Меня зовут Арина, я корреспондент «МБХ медиа», а еще я наблюдательница с небольшим опытом. В 2019 году я следила за выборами в Мосгордуму на ближайшем к дому участке. Я была наблюдателем от партии КПРФ. Это был очень важный для меня опыт, но сейчас не про тот раз, а про то, как я решила, что голосование о поправках в Конституцию должно пройти под моим присмотром.
В этом году наблюдателей на голосование могут направлять только общественные палаты регионов. В ОП заверили, что выступают только в качестве посредника, и проследить за выборами сможет любой желающий.
Я опасалась, что по стране все еще гуляет COVID-19, но решила, что это мой гражданский долг и вообще «ты это то, как ты сопротивляешься и больше почти ничто».
Подала документы в Общественную палату на «вакансию» наблюдателя в моем районе, ни на что не надеясь и искренне полагая, что ни один из фильтров я не пройду, и никто не позволит мне следить за голосованием из-за того, где и кем я работаю. В прошлом-то году я чувствовала со стороны некоторых членов избирательной комиссии неприязнь и откровенное отношение как к занозе в заднице. В этом году я готовилась к самым разным раскладам, но мои документы приняли, я прошла обучение сдала тест и… в последний момент отказалась. И сейчас расскажу почему.
Это опасно
И для меня это стало решающим. Хотя нам упорно пытались доказать обратное, всем с самого начала было понятно, что это не так, и сама процедура голосования достаточно опасна и для членов избирательной комиссии, и для наблюдателей, и для полицейских, которые находятся на участке. Для избирателей, надеюсь, в меньшей степени, хотя бы потому, что им не придется целый день провести в этом помещении. И хотя глава Центризбиркома Элла Памфилова заявила, что «главный приоритет — здоровье и сохранение жизни наших граждан», если бы это было так, голосование во время пандемии коронавируса не проводили.
Настораживают и статистика по количеству заболевших, которая резко начала снижаться после снятия ограничений — слишком удачно. И сомнительные методы предосторожности ЦИК, которые якобы должны гарантировать защиту от вируса всем гражданам.
Избирателям на входе в участки бесконтактно измеряют температуру, там же они должны вытереть ноги об дезинфицирующие коврики. Там же обещались организовать раздачу масок, перчаток, антисептиков и ручек, чтобы все не расписывались в списке избирателей одной и той же, как это было раньше. Паспорт члену УИК пришедшие будут демонстрировать на расстроянии 1,5 метра.
Но все это моментально перечеркивают два факта — членов комиссий не проверяли на коронавирус массово, а голосовать позволят и людям с температурой, правда, в отдельном помещении.
Я все это знала заранее, но все равно собиралась наблюдать. Пока не пришла в среду, 24 июня за направлением на участок. В здании, где базируется корпус наблюдателей, была очередь за этими документами. Мы сидели в светлом, стильном проветриваемом помещении. Кого-то сначала приглашали в один из кабинетов, где давали направление, бейдж, инструкции и определяли участок. После этого человек шел в соседний — сдавать экспресс-тест на COVID-19
При мне в этот кабинет зашла женщина пенсионного или предпенсионного возраста. Через несколько минут из ее разговора с врачом, которая проводила тест, я поняла, что у женщины подтвердили коронавирус. Я продолжала сидеть на месте ровно. Началась беготня, работники корпуса не знали, что делать и снимать ли ее с уже назначенного участка. Женщину в спущенной с носа маске вывели в коридор, она была в замешательстве, за несколько минут к ней подбежали несколько разных сотрудников и спросили про результаты теста. Я импульсивно встала и ушла. Я осознала: наблюдать сейчас опасно не только потому, что есть шанс заболеть, а еще потому, что все настолько плохо организовано. Так плохо, что повышает шансы заразиться. Отсюда вторая причина.
Это плохо организовано
В момент, когда в корпусе началась беготня, я поняла, что у работников просто нет инструкций на этот случай. Они не понимают, что делать — до этого у них не было ни одного положительного коронавирусного теста. А тут появился. А направление уже дали… И что с ним делать? А что с женщиной делать?
И это тоже не стало для меня шоком. Еще в 2019 году я убедилась, что основная причина нарушений на участках, по крайней мере в тот раз, не злонамеренность, а лень и непрофессионализм. Вместо того, чтобы делать все по протоколу, многие члены комиссии «забивают» или даже не знают процедуры.
При мне были случаи, когда избиратели голосовали за кандидата-спойлера вместо оппозиционера, за которого собирались изначально, но быстро понимали это и просили заменить бюллетень. Но член комиссии уговаривал их опустить в уже заполненный — мол, «да какая разница». Просто потому, что первый бюллетень надо «гасить», составлять протокол о том, что он испорчен, а хочется спокойно посидеть без этого всего. Я несколько раз пресекла такое, угрожая жалобами, а избиратели жали мне руки и благодарили. Но сейчас важно совершенно не это.
Утром 25 июня мне все же пришла смс с моим участком и просьбой отчитаться о том, что он открыт, по телефону. Напомню, направление я так и не получила, да и в корпусе наблюдателей меня толком никто не видел, тест на коронавирус я не сдала. Такие же сообщения получили другие мои друзья, которые так же подавали заявления на наблюдательство, но их даже не приглашали получить направление, пройти обучение и сдать тест — там решили не брать во внимание эти «условности» и просто в 7 утра в день начала голосования сообщить, что они уже вообще-то должны быть на посту. Намеренный ли это саботаж или очередное проявление лени и некомпетентности, я не знаю.
В этом году халатность и «авось» могут стоить многим здоровья или даже жизни, а я не хочу быть частью этого.
Это просто бессмысленно
Осознав все это и увидев на показательном примере, я решила, что цель не оправдывает средства. Власти в этом году и так создали максимально удобные условия для фальсификаций и они, скорее всего, будут происходить не на участках. Есть другие возможности «разгуляться» — надомное и онлайн-голосование.
Мне, конечно, отчасти было жаль предавать свои идеи, как и жаль потраченного времени на обучение, которое включало письменные материалы, оскорбительно простой тест из пяти вопросов и видео, которое наполовину состоит из насыщенных канцеляритом напутствий доцента кафедры юриспруденции МГУУ Валентина Исраеляна, а на другую, вторую, из полезной и структурированной информации от сопредседателя «Голоса» Григория Мельконьянца.
В итоге я поняла, что не могу ответить на свой же вопрос — как мое присутствие на протяжении всей недели, или тем более, нескольких дней, помешает тому, что неотвратимо? Я даже при желании не смогла быть лечь на все лазейки, как на амбразуру, и закрыть их. И от этого ощущения бесполезности и беспомощности стало еще грустнее.
Совестно и жалко, но я не пойду наблюдателем на голосование в этом году. Власти сделают так, как им нужно, со мной или без меня.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.