15 марта в Ленинском районном суде Ростова—на—Дону суд будет решать вопрос о мере пресечения активистке «Открытой России». Зоя Светова рассказывает, почему это дело нужно немедленно прекратить.
Представьте, что вы гражданский активист, член федерального движения «Открытая Россия». Вас зовут Анастасия Шевченко. Уже два месяца вы не выходите из дома. У вас на ноге электронный браслет. Вы не совершили никакого преступления: никого не ограбили, не убили, не обманули. Вы просто участвовали в политических дебатах во время предвыборной кампании по выборам в Госдуму, читали лекции о том, как нужно наблюдать за законностью выборов на избирательных участках.
“Ваша жизнь как будто заморожена”
Кому-то показалось, что вы совершали эти действия от имени иностранной организации, признанной в России нежелательной.
Тому, кому это показалось, кажется, невдомек, что такая организация не зарегистрирована нигде в мире: ни в России, ни в Британии.
И поэтому якобы совершенное вами преступление по сути является фейковым преступлением.
Но, несмотря на этот очевидный фейк, суд отправил вас под домашний арест. Суд посчитал, что вы представляете опасность для общества и можете убежать за границу, хотя у вас нет заграничного паспорта.
И когда ваша дочь умирает в реанимации, и вам дают разрешение «принять участие в похоронах», никто из ваших близких друзей не может подойти к вам и обнять. Никто из коллег не может подойти к вам и выразить соболезнования.
Вы как будто бы прокаженная.
Да, вы не в СИЗО, вы живете со своими детьми и со своей мамой.
Но ваша жизнь как будто заморожена. А впереди вас ожидает следствие, суд, приговор, колония общего режима, рабский труд за копейки и разлука с семьей.
«Завтра, 15 марта в 14 часов Ленинский районный суд Ростова—на—Дону будет удовлетворять ходатайство следствия о продлении ареста Анастасии Шевченко Так и будет, вот увидите. Нет сомнений, что для заседания выберут маленький зал. Даже если вам не удастся попасть на судебное заседание, всё равно приходите поддержать Настю!» — так на своей странице в ФБ пишет ростовский предприниматель Наталья Крайнова. Та самая Крайнова, которая не будучи знакома с Анастасией Шевченко, бесплатно пустила ее с мамой и двумя детьми в свою квартиру отбывать домашний арест. С тех пор Крайнова стала для Насти настоящей верной подругой. Крайнова пишет, что нет никаких надежд на изменение Шевченко меры пресечения.
Честно говоря, и я так думаю. Хотя уверена: адвокаты Анастасии, да и она сама прекрасно подготовились к судебному заседанию и будут приводить железобетонные аргументы, говорить, что Шевченко не представляет никакой опасности для общества, она никуда не скроется и не убежит от следствия — ее заграничный паспорт в сейфе у следователя. Она уже два месяца не выходит на улицу — ей запрещены прогулки, даже на суд ей не разрешат идти пешком, хотя это очень близко, в школу ей не разрешают водить детей. Ни в одном регионе России нет такой жестокой практики по домашним арестам, как в Ростовской области.
Неконституционная статья УК
Эти железобетонные аргументы защиты разобьются о стену равнодушия и превратного понимания закона, политической целесообразности и здравого смысла.
Конечно, под домашним арестом сидеть лучше, чем в тюрьме.
Но давайте разберемся, почему вообще Анастасия Шевченко должна сидеть под домашним арестом? Почему вообще ее привлекают к уголовной ответственности?
Статья 284, часть 1, которая предусматривает уголовную ответственность за участие в деятельности организации, признанной нежелательной на территории России, неконституционна по своей сути и вскоре ее неконституционность будет рассматривать Конституционный суд, а также и Европейский суд по правам человека в Страсбурге.
То, что Шевченко нельзя привлекать по этому составу преступления даже в административном порядке, понимала судья, которая судила ее еще в мировом суде за участие в дебатах в Таганроге с членом «Единой России». Уже тогда была назначена проверка, судья хотела узнать, имеет ли Шевченко отношение к британской организации Civic Open Mouvement. Оказалось, что не имеет, да и более того, оказалось, что такой организации не существует даже в Британии.
Это значит, что в отношении Анастасии Шевченко на наших глазах совершается преступление. Ее содержат под домашним арестом незаконно. Ей незаконно предъявили обвинение. Значит, следствие нужно немедленно прекратить.
Когда Шевченко избирали меру пресечения в Ленинском районном суде, она громко, ясно и подробно объясняла, чем её домашний арест нарушает законные права и интересы детей, особенно ее старшей дочери Алины, которая находится в психоневрологическом интернате. О том, что у Шевченко есть третий ребенок, старшая дочь, многие из ее друзей и коллег услышали впервые тогда в Ленинском районном суде.
Но у судьи в душе ничего не дрогнуло. Ничего не дрогнуло и у другого судьи, когда на апелляции стало известно, что Алина попала в больницу и Анастасия просила разрешить ей поехать к дочери в больницу. Она объясняла судье, что без нее дочери станет совсем плохо, такие же кризисы у нее бывали часто, и тогда Анастасия ехала в интернат и ее выхаживала.
Но суд не отпустил ее к дочери в больницу. Следователь разрешил ей поехать уже к умирающему ребенку, в реанимацию. И Анастасии удалось попрощаться с дочерью.
Журналисты на «службе» у обвинения
А потом в психоневрологический интернат в Зверево приехала съемочная группа пропагандистов из RT. Был снят и показан сюжет, главной целью которого было показать, какая плохая мать Анастасия Шевченко.
Вы когда нибудь слышали, чтобы директор ПНИ согласился дать интервью журналистам? Никогда в жизни просто так никакой директор ПНИ давать интервью не будет, тем более в такой щекотливой ситуации. Только если это не пропагандистский канал, и только если это не на пользу обвинению.
И вот мы имеем то, что мы имеем. Директор ПНИ в этом сюжете RT говорит, что Шевченко редко посещала дочь. На апелляционном суде прокурор, вторя пропагандистам от телевидения, зачитывала справку о посещении Шевченко своей дочери в ПНИ. Анастасии пришлось объяснять, что на входе в интернат лежит тетрадка, и если родственники туда не записались, то визит больше никак не фиксируется. Кроме того, не фиксируются приходы родственников в выходные. Настя объяснила суду, что в этой тетрадке не зафиксированы те дни, когда она лежала вместе со своей дочерью в больнице.
Директор интерната прекрасно знала, что если Настя сама не сможет приехать, она сможет оплатить услуги сиделки, как она это делала раньше. Но директор интерната отправила девочку в больницу, не связавшись ни с ее бабушкой, ни с отцом, который тоже мог бы найти сиделку. И Алина умерла, потому что ни в интернате, ни в больнице не смогли ей обеспечить необходимый уход.
«Психуем немного»
У Насти двое несовершеннолетних детей. Ее старшая дочь, 14-летняя Влада, ведет блог «хроники домашнего ареста» . Вот что она недавно написала: «Меня сегодня опять тестировал школьный психолог. Миша к нему снова пойдёт в четверг. Психуем немного».
Пока дети «психуют», Анастасия Шевченко всерьез обсуждает с близкими перспективу тюремного срока. По инкриминируемой статье ей грозит срок до шести лет лишения свободы.
Урна с прахом умершей Алины стоит у Насти в квартире. Она не хочет расставаться со своей дочерью.
У судьи, который 15 марта будет продлевать Анастасии Шевченко меру пресечения, есть свобода выбора.
Он может отменить домашний арест, смягчить меру пресечения, применив залог или подписку о невыезде.
Тогда жизнь нормальной российской семьи — разведенной матери с двумя детьми и пожилой матерью, станет более нормальной. Анастасия Шевченко сможет отводить своих детей в школу, разговаривать с их учителями, провожать свою маму в больницу. Сможет захоронить урну с прахом своей умершей дочери….
Если судья изберет это более милосердное решение, он не подведет тех, кто его назначил судьей.
Он просто сделает нашу юстицию чуть более милосердной.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.