В среду, 21 апреля президент выступит с Посланием Федеральному собранию. В понедельник он провел совещание с членами правительства и сотрудниками администрации президента. Готовится, старается, о родине думает. Рассказал, что основными темами Послания станут социальная сфера и развитие инфраструктуры. Рассказал, к чему необходимо стремиться. Стремиться, кстати, нужно к тому, чтобы каждый бюджетный рубль был эффективно использован и пошел на пользу развития экономики и каждого конкретного человека, на поддержку которого эти средства будут направляться.
Врать не стану, я прочел новости о совещании. А мог бы и не читая — опыт есть, давно слежу за этой кухней, — более или менее точно предположить, о чем говорил президент на совещании с подчиненными. Социальная сфера. Инфраструктура. Каждый рубль. Каждый год. И так еще пятнадцать лет. Или всегда.
В этот раз от Послания почему-то ждут небывалых откровений. Есть паникеры, которые уверены, что президент объявит нам о полном и окончательном слиянии с братской Белоруссией: международная обстановка обострилась до предела, там заговор, здесь тоже неспокойно, и пора бы сплотиться двум братским народам, дабы отразить общую угрозу, неумолимо ползущую с гнилого Запада.
Инсайдеры, вхожие в сферы, пожимают плечами: будет много всего про победу над ковидом, новые подачки, может быть, новые налоги, пара слов о «так называемых партнерах» — благо, поводы есть. В карманах у карманных политологов уже лежат шпаргалки — придется ведь потом неделю без запинки рассказывать, как перевернула страну и мир судьбоносная речь. Но это работа такая просто у людей, особых поводов нервничать на самом деле нет, все пройдет, как обычно.
И я склонен инсайдерам верить — эффективно, каждый рубль, инфраструктура, социальная сфера… Потом будут апрельские указы, потом — жесткий контроль за исполнением апрельских указов, потом, через год про апрельские указы забудут, потому что появятся новые указы. Майские, июньские или даже опять апрельские.
22 апреля президент примет участие (онлайн) в климатическом саммите, на который его пригласил Байден. Вспомнит лучшие времена, когда он беседовал на равных с прочими мировыми лидерами — великий с великими. Он это любит. Расскажет о достижениях России на фронтах борьбы за экологию. И великодушно не станет припоминать американскому коллеге обидное словечко «киллер».
Кроме того, в среду — встреча с Лукашенко. Верный друг попросит денег в обмен на обещание углубить экономическую интеграцию двух стран. Получит деньги. Поблагодарит за помощь в борьбе с жуткими заговорщиками, которые собирались похитить из главного государственного погреба стратегический запас картошки и рыли тоннель от Минска до Лондона. Или до Вашингтона. Нет, все-таки до Лондона: до Лондона ближе. В таких новостях самое важное — максимальное правдоподобие.
Пожмут друг другу руки, произнесут положенные слова о нерушимой дружбе, попрощаются. Один будет думать, что еще на шаг приблизил возвращение Белой Руси в родную гавань. Опять вписал себя в историю. Другой — подсчитывать, сколько времени он выиграл для себя, получив очередной кредит.
Примерно в это же время из районных отделов полиции в разных российских городах начнут выходить люди, задержанные накануне. С протоколами, с обязательством явиться в суд, чтобы получить свои десять или пятнадцать суток. Самых невезучих в суды повезут сразу из ОВД. Иных до того побьют — кого на улицах, кого в отделах. Их будет много, я думаю. Счет опять пойдет на тысячи.
И потом, конечно, будут новые уголовные дела.
Странно прозвучит, но в предстоящих речах и свершениях президента России нет никакой политики. Политика — там, где жизнь, идеи и готовность за свои идеи бороться. А стремление сидеть до последнего в собственном кресле, жертвуя ради этого будущим страны и взаимоотношениями с целым миром… Ну, так себе идея. Плоская какая-то идея.
Жизнь (она же в данном случае — политика) — как раз там, с теми, кого изобьют, с теми, кто отхватит свои пятнадцать суток, после того как судья ознакомится с безграмотным протоколом, состряпанным усталыми омоновцами. С теми, кто опять ничего не добьется, подставится, пойдет на бессмысленный риск — как-то так это все принято описывать в среде благонамеренных граждан.
Ну вот да, странно звучит, но жизнь с ними.
Много всего сказано про смерть политики в России. Про тотальную зачистку поляны, про почти полное отсутствие возможностей для работы в легальном политическом поле, про бессилие оппозиции… Про несостоявшиеся коалиции, ненужные ссоры, проигранные выборы. В этом, к сожалению, достаточно правды, я и сам про это не раз писал, нет смысла отнекиваться.
Но это вдруг стало неважным. Потому что политика в России свелась к двум очень простым вопросам. Что нам делать, если они все-таки добьют его в колонии? И что нам делать, если они все-таки решат начать войну?
Политика села. Ну, знаете, так садится любимый свитерок, если неправильно его постирать. Делается вдруг маленьким, почти игрушечным, почти смешным.
Все так просто, все так понятно, и стыдно прикидываться, будто ты не можешь сообразить, о чем собственно речь, и почему именно эти вопросы теперь главные. Приходится как-то формулировать свое к ним отношение, если хочешь остаться политическим животным. Человеком, то есть.
И очень плохо, конечно, что на них нет легких ответов. Правильные, наверное, есть, легких нет. И в Послании про эти вопросы не будет ни слова.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.