Варвара Фаэр. Отрывок из пьесы «Преступления страсти»

В издательстве Bookmate Originals выходит «Антология.doc» —  документальные пьесы, которые ставились на сцене Театра.doc с 2002 по 2020 год. Одна из них, и одна из самых первых — пьеса «Преступления страсти». 

«Это такое путешествие в шизофрению и обратно, это опровержение аксиомы “насильно мил не будешь”», — так определяет в предисловии свою пьесу Варвара Фаэр. Она рассказывает историю создания этого спектакля, который стал одним из первых театральных проектов в российской колонии. Сейчас, спустя 19 лет, такие опыты уже невозможно реализовать — ФСИН все больше закрывает систему и неохотно пускает людей с воли.

Между тем психотерапевтический театр, который создала в Шаховской колонии психолог Галина Рослова, оказал огромное влияние на осужденных: те, кто участвовал в репетициях и спектаклях театра, в тюрьму не вернулись. В последующие годы разные режиссеры пробовали ставить спектакли с российскими осужденными, в одной из российских женских колоний короткое время просуществовала школа анимации. Режиссер Владимир Мирзоев придумал проект постоянно действующей киностудии на базе одной из колоний. Проект не был одобрен ФСИН. 

Мы не знаем, дозреет ли когда-нибудь российская тюремная система до таких проектов, которые сегодня осуществляются, например, в американских тюрьмах. Там с разрешении администрации и при участии сотрудников тюрьмы осужденные играют не только пьесы Шекспира, но и создают подкасты о своей жизни за решеткой. Об этом рассказывает главный редактор Bookmate Originals Мика Голубовский. 

Роль социальных проектов, которые люди с воли осуществляют в тюрьмах, трудно переоценить. О том, как можно стать артисткой в колонии и какое влияние этот опыт оказывает на всю дальнейшую жизнь, рассказывает Марина Клещева, бывшая заключенная Шаховской колонии, а сейчас актриса Театра.док.

С разрешения издательства мы публикуем отрывок из пьесы «Преступления страсти», поставленной в 2002 году по мотивам репетиций и общения с осужденными женской Шаховской колонии. 

Предисловие 

Началось все с того, что в Ленинских Горках мы встретили Галю Рослову. Это была психолог вот этой Шаховской колонии строгого режима. Молодой психолог, экспериментальный курс она закончила в Орловском университете, ей 23 года было тогда. Но она обладала невероятным таким драйвом и желанием по своей профессии сделать что-то важное. И она, конечно, из всей вот той среды, которая в колонии работала, как мы потом выяснили, очень выделялась. Но она — как бы ребенок с горящими глазами и с хорошим образованием, разбирающаяся реально в психологии, — с этими тетками сорокалетними управлялась, и они ее все называли Галиной Николаевной и не иначе: «наша принцесса» и «Галина Николаевна». Пенитенциарная система же возвращает всех обратно — если они раз сели, то ходят и ходят. А результат ее работы, как потом уже годы показали, — они не вернулись, те, которые с ней работали в зоне, то есть с ними что-то произошло. Она там театр создала психотерапевтический. Мы были одной из частей этого ее проекта. То есть у нас был свой проект, а у нее был свой проект, и наши проекты пересеклись. 

В этих Ленинских Горках, когда мы встретились с Галей, у меня просто было глобальное размышление о преступлениях, вот о преступлении как об инструменте, чтобы добиться своего и не потерпеть наказания после этого. Просто бывают такие обстоятельства в жизни, когда ты, кроме как совершив преступление, не можешь добиться своей цели. Ну, я там пост выкладывала: если смешать 2 кг мармелада и 2 кг говна, то получается 2 кг говна. Есть некоторые люди, которые используют обстоятельства, которые тебя ставят в положение говна. Вот ты не хочешь быть говном, а тебя вот туда ставят. И для того, чтобы вырваться из этого психологического абсолютно черного, порочного круга, тебе нужно разорвать, как бы совершить резкий энергетический жест, который связан с каким-то правонарушением, потому что наше законодательство, юриспруденция — это вообще низшая форма морали, она как бы является намордником для быдла на самом деле. Просто у человека развитого, у него есть внутренние законы какие-то, внутренние высоты, запреты, а вот это вот… И когда тебя низводят до вот этого низкого положения, ты должен вот этот намордник разорвать. А это лежит уже в области преступления. 

Я над этим глобально размышляла и думала: «Мне надо каких-то крутых преступников, таких консультантов, каких-то вот просто…» И тут появляется Галя Рослова со своими преступницами, с целой бандой… А Лена Гремина нам говорит: «У вас, дорогие приехавшие на семинар…» Как раз накануне было открытие помещения Дока, это прямо как-то совпало. И она сказала: «Или вы пишете про Ленина документальную пьесу, или вы едете в тюрьму». Я подумала, что тюрьма мне намного интереснее, чем Ленин, конечно, я в тюрьму поеду, это даже вопросов просто нет. И там таких же, как я, оказалось просто много. Малого кого интересовал Ленин — всех интересовала тюрьма. 

И мы ехали туда, ночью в поезде никому спать не давали, все как-то общались, как-то это было так на драйве. И у меня в середине ночи произошел такой вот щелчок: «На … я туда еду вообще?» Знаешь, просто: «Зачем? Мне не хочется, мне плохо, просто ничего я вот этого не хочу и боюсь вот это все увидеть, ну просто мрак, ну просто ты едешь в тюрьму». 

Как потом сказала Михайлова: «Ну, вы сумасшедшие, поэтому вы и поехали. Нормальный человек-то не захотел бы туда». А там восемь человек ехало. 

Ты в КПП приходишь, и там встречает тебя надпись: «Кто не с нами, тот у нас», — на голубом фоне такими желтенькими буквами: «Кто не с нами, тот у нас». И туда проходишь когда, там написано: «Добро пожаловать», — после КПП. А когда приходишь в кабинет психологической разгрузки, то там висела надпись: «Помни, тебя ждут дома», — это в кабинете психологической разгрузки, мы потом это даже в спектакле использовали. 

И я стала решать свои вопросы по поводу разработки преступления без наказания на почве несчастной любви. У меня там было много собеседников. Ну, начнем с того, что Галя Рослова познакомила нас с двадцатью примерно осужденными женщинами, отобранными специально для ее театра. Она отобрала двадцать женщин примерно с высоким IQ. Причем там у некоторых семь классов, восьмой — коридор, но, тем не менее, IQ высокий. Я разговаривала со многими женщинами-умницами, но так получилось, что главной героиней моего первого действия стала Ольга Багаутдинова — убийца, рецидивистка, ей было на тот момент 36 лет. Она простолюдинка с Дальнего Востока, Благовещенск и около того. А второе действие, вот как раз Милена играла, было посвящено Белле — королеве бандитов, которая была любовницей главаря очень крупной банды и разрабатывала для этой банды сценарии практически всех преступлений. В общем, это были 70-е — начало 80-х. В начале 80-х их уже посадили. Там был забавный один эпизод, он, по-моему, в «Преступлениях» у нас тоже фигурирует, что они с кремлевских колоколен сняли 16 кг золота и их не нашли. 

У Беллы был красавец какой-то невероятный, в которого она влюбилась, как она рассказывала, моментально, будучи замужем. То есть он ее очаровал, вот этот, который главарь банды был. А она была историк, искусствовед, была членом партии и работала в Историческом музее, который на Красной площади. Она была замужем. У нее были сведения о раритетах по стране, и они гигантское количество раритетов вывезли с ее помощью — по ее наводкам — из страны. 

Нет, они там какие-то, она мне называла какие-то бешеные суммы, ты знаешь, тогда 15 тысяч рублей стоила «Волга» — самая крутая машина из доступных населению, а они умудрились за месяц за какой-то, ну вот они в загул когда уходили по ресторанам, ну вот, значит, деньги под ноги, 220 тысяч прогулять. Ты представь себе вот эти масштабы вообще, умножь. Потом она 18 лет сидела. «Преступления страсти» — это такое путешествие в шизофрению и обратно, это опровержение аксиомы «насильно мил не будешь». То есть этот спектакль доказывает, что будешь, и еще как. Это просто такой спектакль-рецепт. Мы, когда были в Чувашии, где мусульманки девушки сидели, рассказывали рецепт, как надо. Знаешь, блокноты все достали и ручки: «Так, все, сука, ты у меня получишь». Это вот такой был спектакль. А мужчины нас чуть там не зарэзали — что мы женщинам все секреты рассказали.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ 

Тихо звучит восточная музыка. Галина с ручкой и блокнотом в руках заглядывает в дверь. 

ГАЛИНА. Здесь ее тоже нет! (Проходит вперед, оглядывает зал.) Вы Беллу не видели? (Направляясь назад к раскрытой двери.) Если мы ее еще минут сорок поищем, я просто ничего не успею! Вся территория колонии — один квадратный метр, и человек потерялся как иголка! (Уходит.) Через некоторое время Галина и Белла заходят вместе в зал, оживленно беседуя. 

БЕЛЛА. Я закончила историко-архивный институт и работала в Историческом музее, в самом центре, а какое-то время я работала экскурсоводом. Была замужем за грузином. И как-то раз возвращаюсь я из Грузии в Москву, в аэропорту стою… Ну знаешь, как эти все очереди на такси?.. Сзади подходит молодой человек и спрашивает: «Девушка, вы последняя?» Я оборачиваюсь. И вот, ты понимаешь, все! Я посмотрела в лицо и подумала: «Это, наверное, будет моя жизнь и смерть!» 

ГАЛИНА. Это как раз и был главарь банды? 

БЕЛЛА. Да. Я как-то одним разом в нем увидела… Достаточно высокий такой, глаза голубые… Мне после этих всех грузин черных вот это вот… Даже вот это! Хотя, как потом оказалось, он тоже с Кавказа — у него мама чеченка, а отец дагестанец. Но он светлый. 

ГАЛИНА. Как его звали? 

БЕЛЛА. Будем называть его Дан. Я увидела эти глаза: они требовательные, они зовущие, они такие влекущие в неизвестность! И потом, конечно, немаловажно, что человек одет прилично. Вот стоял бы он в лохмотьях, я и не знаю, была бы такая же реакция на взгляд? Вот не знаю! А у них там было запрограммировано, что я им нужна в их банде. 

ГАЛИНА. А-а… А я думала взгляд и все — любовь! 

БЕЛЛА. Нет, он шел с определенной целью. То есть моя работа в музее, в архивах означала знание каких-то раритетов, которые не совсем хорошо охранялись в периферийных музеях страны. 

ГАЛИНА. Белла, это очень тяжелое воспоминание для тебя? Или нет? Вот он? 

БЕЛЛА. Он? Дан? Мне перечеркнул последние 15 лет жизни. Его предательство было, как только нас арестовали. У меня на Петровке произошла такая переоценка ценностей. Когда он… Я понимала до определенного момента: он защищал друзей. И ради того, чтоб… Как кавказцы, они же любят очень друзей, а женщины — это уже второе место. И он, защищая друзей, где-то в чем-то чернил меня по следствию. Потом, когда стало слишком горячо для него, он уже не стал считаться с друзьями, он переступил и через них! 

ГАЛИНА. А ты сейчас к нему что чувствуешь? 

БЕЛЛА. Абсолютно ничего. Просто как никто я его могу понять. Он мне, может быть, где-то даже брат. Не дороже брата… Так, не особо любимого. 

ГАЛИНА. У тебя никогда не было желания отомстить за предательство? 

БЕЛЛА. Было. Ты не представляешь, это звучало на всю Бутырку! Я отращивала ногти, в соли держала… Вот такие! Чтобы выцарапать ему голубые глазки в суде. Я знаю, что я его не убила бы, но представить себе, как он порезанный или с выколотым глазом придет в камеру опять — мне прям это доставляло какое-то!.. Я целыми днями мочила — примерно с утра сидела — вот эти пальцы в соли, чтоб ногти были каменные! 

ГАЛИНА. Белла! А мне сейчас необходимо одного такого суку на место поставить! Я жить спокойно не могу! Есть не могу, спать не могу! Ты можешь для меня преступление разработать? 

БЕЛЛА. ??? 

ГАЛИНА. Мне нужно человека одного зарвавшегося, режиссеришку одного вот сюда! (Показывает себе под ноги.) Я думала, может, украсть его из его собственного дома, посадить в какое-то замкнутое пространство, где он будет слушать то, что я ему говорю? 

БЕЛЛА. Ха-ха-ха. 

ГАЛИНА. Но только чтобы он не сопротивлялся, не бежал, а делал то, что мне надо. Но он такой хитрый! На встречу он не соглашается и, как назло, бывает только в публичных местах! В принципе, я могу добиться встречи, но это…. — я буду звонить, он меня будет унижать, я буду стоять в непонятной очереди посетителей, желающих попасть к нему домой… Там он устроит какую-нибудь провокацию: пригласит бабу какую-нибудь, будет вертеть с ней жопой прямо на моих глазах, а мне личико невинное сделает, мол, излагай-излагай, а то у меня тут с Наташей, Сашей, Таней, Маней репетиция! Потом, прийти к нему домой и просто надеть мешок на голову — тоже не получится. Сейчас везде много охраны. В подъезде у него домофон и консьержка… Надо как-то его из дома вытащить. Какие есть варианты? 

БЕЛЛА. Как его вытащить? Хм. К поклонникам он привык? К тому, что им интересуются женщины? 

ГАЛИНА. А-а-а… В принципе, да. Но он очень своеобразная личность. Он занимается магией и легко подсаживает людей на общение с собой, как на наркотик. То есть ты его когда в первый раз видишь, в голову даже не придет, что с ним что-то может быть! Кажется, что он не мужчина! Но уже через несколько часов ты думаешь: «А-а-а!» 

БЕЛЛА. Ну, это Казанова! 

ГАЛИНА. Белла, там есть еще одна странность. При том при сем он вот тут (показывает, где у мужчин член) очень мало на что способен. Он привлекает, дразнит и ничего не дает. И он человека еще начинает унижать за ту страсть, которую он же в нем и пробудил. И его просто вот!.. (Делает жест, хватающий за горло.) Его нужно похитить! 

БЕЛЛА. А если сверху? На вертолете? 

ГАЛИНА. Нет. Нам нужен совершенно реальный какой-то способ. 

БЕЛЛА. Во времена Петра Первого были лохматые женщины. То есть в этих балаганах… Вот завлечь чтобы публику, что-то такое необыкновенное. Люди тогда достаточно всего уже навиделись во времена ярмарок и тому подобного. Вот, может быть, ему взять так, с бухты-барахты описать: там где-то лохматая баба!.. Тебе нужно просто ее как-то удивить, также поразить, очаровать!.. Неужели у него не будет даже сексуального интереса на лохматую бабу? И вытянуть его таким образом. 

ГАЛИНА. Так. Описываю тебе его характер. Он занят только собой! Чтобы он ради непонятно чего что-то делал! Сам куда-то шел!.. Он мошенник. Он из людей вымогает деньги… на свои бредовые идеи. И он же еще этих людей заставляет себя упрашивать принять горы долларов на блюдечке с голубой каемочкой! 

БЕЛЛА. Так он сам не придет за деньгами? Если его на какую-то большую сумму взять так и купить? 

ГАЛИНА. Нет же, говорю тебе! Сделает так, что ему принесут! …Если бы раньше, когда мы с ним общались, я еще, может быть, могла бы его как-то… Он на такие штуки велся. А теперь — ты что! Когда я на прощанье обозвала его спектакли сумасшедшим занудством, он принял позу поруганного мужского достоинства! 

БЕЛЛА. Ну а как его вытащить? 

ГАЛИНА. Не знаю. 

БЕЛЛА. Так. На улицу он вообще… Ходит по улице или ездит? 

ГАЛИНА. Ездит на машине, но машину ловит. 

БЕЛЛА. Ну, так это самый лучший вариант. Пусть поймает машину, ха-ха-ха. 

ГАЛИНА. Так это надо поставить как-то… Это же вычислить надо. Что, сидеть и ждать, пока он выйдет из дома? 

БЕЛЛА. Ну конечно, когда терпеливо выжидаешь… Почему и награждают снайперов? За терпение же, не за выстрел, в конечном-то счете. За то, что терпеливо выжидается конкретная фигура. 

ГАЛИНА. Так я это сама буду делать, что ли? Вот я сижу в машине… В парике, да? 

БЕЛЛА. Да, ха-ха-ха. 

ГАЛИНА. И в черных очках! Нет, он меня просто по запаху… Он мою машину за версту почует. 

БЕЛЛА. Да, это точно. 

ГАЛИНА. Потом, я не умею водить, у меня нет машины… Надо покупать машину. В принципе, поставить это, конечно, можно, но тогда как-то неординарно. И так, чтобы он сам все сделал, а потом причитал: «Как я, дурак, не понял! Я сам пошел! Да как же я?..» Чтоб вот он сам!.. (Хлопает себя по бедру и показывает вниз.) 

БЕЛЛА. Чтоб его обманули? 

ГАЛИНА. Да. И чтоб у него не было вопросов. 

БЕЛЛА. М-м-м, хм… Если он в момент, когда ловит машину… Не знаю, на это он купится или нет?.. Ловит он машину, в этот момент идет женщина с грудничком, просит его подержать и исчезает. А у грудничка где-нибудь там в одежде будет адрес, и он идет по этому адресу… Куда ему ребенка девать? 

ГАЛИНА (после паузы). Он не возьмет грудничка. 

БЕЛЛА. Да. Он не возьмет в руки! А кого он возьмет? Трехлетнего? Самые очаровательные когда они? В два — в три года… 

ГАЛИНА. Ребенка на руки взять — это предполагает какую-то доброту. А он как паук… Он такой ситуации испугается. Он пугливый очень. И хитрый. 

БЕЛЛА. Хм. 

ГАЛИНА. Сложный такой пациент! 

БЕЛЛА. Ну, предположим, какая-то материальная ценность, которую он очень хочет, и вдруг вот она появляется, и там будет лежать… Нам же нужно его в какую-то квартиру затащить? 

ГАЛИНА. Он же будет кричать! А в квартирах наших стены такие, что слышать будут четыре этажа! 

БЕЛЛА. Хорошо. Куда-нибудь в бомбоубежище, хи-хи. 

ГАЛИНА. Я думала, в загородный дом… Пусть он там чуть-чуть полежит у меня под подошвой… Пусть испытает, каково это — быть в полной психологической зависимости! Он самыми разными людьми манипулировал годами, пусть хотя бы два-три дня поделает то, что ему скажут… Когда скажут! И в той позе, в какой скажут! Плачь он, не плачь! Его же мои слезы, например, не трогали! Вот и меня ничего не будет трогать. 

БЕЛЛА. А если ему сделать пожар? 

ГАЛИНА. Где? 

БЕЛЛА. В доме. 

ГАЛИНА. И что? 

БЕЛЛА. А говорят, что пожар на психику человека влияет очень сильно. Человек уходит в депрессию глубочайшую, пересматривает свои какие-то позиции, считает, что он там что-то нарушил вообще себе по жизни и поэтому его наказали… Наказала жизнь! …То есть вообще все! Чтоб сгорело все! Вот пришел и — уголь. Кругом уголь — черные стены! Вот что у него может произойти? От черных стен? 

ГАЛИНА (после долгой паузы). Безусловно, он расстроится… 

ГОЛОС СВЕРХУ. Статья 167-я Уголовного кодекса Российской Федерации. «Умышленное уничтожение или повреждение имущества». Карается сроком лишения свободы до пяти лет. 

ГАЛИНА. Ему, кстати, устраивали пожары… Его актрисули… Они жгли его костюмы, разрезали и жгли… Было такое. Он уже через это проходил… Нет, это мимо! 

БЕЛЛА. Не оригинально для него? 

ГАЛИНА. Нет. Его сложно чем-то поразить. Он же самый лучший, самый умный! О том, что он великий, он не забывает даже во сне. Спит вот в такой вот позе… (Показывает очень напыщенную, неестественную позу.) 

БЕЛЛА. Ха-ха-ха. 

ГАЛИНА. Он даже свои естественные отправления превращает в ритуал! БЕЛЛА. Бедный. Не в состоянии расслабиться даже на толчке! Ха-ха-ха. 

ГАЛИНА. Да, ха-ха-ха. 

БЕЛЛА. Так, ладно. Пугливый? Запугать! 

ГАЛИНА. Но он закроется… Запугать… Ну а как его запугать? 

БЕЛЛА. Сказать, что его держат на мушке… Уже несколько дней! 

ГАЛИНА (после паузы). Ну и что? Через несколько дней его не пристрелят… 

БЕЛЛА. Да, это должно быть сразу, хи-хи. 

ГАЛИНА. Нет. Понтярить нельзя. Это значит — ему уподобляться. Понты — это ж дешевка! Надо что-то на самом деле сделать. 

БЕЛЛА. Обанкротить? 

ГАЛИНА (после паузы). Обанкротить?.. А как? 

БЕЛЛА. Если у него деньги хранятся где-то в банке — нанять хакера, перекачать, а если у него все хранится дома, то… 

ГАЛИНА. А если в третьем месте? 

БЕЛЛА. Вычислить третье место. 

ГАЛИНА. Но мы с ним сейчас не в контакте. 

БЕЛЛА. Не в контакте — проследить, значит. Рано или поздно он выведет на это третье место. 

ГОЛОС СВЕРХУ. Статья 158-я «Кража». От двух до шести лет. 

ГАЛИНА (после паузы). Нет… Допустим, даже исчезнет у него какая-то крупная сумма, но источник-то, из которого он качает деньги, все равно останется. Очарованные, одураченные им люди, которые сами ему бабки приносят и дико рады, что он их берет. 

БЕЛЛА. А если разыграть, что у него нет памяти, что он не знает — кто он? Проснулся, а это не он! И чтобы все возможные люди, с которыми он, предположим, два-три дня встречался, называли бы его каким-то другим, вымышленным именем… 

ГАЛИНА. Для этого его нужно похитить. 

БЕЛЛА. Ну, похитить: обратиться к нему с тем, что только он может решить какую-то проблему, связанную с материальной ценностью, которую он очень хочет. Что только он там нужен! Предположим, звонок. Взять любое прям знаменитейшее лицо, которому он сразу и не перезвонит, потому как не сможет попасть. Там: «Я звоню от Говорухина. Он мне посоветовал обратиться к вам, и только вы сможете помочь. Не могли бы вы подъехать туда-то, туда-то и туда-то?» 

ГАЛИНА. Будет динамить. 

БЕЛЛА. Ну почему? «Мы за вами заедем!» И заехать на такой шикарной машине!.. Хорошая-то машина — это вам не халам-балам! Что даже от одного вида этой машины он должен растаять. И что за ним приехали!.. 

ГАЛИНА. Все равно заставит себя добиваться! 

БЕЛЛА. Так. А сколько нам дано времени на то, чтобы его, предположим, похитить? 

ГАЛИНА. Ну… Давай хотя бы год! 

БЕЛЛА. Год? Это очень много! Зачем год? (Пауза.) Хватит и недели! 

ГОЛОС СВЕРХУ. Статья 126-я «Похищение человека». Карается сроком лишения свободы от четырех до восьми лет. 

ГАЛИНА. Кто это все время разговаривает? 

БЕЛЛА. Я ничего не слышу. 

ГАЛИНА. Да? 

БЕЛЛА. Наверное, это твой внутренний голос. 

ГАЛИНА (после паузы). Позвонить от имени серьезного человека? 

БЕЛЛА. Да. 

ГАЛИНА. От Говорухина?.. Может оказаться, что он с Говорухиным знаком… Он все-таки человек со связями… Можно, например, каких-нибудь моих актеров к нему подослать… Вот подбросить ему дома что-то в бокальчик — это легко! 

БЕЛЛА. Да… Но так примитивно, мне кажется… 

ГАЛИНА. Давай шикарно. 

БЕЛЛА (после паузы). Хотя можно и примитивно. Прийти к нему домой… Пусть это будет шикарнейшая какая-то там женщина. Мерилин Монро! Это элементарно — она пришла, ему подсыпала… Тот же клофелинчик налила в шампанское, и все — он готов! 

ГАЛИНА. Скажи, пожалуйста, а какие пропорции должны быть клофелинчика, чтобы он не окочурился? 

БЕЛЛА. Клофелин — это ж внутривенное лекарство… От повышенного давления. Он двух видов есть — пятипроцентный и два с половиной процента. Они рассчитывают в основном на шампанское и на водку, вот эти люди,которые… 

ГАЛИНА. Клофелинщицы? 

БЕЛЛА. Да, клофелинщицы. И вот самый лучший — 2 с половиной процента раствор. 

ГАЛИНА. Это в водку? 

БЕЛЛА. Ну, вообще в спиртное… Два с половиной процента — наиболее такой распространенный… Его клофелинщицы больше всего любят. Буквально пять-семь капель. 

ГАЛИНА. Это точно не умрет? 

БЕЛЛА. Да, это точно не умрет. 

ГАЛИНА. Пять-семь капель на бокал? 

БЕЛЛА. Да. 

ГАЛИНА . И что? Он сразу засыпает? 

БЕЛЛА. Да нет… Наверное, где-то минут через десять. 

ГАЛИНА. Слушай, а еще вот в кино часто показывают, как человеку тряпочку кладут на физиономию, чтобы он заснул… Это эфир, да? 

БЕЛЛА. Эфир, да. 

ГАЛИНА. Ну-ка, расскажи мне про эфир! А там какой процент должен быть? 

БЕЛЛА. Ой, и эти проценты я не знаю! Это просто элементарно в больнице! Как они там разводят — я не знаю. Вот мы, например, пользовались: просто бутылочка эта… Уже из больницы. 

ГАЛИНА. А эфир что, только в больнице? В аптеке его нет? 

БЕЛЛА. Я, вообще, не знаю, но, по-моему, продают только по рецептам. Тогда, на тот период, по крайней мере, продавали только по рецептам. Не забывай, какой период-то был! Восьмидесятые годы! Начало восьмидесятых годов, когда наша банда работала. А сейчас не знаю… Сейчас, по-моему, любое лекарство можно купить — были бы деньги! Особенно если зеленые, то купишь все! Ой, сейчас вообще красота! Говорят, в аптеке продают да-аже такое средство… Заражает людей костным раком. Порошочек такой без вкуса и без запаха. Когда в 86-м нас арестовали и Дан стал все валить на меня: что это я руководила бандой, а никак не он, что я такая сволочь — он со мной три года жил, мучился, страдал!.. Я думаю, ну-у, все!.. Я-я — человек, который не может убить таракана… Вообще-то. Я мух… Я их лучше отгоню, чем я их убью. Ну не могу, я брезгую… И я тогда думаю: «Все! Возьму порошочек, насыплю куда-нибудь тебе на твою вкусную любимую еду! И ты у меня слямзаешь и никуда не денешься, миленький. И будешь боле-еть, хи-хи! Если та же Багаутдинова захочет что-либо, я не понимаю, зачем ей что-то такое вообще придумывать? 

ГАЛИНА. Ну-у! Ей нужно сексом с ним заняться, а уж потом на тот свет отправить! 

БЕЛЛА. Некрофилия какая-то… Я, например, если знаю, что я его сейчас убью, я не буду с ним сексом заниматься, потому что он фактически уже… 

ГАЛИНА. Труп? 

БЕЛЛА. Да, труп! (Пауза.) Мне знаешь, нравятся какие варианты? Чтобы самой ничего не делать, пусть это будут другие…

ГАЛИНА. Вот! 

БЕЛЛА. Я только мозг. 

ГАЛИНА. Вот! Вот! 

БЕЛЛА. Первое правило королевы — королева ничего не делает сама. 

ГАЛИНА. Вот! Конечно! Королева! А королеве все приносят! А то я там сама чего-то звонила, просила: мя-я, мя-я… Как овечка перед закланием! Да пошел он в жопу вообще! Пусть сам будет овечкой! 

БЕЛЛА. Ха-ха-ха. Я думаю, что с ним надо устроить все жестко и по-женски хитро. И чтобы действовали грубые мужские руки, которые его взяли, утащили с той же улицы, посадили в джип, увезли куда-нибудь за город и просто ему, когда он ехал бы, уже дали бы понять, что сейчас с ним обойдутся очень грубо. Ведь когда глаза завязаны, все кругом черно, это ощущение насилия — оно потихонечку впитывается вместе со всеми звуками… Вот его привезли, он слышит звук открываемой двери, этих шагов до определенного места… Его хватают за руки и ведут… Мужская рука — это не женская, как она его держит! Он, может, сначала и не поймет, что там ты замешана, понимаешь? То есть они его, предположим, приводят в это закрытое помещение, открывают… 

ГАЛИНА. Ну, это в загородный дом, да? 

БЕЛЛА. Да. 

ГАЛИНА. То есть загородный дом — это самый лучший вариант? 

БЕЛЛА. Самый лучший вариант!.. Развязывают глаза, а там вообще все темно. 

ГАЛИНА. Единственное «но»: чтобы из Москвы увезти его за город, нужно проехать Кольцо. На Кольце сейчас постоянно идет проверка. То есть после взрывов там… этих террористических актов все усложнилось. 

БЕЛЛА. Ну, понятно. 

ГАЛИНА. А ты представляешь, останавливают машину, а он там связанный! 

БЕЛЛА. С таким же успехом ему можно сделать укол — его везут в машине, он просто спит. 

ГАЛИНА. Тут бы было очень здорово, чтобы вот он как будто сам… Вообще какую-то такую приманку, ну, невинную-невинную! И реальность менять постепенно. Прямо театральный эффект создавать… надвигающегося на него безумия! Чтобы он уже перестал соображать — то ли ему это снится, то ли на самом деле происходит. 

БЕЛЛА. А если интервью? Девочку подсунуть ему молоденькую, очаровашечку? Эльфика такого нежненького-нежненького. 

ГАЛИНА. Девочка-эльфик через два часа уже будет готова с ним переспать, а он еще и поиздевается — в лобик поцелует, скажет: «Девочка! Иди домой!» Пауза. 

БЕЛЛА. Мне так все-таки кажется, раз он пугливый — лучше всего насилие. 

ГАЛИНА. Тогда после не будет никаких шансов на отношения. Выйдет месть. А мне не хочется просто мстить, мне хочется, чтобы вот… 

БЕЛЛА. Чтоб вот он са-а-м!..