«Нам не нужна богема абстрактная, нам нужна пропаганда. То, чем занимался Дементьев в советское время, то, чем занималась Пахмутова, Добронравов. Были стройки огромные в стране, люди ездили по этим стройкам, сочиняли песни, которые потом вся страна пела. Благодаря песням люди, которые работали на этих стройках, на этих проектах, ощущали себя востребованными обществом. Это была некая элита. А вот эти размышления на тему “Чей ты, откуда ты и кто мы?”, вот этого нам не надо». Ровно три года назад этой речью прославился тверской губернатор Игорь Руденя. Ему тогда не понравилась книга стихов местной поэтессы Валентины Карпицкой, которую номинировали на Премию имени Гумилева (у матери Гумилева было имение в Тверской губернии, поэт туда приезжал, а теперь областная администрация вручает премию, в честь него названную, — целых 50 тысяч рублей).
Сановного ценителя стихов смутило название сборника Карпицкой — «Не из ада ты, не из рая». «А название стихов? Это кому адресовано?» — спросил губернатор. Ответственная за культуру областная начальница ответила — Карпицкая пишет, в основном, об отношениях мужчины и женщины. «Я хотел бы, чтобы вы все-таки скорректировали свое направление. Нас больше интересует, когда воспевают человека труда», — разъяснил Руденя и потом уже вдарил по распоясавшейся богеме. «Еще раз повторяю: демография, экономика, нравственное воспитание общества — вот три темы, которые должны быть во всех произведениях», — четко сформулировал хозяин области задачи, которые текущий момент ставит перед тружениками пера. Перед автоматчиками партии.
Вспомнил я эту историю сегодня, читая новость про грядущую проверку театрального репертуара на соответствие Стратегии национальной безопасности. Председатель Общественного совета при Министерстве культуры Михаил Юрьевич Лермонтов (да, его действительно так зовут), сообщил, что грядут соответствующие слушания и что «именно общественные структуры должны взять на себя сегодня роль общественных контролеров, не цензоров, а контролеров соответствия информационной среды тем параметрам, которые заданы теперь и в указе президента».
Ничего, конечно, нет удивительного в том, что в именно в сферу искусства и гуманитарных наук лезут с медвежьей грацией разнообразные начальники (тут к месту вспомнить про свежесозданную комиссию под руководством Мединского, которая должна будет выработать идеологически верную трактовку истории, а также «бороться с фальсификацией» (это уж само собой), организовывать «контрпропагандистские мероприятия» и анализировать деятельность «иностранных структур и лиц, наносящую вред национальным интересам Российской Федерации в исторической сфере»).
Среди начальников есть разные люди. У иных умение понимать красоту ампутировали в детстве (перечитайте эпохальную речь Рудени), а иные сами склонны к сочинению декадентских романов и стихов о пользе кокаина. Но это — в свободное от служебных дел время, конечно. Общее у тех и других есть: это стремление культуру превратить в орудие пропаганды, подчинить идеологическим задачам, навести, в общем, порядок и благолепие.
Преобладают, впрочем, конечно, первые, с атрофированной чувствительностью, искренне верующие в то, что цель поэта — воспевать человека труда, что литература должна способствовать воспитанию духовности и патриотизма, что если музыка для хождения строем не годится — это не музыка вовсе, а сумбур и какофония, и что если кино на слащавую агитку про великий подвиг — лучше про военный, но можно и про спортивный, — не похоже, то это не кино, а вражеская диверсия. Они и пытаются рулить сейчас, они и лезут изо всех щелей со своими дурацкими запретами, они и мечтают всех «производителей культурного продукта» обрядить в одинаковые гимнастерки и отправить на плац. Сюда же — страх перед любым творческим экспериментом, перерастающий в ненависть, сюда же — представления о прекрасном, сформированные в магазине элитной сантехники (вспомните интерьеры очередного дворца любого коррупционера, который выпал из системы и попал под каток прокурорского гнева, или, например, знаменитый дворец в Геленджике, тот самый, с благородной плесенью).
Все эти начальники не читают книг, которые рвутся запретить, не ходят в театры, не смотрят кино (ну, то есть смотрят, конечно, но только «Ментовские войны — 134» на телеканале НТВ). Однако именно их вкусы, их представления о должном, их взгляды на мир определяют государственную культурную политику. А чтобы взгляды свои обосновать, они ссылаются на неравнодушных общественников. Есть такая странная прослойка теперь, в которую входят негодяи, карьеристы и просто не очень умные люди. Впрочем, все три качества могут счастливо в одном общественнике уживаться. Общественники тоже, конечно, ничего не читают и не смотрят, а в театр забегают изредка минут на десять по чьей-нибудь наводке, чтобы устроить скандал.
Между теми и другими сейчас — русская культура. В заложниках у людей малограмотных, бесчувственных, с дикими совершенно представлениями и о прошлом, и о современности. Буквально в заложниках — приставили к виску указ о сохранении духовно-нравственных ориентиров, угрожают, требуют, обещают покалечить.
Подавляющему большинству россиян, я думаю, при этом более или менее плевать и на театральные эксперименты, и на всякий прочий артхаус вместе с контемпорари-артом. Это нормально, так весь мир устроен. Но плотный строй начальников и общественников, затаптывающих все живое, старается не просто так. Цель цензуры не в том, чтобы лишить какого-нибудь передового режиссера Иванова возможности творить, а в том, чтобы не возникало пространств свободы. Свобода мысли — главная из свобод, мать всех свобод, невозможна без свободы творчества. И цель как раз в том, чтобы ни у самого обычного работяги Петрова, ни у детей его не было даже возможности подхватить эту проклятую свободу, как вирус. Так ими будет проще управлять, так начальникам жить спокойнее, и ради этого они даже готовы изредка подкармливать общественников.
Вся эта накипь, конечно, сойдет и забудется, по-другому просто не бывает. Казенную «культурку» будут вспоминать как анекдот и только. Но если честно, просто невозможно ведь на все на это смотреть. Никаких нервов не хватает, чтобы просто наблюдать за похождениями высокодуховных начальников и неравнодушных общественников.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.