ФСИН предложила расширить практику привлечения части осужденных к так называемым «принудительным работам». Ведомство готово перевести в исправительные центры — особого типа общежития для осужденных, открытые для прогулок вовне и посещения родственниками — до половины всего тюремного населения страны. Рассказываем, что такое эти «исправительные центры» и с какими проблемами эта система, за несколько лет своего существования, уже успела столкнуться в нашей стране.
В России в настоящее время существует 26 исправительных центров для принудительных работ и 82 участка при обычной колонии, оборудованных под эти же нужды. Отбывает наказание в исправительных центрах всего около 7 500 осужденных. На расширенном последнем заседании коллегии Федеральной службы исполнения наказаний министр юстиции Константин Чуйченко поделился планами резко увеличить количество центров и заключенных в них и таким образом сократить число осужденных в колониях до 250-300 тысяч человек. То есть почти в два раза, учитывая, что к началу 2021 года в учреждениях уголовно-исполнительной системы содержалось около 483 тысяч осужденных, подозреваемых и обвиняемых.
Впрочем, идея главы ведомства уже нравится не всем, а к системе центров, в том виде в котором они существуют на сегодняшний день, у правозащитников уже есть целый ряд претензий. Принудительные работы — не связанный с лишением свободы вид уголовного наказания. Осужденный привлекается к оплачиваемому принудительному труду, с удержанием из заработной платы определенного процента (от 5 до 20) в пользу государства.
В отличие от работ «исправительных», когда человек остается дома, а процент удерживается с обычной зарплаты по прежнему месту работы, в данном случае «полу-заключенный» проживает не по месту прописки, а в специальном общежитии, как правило расположенном на территории колонии, но изолированном от остальной зоны.
Режим в этом общежитии действует более мягкий, чем на зоне, но все же не свободный. Покидать такое жилье самовольно нельзя, возвращаться со смены осужденный обязан к строго установленному администрацией времени. Но живет он не в камере, а обычной комнате, имеет право выходить в магазин, обращаться к обычным, не тюремным врачам, видеться с родственниками, иметь личные вещи.
Государство в этом случае не тратит денег на его содержание, пищу он покупает сам, носит ту одежду, которую самостоятельно приобретет в магазине, а расходы на жилье — в первую очередь коммунальные услуги и редкий ремонт — покрывает из заработной платы.
«Общаги-мутанты»
«Исправительный центр — это реализация идеи “колонии-поселения”, но в городской черте, чтобы заключенных можно было привлекать к работам и специальностям, характерных для города», — объясняет Председатель межрегиональной общественной благотворительной организации «Комитет за гражданские права» Андрей Бабушкин.
Формально в российском законодательстве понятие принудительных работ появилось еще в 2011 году, но до 2017 года фактически не применялось, потому что их не было.
Перечень предприятий, на которых осужденный может трудиться, устанавливаются органами муниципальной власти и ФСИН в каждом регионе отдельно, а где именно он будет работать, решает администрация исправительного центра.
Как правило, это ручной и самый непрестижный труд у работодателей, не пользующихся популярностью у «вольных» граждан — вроде заводов по производству керамического гранита. Кроме того, осужденный обязан участвовать без оплаты труда в работах по благоустройству зданий и территории самого исправительного центра, но не более двух часов в неделю.
Попасть в исправительный центр можно как сразу, по приговору суда, так и с зоны. Как известно, для лиц, приговоренных к лишению свободы за совершение преступления небольшой или средней тяжести, обычное наказание — то есть колония или тюрьма — может быть заменено на принудительные работы, если зэк отсидел четверть положенного срока. Это меньше, чем положено при условно-досрочном освобождении. То есть принудительные работы действительно могут использоваться как инструмент по разгрузке учреждений пенитенциарной системы.
Но, как отмечают правозащитники, у исправительных центров до недавнего времени было две проблемы. Первая — низкая оплата труда. Так, при средней зарплате дворника, например, в Нижегородской области в 20 тысяч рублей, в местном центре его оклад — всего 11 тысяч. Что неудивительно, так как принудительный труд не добровольный, и самостоятельно поменять место или предприятие осужденный работник не может. И вторая — многие центры, поскольку оказались расположены при колониях, по факту воспроизводят существующие там порядки.
Вместо того, чтобы стать альтернативой заключению, центры сами стали «колониями». Так, ранее «Радио Свобода» писала о нарушении прав осужденных в исправительных центрах. Закон оставляет на усмотрение — а фактически на произвол — администрации правила внутреннего распорядка в исправительном центре: от числа «отлучек» в магазин и встреч с родственниками, до объема личного времени и частоты обысков/досмотров вещей. В результате центр превращается в тюрьму.
«Имея специфический опыт работы в системе ФСИН, они воспроизвели достаточно жесткие, лагерные, условия», — констатирует председатель «Комитета за гражданские права» Андрей Бабушкин.
Кроме того, в последнее время, по его словам, к указанным двум проблемам добавилась третья: прокуратура и суды имеют тенденцию людям, попавшим в центр, отказывать в досрочном освобождении по истечении положенной части срока. Вместо того, чтобы считать срок с момента взятия под стражу, они считают его со дня прибытия в центр, как бы «обнуляя» уже отсиженное в колонии. «В итоге многим уже отказали в освобождении, и это смертельный удар по системе», — объясняет он.
Тюремная безработица
Ранее и правозащитники и сама ФСИН неоднократно говорили о недостаточном количестве исправительных центров и нехватке свободных мест в уже существующих центрах. Впрочем, с 1 января 2020 года поправки в Уголовно-процессуальный кодекс позволяют создавать такие участки на объектах сторонних организаций, по типу сталинских «лагерных пунктов», которые устраивали на важнейших стройках столицы времен ГУЛАГа. А в декабре ушедшего года ФСИН предложила привлечь осужденных к принудительным работам в Арктической зоне.
Насколько разумна эта идея, учитывая общие представления о неэффективности принудительного труда, большой вопрос. Равно и то, каков спрос будет на услуги «вольноотпущенных» зеков со стороны госпредприятий и бизнеса, если уже сейчас в колониях не хватает работы для заключенных: нетрудоустроенными там оказываются около 80% людей.
«Труд осужденных сейчас не так востребован, такого рода строек, как в сталинские времена, нет. Такой труд нужен только для каких-то мелких нужд в колониях», — говорил в декабре в интервью «МБХ медиа» глава юридического департамента фонда Алексей Федяров.
Более того, далеко не все даже провластные общественники поддерживают идею ведомства: «Это крайне специфический вид наказания, поскольку исправительный центр – это, по сути, общежитие. И гражданам из жилого сектора, безусловно, категорически не хочется, чтобы такое учреждение появилось рядом с ними», — заявлял ранее, например, председатель ОНК Московской области и бывший глава президиума организации «Офицеры России» Антон Цветков.
В итоге, учитывая уже существующие проблемы, насколько реалистичны планы ФСИН пока сказать сложно: система, предназначенная для гуманизации уголовного наказания и призванная облегчить участь заключенных, в руках российских силовиков без должного контроля вполне может превратиться в свою противоположность. А рабский и малооплачиваемый труд заключенных вполне может оказаться никому не нужен.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.