Как репрессии стали результатом автономности государства от общества и почему интернет помог россиянам стать более самостоятельными — рассказала доцент НИУ ВШЭ и колумнист «Ведомостей» Элла Панеях 22 октября на лекции в Сахаровском центре.
Российское государство «удивительно автономно»
Трансформационные процессы, которые сейчас происходят с российским обществом, не менее мощные и даже более фундаментальные, чем трансформация в постсоветский период, считает Панеях. «Встретились два процесса: процесс деградации государства, его превращения во все более простую структуру, способную решать все более простые задачи, и процесс все большей автономизации государства от общества», — рассказывает она.
Насколько государство автономно от общества — старая социологическая проблема: «В теории, понятно, государство и общество не одно и тоже», — говорит Панеях. При этом, общество — это не оппозиционная государству часть в полном смысле этого слова. «В России, по некоторым оценкам, каждый третий работает так или иначе на государство. Мы понимаем, что даже человек, который работает для государства, но не является высшим государственным чиновником, он, когда выходит на улицу, становится гражданином. У большинства людей, причастных к государству, у них есть две этих шляпы — гражданина и сотрудника».
«Российское государство удивительно автономно от своего общества, такого градуса автономии в истории поискать. Значит, с другой стороны, общество в общественной части своего развития, то, что государство не воспринимает как свой домен, несколько оставлено государством, оно перестраивается и главное, что с ним происходит, оно становится более связным», — считает исследовательница.
Автономность российского государства привела к тому, что оно не может сообщаться со своим обществом иначе, кроме как с помощью силы. «Оно честно многократно пыталось, оно пыталось организовывать общественные движения сверху, оно все время пытается завести себе правящую партию, оно все время отращивает себе какие-то искусственные механизмы для связи с обществом», — говорит Панеях. При этом активно взаимодействовать с гражданами государство не желает, и если «отрощенный механизм» обратной связи становится слишком активным, государство с ним прощается.
Постсоветская травма гражданского общества
Социолог считает, что российское государство настолько отвязано от своего общества по причине его советского бэкграунда. С другой стороны, после жизни в советской системе члены нового российского общества разделены и друг от друга.
В СССР пресекалась самостоятельная кооперация граждан. «За любую самоорганизацию вы получаете по башке. Политические неприятности можно было огрести за создание несанкционированного кружка по вязанию. Кружок авторской песни — почти гарантированный интерес», — говорит Панеях.
«Люди не чувствуют себя раздробленными, потому что очень мощны вертикальные системы, которые их связывают: классы, курсы в университете, роты в армии. Теперь у вас разваливаются эти вертикальные структуры практически мгновенно по историческим меркам».
Постсоветские люди почти с нуля научились выстраивать связи: «Люди начали вырабатывать правила, вырабатывать практики: придумывать, как договариваться, как отличать надежного контрагента от ненадежного, как отличать жулика от нежулика, как предлагать условия, на которые он согласится. В этой нестабильной среде вы должны выстраивать действующие структуры, вот этим российский бизнес занимался первые 10 лет. Через 10 у нас были законы пролоббированы, у нас были бизнес-ассоциации, у нас были депутации. И вот эти же процессы шли во всех сферах, там, где людям нужно было делать что-то с другими людьми», — рассказывает социолог.
Интернет и становление гражданского общества
Появление блогов и социальных сетей сделало интернет новым каналом социализации. Этот канал не только помог людям удовлетворить потребность в общении, но и развить навыки социальной коммуникации, которые затем они применили в сфере гражданских взаимоотношений.
«В интернет-сообществах, где встречаются разные люди, они вынужденно начинают говорить о правилах, говорить об этике и о ценностях. Люди начинают вырабатывать правила, эти правила дополнительно помогают им координироваться между собой, помогают менять представление о том, как устроено взаимодействие между людьми.
На самом деле, правила поведения в разнообразных сообществах одни и те же: не угнетай, не дискриминируй, не исключай человека за то, что он не похож на тебя, не обесценивай — вот эти все правила политкорректности. Как только вы попадаете в сообщество с высокой степенью разнообразия и хотите остаться там, вы понимаете, что это тот способ взаимодействия с людьми, который помогает вам не сойти с ума от ненависти друг к другу», — рассказывает социолог.
Соответственно у людей пробуждается интерес к политике как к искусству регулировать конфликтующие интересы. У них появляется этот интерес и потому, что они обретают субъектность, как говорит Панеях, почувствовать которую тоже помогает интернет, где каждый может стать рупором общества.
Люди, у которых появляются виртуальные социальные ресурсы, способны противостоять давлению со стороны власти посредством объединения друг с другом и распространения информации о произволе со стороны государства. Появляется цифровое неравенство — часть населения не является активной и популярной частью интернет-сообщества и становится уязвима для репрессий.
Репрессии в ответ на критику
Государству не нравится, когда его критикуют или когда претендует на исполнение его функции, чем и занимается гражданское общество. Поэтому силовым инструментом становятся не только правоохранительные ведомства, но и самые государственные органы. Например, опека может оказывать давление на родителей, которые вдруг оказываются недовольны тем, как кормят их детей в школах.
Каждый становится уязвим для государства, которое собственную бюрократическую систему делает местом хранения потенциальных улик. «Где легко взять преступление в таком обществе — там, где производятся бумажки, там, где можно собрать вот тот документальный лед, который зарегулирован в экономике или зарегулирован в государственной службе и из него быстренько собрать преступление», — рассказывает Панеях.
Стремление снизить протестный настрой и демотивировать граждан заставляет власть использовать свою опору — силовые структуры — в двойном объеме. Это приводит к износу самой системы. Российское государство на данный момент находится в системном напряжении. «Эта ситуация не может простоять на одном месте, может стать лучше, может стать хуже, но что-то должно случиться», — уверена социолог.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.