Плохо быть судебным репортером. С каждым новым судебным процессом ловишь себя на ощущении дежавю, перестаешь удивляться, что с годами судьи говорят все тише и тише, что прокурорши позволяют себе все более яркие и длинные ногти с маникюром и туфли на заоблачно высоких каблуках, а прокуроры большую часть процесса читают и пишут смски, и все так же почти никто из них не умеет быть убедительным в прениях. Но поскольку прокуроры никогда не отказываются от обвинения, и от них никогда не ждешь никаких сюрпризов, то, несмотря на уже вошедшую в привычку уверенность в обвинительном приговоре, фигура судьи остается в процессе центральной и волей-неволей приковывает к себе внимание.
О роли судьи, границах его возможностей и, как нормы, пренебрежительного отношения к праву, исписаны горы страниц и высказаны сотни мнений, но каждый раз, когда сталкиваешься с приговором, явно продиктованным политической конъюнктурой, вглядываешься в лицо судьи и пытаешься представить, как он или она будут жить с этим дальше?
Мне приходилось говорить с несколькими бывшими судьями, как правило, это люди, которые по той или иной причине были изгнаны из судейского сообщества или добровольно ушли в отставку. И, пожалуй, только двое или трое оказались вне системы, потому что не могли судить не по совести или не соглашались с обвинительным уклоном. За 20 лет путинского правосудия мы ни разу не видели судью, который бы отказался вынести политически мотивированный приговор. Подобный поступок равносилен геройству, которое чревато серьезными последствиями. Между тем, бывшие судьи не оказываются на обочине жизни, многие из них успешно работают адвокатами или преподают, во всяком случае они не берут на душу греха — не отправляют за решетку на долгие годы невиновных.
Приговор против Конституции
Так, как это сделал судья Тверского суда Станислав Минин, осудивший на четыре года колонии 34-летнего программиста Константина Котова, и его коллега Нина Шарапова из Мосгорсуда, проштамповавшая на днях этот же приговор. Эти решения судьи выносили, что называется , в прямом эфире. И я уверена, что материалы «дела Котова» будут изданы и станут новой «Белой книгой», как в свое время были изданы Александром Гинзбургом материалы «дела Синявского и Даниэля».
14 октября в зале Мосгорсуда, где шла трансляция апелляционного рассмотрения, был полный аншлаг. Константина Котова защищали 12 адвокатов, что само по себе беспрецедентно: мы видели случаи такой цеховой адвокатской солидарности только когда судили адвокатов.
В «дело Котова» адвокаты вошли, возмущенные самим «казусом Котова» — ему вменили статью 212.1 («неоднократное нарушение установленного порядка организации митинга, пикетирования, шествия»), так называемую «дадинскую статью», которая по сути была отменена Конституционным судом. Напомню: по решению КС, осудить за нее стало возможно только если действия обвиняемого «угрожали общественной безопасности или здоровью граждан». Излишне говорить, что Котов, которого четыре раза в административном порядке привлекали за участие в несанкционированных акциях, именно потому что он из-за своей активности и харизматичности был взят «на карандаш» сотрудниками Центра «Э», никакой угрозы ни общественной безопасности, ни здоровью граждан не представлял.
Осудить его вопреки закону и решению КС судьи могли, только если получили четкое указание — «посадить на четыре года и ни в коем случае не смягчать наказание».
Почему нужно было во что бы то ни стало посадить Котова?
Только потому, что силовики, а также и люди в администрации президента (которые очевидным образом воздействуют на суды) посчитали, что следует в «воспитательных и охранительных целях» задействовать антиконституционную статью 212.ч.1.
И задействовать несмотря на беспрецедентные письма протеста: письма священников и известных юристов, которые заявляли, что приговор Котову игнорирует постановление высшей судебной инстанции России — Конституционного суда.
Судья Мосгорсуда Нина Шарапова отказалась приобщить к материалам дела письмо известных юристов. Она приобщила лишь письмо священников, но вряд ли его прочитала. Так вот, две сотни священников РПЦ обращались конкретно к судье Минину и к судье Шараповой: «Мы обращаемся к людям, облеченным судебной властью и несущим службу в силовых структурах нашей страны. Многие из вас крещены в Православной Церкви и считают себя верующими людьми. Судебные разбирательства не должны носить репрессивный характер, суды не могут быть использованы как средство подавления несогласных, применение силы не должно осуществляться с неоправданной жестокостью». Это обращение Шарапова проигнорировала, так же, как проигнорировала и постановление Конституционного суда.
Враги государства
«Дело Котова» обнажило спор, который постоянно идет между экспертами: понимают ли судьи, что, вынося неправовое решение, они нарушают закон и совершают преступление, но, будучи слугами системы, иначе поступить не могут, или они считают, что все делают правильно и закон не нарушают? Один из двенадцати адвокатов, защищавших Константина Котова, Алхас Абгаджава, написал на своей странице в Facebook: «Участники системы не думают, что они нарушают закон, они думают, что они его интерпретируют так, как нужно, по их мнению, государству. А государством эти люди считают власть.Ты выходишь против власти, ты — враг! Неважно, что не хватает на состав преступления, неважно, что нет доказательств даже того, что вменяют. Ты же не отрицаешь, что выходил? Ты же подтверждаешь, что не доволен властью. Ты же и сейчас не меняешь своих убеждений. Так чему ты удивлен?»Теперь понимаете, почему так чудесно выпустили Устинова? А, ты все-таки просто рядом был? Ну ок, гуляй. Но уголовочку все равно получи. Так, чтобы аккуратней был в будущем. Важно понимать, это не мы их считаем другими — малограмотными, низкоморальными, некреативными, агрессивными и злыми. Это вообще не важно. Они нас считают другими — опасными, слишком умными, толерантными, либеральными и слишком независимыми».
Вывод, сделанный адвокатом, не оставляет надежды на то, что однажды какой-либо судья станет «камикадзе».
Судебная система так отстроена, что туда уже давно не могут попасть случайные люди, их биографии отсеиваются в разных ведомствах и прежде всего в ФСБ именно на предмет лояльности, так что «эксцессы» практически исключены. А поскольку власть объявила Котова своим врагом, то судьи также посчитали его своим врагом, которому не должно быть пощады.
На самом деле, именно «дело Котова» на двадцатый год пребывания Путина у власти показало, насколько деградировала российская судебная система.
Можно было возмущаться «инквизиторскими» процессами по «делу ЮКОСа», «Кировлеса», «Ив Роше», но, возбуждая эти дела, власть боролась с достаточно могущественными врагами. Теперь же оказывается, что власть назначает своими врагами простых людей, имеющих смелость протестовать против беззакония той же самой власти и вступающихся за ее жертв, чтобы в одночасье самим оказаться этими жертвами.
И судьи легко отправляют на долгие четыре года новоявленного врага государства, потому что, если они откажутся это делать, потеряют должность, а там, кто знает, ведь на каждого есть своя «папочка с компроматом» и лучше «не умничать».
«Белая ворона» правосудия
Но в истории российского правосудия есть по крайней мере, один пример, который показывает, что можно поступать иначе.
Судья Сергей Пашин, с которым мы записали подкаст «Право слово» о том, чего боятся судьи и как ими управляет власть, выбрал совсем иную судьбу в 2001 году.
Он служил в Мосгорсуде с 1996 года и был самым независимым и неординарным судьей за всю историю столичного суда. Его называли «белой вороной российского правосудия» и он запомнился гуманными приговорами: чего стоит хотя бы один из них: 10 лет лишения свободы условно — девушке , убившей садиста-сутенера, который жестоко мучал ее и избивал. Выносил Пашин и оправдательные приговоры, что сегодня кажется абсолютной фантастикой. Да, было это в самом начале путинской эры.
Московская квалификационная коллегия дважды лишала судью Пашина мантии и дважды он добивался восстановления через Верховный суд.
Излишне говорить, что сегодня такое невозможно: трудно представить, что судью, уволенного за критику судебной власти, Верховный суд восстановит в должности. Трудно представить и судью, который осмелится критиковать судебную власть. А второй раз Пашина лишили полномочий за то, что он написал экспертное заключение на приговор Обнинского городского суда в отношении «отказника от военной службы» Дмитрия Неверовского, осужденного на два года колонии. После экспертного заключения Пашина областная инстанция отменила приговор Неверовскому и он вышел на свободу.
Судья Сергей Пашин в Мосгорсуд не вернулся, ушел в почетную отставку, было понятно, что спокойно работать ему не дадут. Сейчас он — профессор в Высшей школе экономики, преподает будущим юристам, пишет законы и экспертные заключения.
Скучает ли он по работе в суде? Скучает, подавал свою кандидатуру в Верховный суд, получил отказ. Но, если бы Котова судил такой судья, как Сергей Пашин, Котов уже был бы на свободе. Не побоялся бы Пашин лишиться карьеры? Когда Пашина спрашивают о чем-то подобном, он отвечает, ссылаясь на Евангелие:
«Если человек культурный и образованный, он думает о том, что будет с ним на Страшном суде. Знаете, что бывает с неправедными судьями? Они стоят по колено в раскаленной лаве – вот так по нашим представлениям. Вот человек и думает, как бы душу свою не испоганить».
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.