Я уже раз сто примерно высказывался на тему бесконечных спускаемых сверху запретов, тему, ставшую, к сожалению, как-то особенно актуальной в последнее время. Писал в том числе и здесь. И даже совсем недавно.
Но что делать, если приходится время от времени повторять. Вот и сейчас мы «можем повторить», как не столько говорится, сколько пишется на задних стеклах автомобилей, — часто немецких, — во дни традиционных весенних обострений хронического патриотизма некоторыми из интеллектуально неустойчивых представителей местного населения.
Можем повторить, почему бы и нет.
За очередностью этих запретительных… — ох, язык не поворачивается называть их «законами» — ну, допустим, акций уследить трудно. Но какие-то из них вдруг выскакивают прямо на тебя из интернета, как голодные дворняжки из подворотни…
Когда пару лет тому назад в одном уважаемом московском издательстве вышла моя очередная книжка, то она вышла из типографии запеленутой в целлофан, а на задней странице обложки значилось: «Содержит нецензурную брань».
Я спросил у редактора: «А откуда эта странная надпись, и что это за формулировка?» Почему это вдруг «брань»? И что значит «нецензурная», если никакой цензуры у нас тут как бы и нет вовсе? По крайней мере, так сказано в конституции, которую хотя и подвергли показательному групповому изнасилованию, но все же пока не отменили.
На это редактор — а это в данном случае была дама и к тому же моя близкая приятельница — ответила, что ничего, мол, не поделаешь, что это, мол, очередное нелепое требование какого-то очередного из необычайно обильно размножившихся в наше время хватательных учреждений, какого-то очередного Гопстопнадзора. Пришлось написать на обложке такую заведомую нелепость и закутать книжку в целлофан, поскольку в моей довольно толстой книге в двух или трех местах — которые еще не так быстро отыщешь — типографским способом набраны некоторые обсценные слова, произносимые персонажами. Вот тебе и «брань»! «Нецензурная» к тому же!
Кстати, о «брани». Есть весьма расхожее и совсем, мягко говоря, не точное выражение «ругаться матом».
Это выражение в более чем многочисленных случаях употребляют в отношении любого, кто в своей дискурсивной практике время от времени использует слова и словосочетания, которые принято относить к обсценной лексике. В бытовой речи такие слова иногда называются «матерными».
Но редко кому приходит в голову то очевидное обстоятельство, что ругаются вовсе не только матом, а матом далеко не всегда ругаются.
Время от времени приходится повторять, что этот заветный, сакральный язык внутри языка уже много веков служит опытным полигоном для демонстрации поистине неисчерпаемых словообразовательных возможностей нашего родного и любимого языка. Что с помощью одного только скудного вроде бы словаря, все слова которого являются разнообразнейшими производными всего лишь от трех корней, искушенный в этом деле языкотворец способен сформулировать любую мысль, обозначить любой предмет, любое действие, любое явление и любое состояние тела и души.
Существуют люди, и их много, всерьез убежденные в том, что словарь того или иного национального языка делится на «хорошие» и «плохие» слова, и что «хорошие слова» выражают хорошие мысли, а «плохие» — соответственно.
А еще есть люди, уверенные в том, что культурный уровень человека определяется его персональным словарем. С этим в значительной степени можно было бы и согласиться, если бы ревнители «культурности» не были склонны подходить к проблеме столь механистично и не полагали бы, что слово, допустим, «вдохновение» само по себе культурнее, чем слово, допустим, «говно». В то время как культурность выражается совсем в другом, а именно в ясном осознании уместности или неуместности употребления тех или иных слов в те или иные моменты и в тех или иных культурных контекстах.
Впрочем, к тем, для кого выражения типа «я в шоке» представляются более культурными, чем иные выражения, куда энергичнее и точнее означающие соответствующие душевные состояния, я не адресуюсь. Бог с ними.
Улица — что бы ни понималось под этим широко трактуемым понятием — посредством административных механизмов лишенная своего естественного словаря, будет корчиться безъязыкая. Ей станет нечем посылать и уговаривать.
Да вот только, к счастью, такого не случится. Просто потому что не может.
«После законодательного запрета нецензурной брани в социальных сетях, подобных публикаций в интернете стало больше», — читаю я в новостях.
Не стану делать вид, будто бы я необычайно удивлен. Потому что а как могло бы быть иначе!
Так что давайте, ребята! Не останавливайтесь! Еще что-нибудь запретите! Заодно узнаете, какова ваша общественная поддержка. Заодно увидите, как граждане наперегонки, отпихивая друг друга, бросятся исполнять ваши мудрые запреты.
Вы еще бы алкоголь запретили! Самоубийцы и злостные прогульщики уроков истории!
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.