, крови прольется еще море, но шансов удержаться у режима нет», – говорит он. По его словам, часть белорусского общества отрефлексировала события последних месяцев и пришла к пониманию: раунд проигран, но будет следующий. Мой собеседник отмечает, что «чувствуется очень серьезная напряженность, есть ощущение, что какой-то неожиданный триггер может сработать вкупе с правильными действиями оппозиции на международной арене и внутренней подрывной деятельностью, которой занимаются бывшие силовики».
Автор популярного в республике аналитического телеграм-канала «Белорусский порядок» в беседе с «МБХ медиа» тоже просит об анонимности. Он отмечает, что чувствуются отчаяние и дезориентированность: «Сейчас протест перешел уже в совсем символические формы — даже флаг на окне воспринимается как нечто особенное. Массовый выход людей на улицы в Минске представляется очень сложным. А в регионах ситуация утихла еще раньше, в начале осени».
Согласно данным «Белорусского порядка», усиливаются и репрессии в отношении нелояльных внутри властной вертикали: «Сейчас происходят массовые проверки и увольнения среди силовых структур, многих уволившихся во время избирательной кампании таскают на полиграф, проверяют на причастность к раскрытию личных данных особо одиозных силовиков. Аналогично с еще работающими – их [тоже] массово гоняют на полиграф, и увольняют при признаках нелояльности». По информации «Белорусского порядка», чистки происходят даже в КГБ, где «несколько отделов расформировано, а часть их пенсионеров лишили льгот».
Зачистки идут и по «дворовому движению» – сетевым протестным структурам спальных районов Минска. На протяжении последних несколько недель власти активно «прессовали» администраторов и активистов дворовых чатов, многие анонимные администраторы были раскрыты, задержаны и допрошены. Многие были вынуждены уехать за границу.
«Ситуация такова, что даже те, кто остался «на земле», приостановили публичную активность. Большая часть акций свелась к посиделкам дома, периодическим демонстрациям бело-красно-белой символики», – с грустью резюмирует админ «Белорусского порядка». Впрочем, сейчас власти всерьез рассматривают вопрос о признании бело-красно-белого национального флага экстремистским.
Под своими именами готовы разговаривать в основном те, кто успел спастись от ареста, уехав из Белоруссии, например Марина Косинерова – представитель движения анархистов, координатор правозащитной кампании «Dissidentby». Анархисты — одна из наиболее жестоко преследуемых белорусским режимом политических сил.
«На данный момент протест потерпел поражение. Произошел правовой коллапс и случился тотальный откат ко временам 1937 года. Наступила сильнейшая реакция, которая идет вглубь. Каждый день задерживают людей в рамках уголовных статей, количество политзаключенных растет, людям раздают большие сроки и отправляют в колонии. Если закончились люди, которые выходили на улицы, берут людей, которые пишут в интернете и телеграмм-каналах. И теперь нет ограничений — в Гомеле осудили на два года лишения свободы мальчика-инвалида, также были осуждены два несовершеннолетних парня и отправлены на два года в исправительные колонии», — рассказывает анархистка.
Марина не скрывает своей злости в отношении нынешних лидеров протеста: «В большинстве своем люди поняли, что их использовали либеральные силы для достижения своих целей, никак не связанных с освобождением Беларуси. В самое горячее время, когда были нужны решительные действия, людей насильно направляли в исключительно мирное русло для красивой картинки в Европу про «удивительных беларусов». Сейчас большинство людей понимает, что нужны не хождения [по улицам], а силовое сопротивление. Но они не понимают, как это сделать, и самое главное, не имеют ресурсов для этого на данный момент».
В ожидании референдума по новой конституции
В 2020 году режим несколько месяцев балансировал на грани краха. В этих стрессовых условиях Лукашенко успел сделать ряд публичных заявлений о грядущих реформах политической системы. Более того, белорусский президент успел заявить об этих реформах как средстве преодоления кризиса своим «партнерам в Москве». И Москва благосклонно кивнула. Теперь в Кремле ждут обещанных изменений, обещанного плана транзита власти.
Вряд ли сейчас, в феврале 2021 года, Лукашенко захотел бы вспоминать о своих обещаниях, если бы не фактор Москвы. Поэтому, выступая с трибуны Всебелорусского народного собрания, минский диктатор вновь вынужден повторять слова о новой конституции и о референдуме. Согласно его нынешним планам, конституционные изменения будут «обсуждаться» в течение года, а референдум состоится в конце 2021 или в начале 2022 года.
Формат, процедура «обсуждений» не ясны. Ясно только, что хотя Белоруссия и останется президентской республикой, полномочия президента будут несколько ослаблены. По словам Лукашенко, это необходимо на случай, если «к власти придут не те» – чтобы новый президент, пользуясь своими сверхполномочиями, не сдал страну армиям НАТО. Разумеется, страшилки про Североатлантический альянс адресованы кремлевской аудитории, тяжело больной геополитическими фобиями. На самом же деле некоторое ослабление президентской власти нужно Лукашенко для того, чтобы иметь возможность пересесть в кресло председателя ВНС и, превратившись в верховного аятоллу, контролировать следующего белорусского лидера. Вопрос о сроках проведения новых выборов все еще открыт – Лукашенко об этом ничего не говорит.
Призрачной эту политическую реформу делает одно обстоятельство: явная неспособность режима Лукашенко проводить какие-либо выборы и референдумы честно. Напомним, что мощнейший кризис 2020 года начался с чудовищных фальсификаций, когда явно проигрывавшему выборы Лукашенко нарисовали результат в 80 с лишним процентов голосов.
Нет никаких оснований сомневаться — и конституционный референдум, и следующие президентские выборы (с участием Лукашенко или его преемника) будут проведены так же, как выборы 2020 года. А значит, появление новых триггеров, новой волны ярости и уличных протестов вполне вероятно. Только на улицу выйдут люди, имеющие тяжелый, травматичный опыт 2020 года. Они будут помнить важный урок: если однажды на улицы вышли триста тысяч человек, им лучше не расходиться по домам до победы.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.