«Песни аутсайдера» и другие сборники стихотворений Всеволода Емелина были крайне популярны у ультраправых и левацких активистов, у рок-музыкантов и арт-хулиганов. Он читал свои стихи в осажденном ОМОНом «бункере» ныне запрещенной и несуществующей НБП, на юбилеях полуподпольных газет. Емелин не любит, когда его называют поэтом и скромно предпочитает слово «стихослагатель». Но мало кто сумел с такой тонкой и горькой иронией, и с такой честной, неподдельной страстью рассказать в стихах об одном из самых интересных периодов в истории нашей страны и нашего общества – о стыке эпох, о 90-х и «нулевых».
— Вас считают голосом эпохи 90-х и «нулевых». Ваша ирония — это ирония поколения, ваша самоирония – также самоирония поколения. Скинхеды, украинские гастарбайтеры, две чеченские войны, «Жми на тормоза сразу за кольцевою, ах эти глаза накануне запоя», «Ампул пустых частокол» — мало кто мог рассказать о том времени с таким нервом и с таким смехом сквозь слезы. У вас есть ощущение, что 90-е и «нулевые» были фактурнее, ярче и драматичней чем 2010-е? Не кажется ли вам, что 2010-е – это анемичная пора, бескровная и беззубая?
— Да, у меня безусловно есть ощущение что 90-е и «нулевые» были и фактурнее, и ярче, и драматичней, чем 2010-е. Это, по-моему, очевидно для всех. Правда, сразу надо оговориться что я и сам тогда был заметно фактурнее, ярче и драматичней, чем сейчас. Некоторый успех тогдашних моих текстов подпитывал личный тонус, а тот в свою очередь стимулировал производство новых текстов. В результате я никогда не жил такой полной, интересной и продуктивной жизнью, как в «нулевые». Без всякого кокетства скажу — я совершенно не заблуждаюсь насчет масштабов моего дарования. Главное — мне удалось на рубеже 90-х и «нулевых» ухватить нерв времени. Результатом стало появление нескольких по-настоящему удачных стихотворений, за которые до сих пор не стыдно. Но это личный аспект.
Касательно эпохи — так ведь свобода действительно лучше, чем несвобода. Да еще когда на свободу накладывается нужда, озлобление, претензии к окружающей действительности — все это стимулирует лихорадочную деятельность в самых разных областях. Сколько субкультур тогда существовало, от НБП до какой-нибудь «Харе Кришны». И каждая давала человеку возможность реализации, ощущение востребованности, параллельные социальные лифты. Ты не стал авторитетным бандитом, предпринимателем, министром, поп-звездой? Зато ты гауляйтер регионального отделения НБП, уважаемый фанат «Спартака», олдовый панк… И еще неизвестно, что круче. Субкультуры конкурировали, шла война всех против всех . И члены группировок подписывались и на войну тоже. Если ты рэпер, то и выглядеть должен как рэпер. И при встрече со скинами или металлистами должен быть готов кровью ответить за свои музыкальные пристрастия.
А еще на страну выплеснулось колоссальная мировая культурная традиция, от фильмов Линча и Пазолини и французских постструктуралистов до психоактивных веществ, до различных религиозных и сексуальных практик.
— Можно ли говорить о том, что 90-е и «нулевые» крепко связаны между собой? Связаны эстетически, энергетически?
— В 90-е еще много сил уходило на физическое выживание. А в «нулевые» в стране появились деньги. Соединение денег и еще не окончательно удушенной свободы породило такие феномены, как клубы ОГИ, издательства «УльтраКультура» и «AdMarginem», проекты Марата Гельмана и так далее. Все еще довольно долго шевелилось по инерции.
Ну а дальше мы все помним. С появлением денег укрепилась власть — главный держатель общака в РФ. Власть, укрепившись, как всегда занялась наведением порядка. Но не в экономике, к примеру, а в головах сограждан. Веселая агрессия девяностых на постановочных истериках ток-шоу была официально перенаправлена на англосаксов с их многотысячелетней русофобией. Неофициально ушла в быт, семью, на общественный и личный транспорт.
Государственные деньги тоже оказались мощным оружием против свободы. В каком страшном сне можно было себе представить байкеров на казенной зарплате? На мой взгляд, роковую роль сыграло появление интернета. Начальство все думает, как его ликвидировать, а мне кажется, он является мощнейшим предохранителем протестных настроений. Вообще, где государство пройдет, там уже ничего кроме хэ-фэ «Крымский мост. Сделано с любовью» не вырастет. Сравните карнавал ММКВЯ (Московская международная книжная выставка-ярмарка» — “МБХ медиа”) «нулевых» с сегодняшней тоскливой бизнес-тусовкой. Да даже движение «Наши» по сравнению с нынешними смотрится авангардным театром. Даже война не помогла развеять эту тоску. Наш общий боевой товарищ Захар Прилепин недавно сокрушенно признал, что «Русская весна»» в культуре не состоялась. А где она вообще состоялась?
Все социальные лифты накрепко заклинило. Кроме одного. Хочешь стать человеком? Добро пожаловать в «Органы», сынок!
— Что касается войны. В 2014 году «началась Украина», и фактор Украины надолго стал главным в русской общественно-политической жизни. Образовался некий фронт, который существует до сих пор внутри России. Вы не поддержали так называемую «русскую весну», и для меня ваш выбор был в целом понятен и, на мой взгляд, вполне логично вытекал из вашего творческого и жизненного пути. Но огромная масса людей, которая была поклонниками вашего творчества и, по-видимому, считала вас идеологически «своим», поддержала «русскую весну», встала на «государственнические» позиции. Насколько болезненно они отреагировали на то, что вы не с ними? Насколько болезненна для вас была потеря этой аудитории? И потеряли ли вы ее?
— В 2014-м году я хорошо понимал, на что иду. Но у меня были смягчающие обстоятельства. К тому времени я свои 15 минут славы в узких кругах уже получил, а свой яд уже пережил. Понимание того, что нерв времени мною потерян, возникло за несколько лет до 2014-го. Честнее было бы вообще завязать со стихослагательством, но ведь это как наркотик. Продолжал сочинять комические куплеты для нескольких издательств. В 2013 году зарабатывал стишками по 40 тысяч в месяц. Для меня очень ощутимая сумма. Денег очень жалко. От них сразу отлучили. Но вообще вся тогдашняя ситуация неожиданно оказалась для меня настолько травмирующей, что вопрос потери аудитории и даже денег отошел на второй план.
О реакции разочарованных во мне поклонников могу судить только по двум или трем выступлениям достаточно крупных фигур культурно-политического мира. Эти люди достигли своего потолка в оппозиции и решили, что слияние с курсом партии и правительства обеспечит им дальнейший творческий рост. Это к вопросу о социальных лифтах, кстати. Не заметил, чтобы они сильно скорбели о потере бойца. К сожалению, их претензии носили характер привычных обвинений в нацпредательстве. А чего грустить о предателе? Тем более исписавшемся. У них Юнна Мориц есть, молодые донбасские поэтессы. Мне, конечно, грустно терять поклонников, но как понять размеры потери? Осуществляю свое творчество я сейчас только в фейсбуке. Там один критерий — лайки. Их вроде меньше не стало. Несколько человек, отношениями с которыми я дорожу, сохранили со мной нейтральные отношения.
— Ситуация с Украиной, на ваш взгляд, навсегда? Сколько это еще будет длиться?
— Сколько еще времени будут держать нас на этом крючке? Не знаю. Для себя сделал вывод — поскольку центральные телеканалы с темы не слезают, значит, есть заказ ее расчесывать.
— Вы москвич, и так называемая «лужковская» Москва занимает заметное место в ваших стихах. Она больше, чем просто фон, это самостоятельный герой, цельный образ. А как вам «собянинская» Москва? У вас есть ностальгия по той хаотичной, диковатой, но, возможно, более живой «лужковской» Москве?
— Нет, по «лужковской» Москве никакой ностальгии у меня нет. Сам не могу сформулировать почему, но Юрий Михайлович во всех своих проявлениях настолько оскорблял мои эстетические (и не только) чувства, что я готов простить Собянину даже велосипедистов. Есть некоторая ностальгия по советской Москве детства и юности. Странный был город. Огромная, пустынная, провинциальная столица провинциальной сверхдержавы. Я сейчас работаю в центре и собянинские новации вижу каждый день. И мне интересно. Я никогда не жил в таком городе, не представлял, что Москва может так выглядеть. Понимаю, цель всего этого — убрать бедных за МКАД, чтобы не мешали господам красотой наслаждаться. Но со мной это не пройдет. Не успеет.
— Что вас по-настоящему интересует сейчас, в 2010-х ? Что вас воодушевляет и вдохновляет?
— Я абсолютно ничего не понимаю в происходящем сейчас. Вдохновляет только смутное ощущение, что и никто в нем ничего не понимает. Главная загадка для меня: как люди ведутся на эти абсолютно прозрачные, банальные и однообразные разводки начальства? Или они только делают вид, что ведутся? Если только делают вид, то это вдохновляет. Ну, может быть, очередная книжка Пелевина, Сорокина интересует. Количество лайков и перепостов интересует. Но, увы, все меньше и меньше. Возраст и водка берут свое.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.