Фото: «МБХ медиа»
От выселения пенсионерку, инженера оборонного завода, спас сердечный приступ, но московские власти не оставляют попыток выкинуть ее с мужем на мороз. История Любови Кочетковой — всего лишь эпизод борьбы обитателей московских общежитий за свои права. Но эпизод необычный. Если обычно городским властям, хоть и нехотя, приходится заступаться за жильцов перед собственниками помещений, то в случае Кочетковой городские чиновники сами развязали с ней войну. «МБХ медиа» разбиралось, почему, несмотря на все обещания мэрии, горожанам, живущим в общежитиях, по-прежнему приходится сражаться за крышу над головой.
— Троцкий не мог простить ему конфликта во время гражданской. Личные обиды! — А вот не нужно было на Варшаву идти! Тогда бы и обид не было! — бойкая троцкистка Елена в аккуратной шляпке насмерть сцепилась с угрюмым активистом КПРФ в военном бушлате времен второй чеченской.
От станции Сокольники до здания прокуратуры Восточного административного округа пешком от силы минут десять. «Опять вы спорите?» — прерывает их жаркую беседу кто-то из спутников. И добавляет устало: «Почти пришли». «Я сталинист-ленинец!» — отзывается тот, что в бушлате. Но дискуссию сворачивает. Не место.
Помимо сталиниста и дамы в шляпке всего на акции нас пятеро. В равных пропорциях, то есть по одному человеку, участвуют еще представители Левого блока, Российской маоистской партии, РКРП. И пусть выглядит вся компания более чем эксцентрично, «Движение общежитий Москвы и Московской Области», похоже, единственные, кто по-настоящему обеспокоен судьбой оставшихся не расселенными обитателей московских общаг.
Время от времени к ним на регулярной основе присоединяются блогер-активист Константин Опарин, муниципальные и городские депутаты от КПРФ и даже «яблочник» Сергей Митрохин. В прокуратуру мы пришли жаловаться на действия чиновников в отношении стариков, проживающих в бывшем общежитии оборонного завода «Салют» на Соколиной горе.
Проблема московских общежитий и борьба их жителей за свои права остается привычным элементом городского протестного пейзажа уже без малого 15 лет. Первые митинги, посвященные этой проблеме, стартовали практически сразу после принятия действующей редакции Жилищного кодекса, отменившего статус общежитий как места постоянного проживания и поставившего тысячи обитателей «ведомственного» жилья вне закона.
С первых же дней жильцов общежитий поддержали многие левые политические организации, сделавшие борьбу за их права одной из своих визитных карточек.
Здание по 9 улице Соколиной горы, номер 9 — пятиэтажный, на вид еще крепкий дом 1932 года постройки. До 2011 года тут было общежитие Научно-производственного предприятия «Салют», занимающегося разработкой авиационных и космических двигателей. Сейчас постройка передана городу, большинство квартир пустует, в окнах темно, двери заварены. Но две из них вскрыты. Если подняться на четвертый этаж, справа от лестницы на рыжей деревянной двери объявление от руки: «Здесь живут. Просим не беспокоить».
Всего в доме осталось четверо жильцов, двое из них — Любовь Васильевна Короткова, ведущий инженер-конструктор, 79 лет и ее муж, Коротков Олег Борисович, тоже инженер.
Оба почти всю жизнь прожили в Самаре (теперь там живут дети), трудились в КБ Н.Д. Кузнецова — его двигатели ставили на Ту-154 — но в 2007 переехали в Москву. «Дома работы не стало, производство развалилось, а тут «Салюту» нужны были опытные инженеры, собирали лучших специалистов, со всей страны».
В феврале того же года они въехали в злосчастное общежитие, официально, по письменному распоряжению. «Но в 2011 году завод передал жилье Москве, с обременением. Тут-то и начались проблемы», — бойко объясняет Короткова. Невысокая, энергичная старушка, за минуту до этого она признавалась пришедшим в гости активистам, что пару дней назад одна залезла на крутую двускатную нечищенную крышу пятиэтажки: проверить перекрытия. А на все возгласы недоумения («Страшно ведь») лишь разводила руками: «Ну и что такого, из окошка вылезла и пошагала. Тоже мне беда!»
Как правило, все истории московских проблемных общаг развиваются по одному и тому же сценарию. Приватизированную в дремучие девяностые вместе с жильцами постройку собственник пытается «зачистить» от постояльцев, те годами борются за передачу здания городу, а уже после нее выбивают у чиновников заключение с ними договоров соцнайма по факту проживания, как того и требует закон. По этим договорам они могут бессрочно пользоваться жильем, но не могут его продать.
История «салютовцев» вывернута наизнанку. Предприятие самостоятельно передало постройку московским властям, те без лишних «пинков» от общественников запустили программу расселения в 2014-м, но три семьи расселить «забыли». А в 2020 подали на «зависшие» семьи в суд с требованием немедленно покинуть помещение — на улицу, другого жилья у них нет.
Системно проблема общежитий корнями уходит в советское прошлое. В СССР, как правило, жилплощадь принадлежала не гражданам, а государству. Жильцы числились лишь «квартиросъемщиками».
Их права на помещения больше всего походили как раз на современный «социальный найм». А дом, в котором они «нанимали» квартиру, мог быть записан на местный исполком — городскую администрацию, а мог — на предприятие.
По закону, еще в 1993 году предприятия должны были передать все квартиры, предназначенные для постоянного проживания, в муниципальную собственность и сделать их доступными для приватизации. Но подчинились закону далеко не все юрлица. Так, что в ряде случаев квартиры и комнаты вместе с жильцами оказались приватизированы не гражданами, а заводами и НИИ.
В начале нулевых годов переходные положения нового Жилищного кодекса потребовали от государственных собственников исправить положение, а от городских властей — заключить с жителями общежитий положенный договор «соцнайма». Причем со всеми: вне зависимости от даты передачи жилых помещений муниципалитету и даты фактического предоставления гражданам комнат.
В Москве процесс обернулся тяжбами с предприятиями, не желавшими расставаться с дорогой недвижимостью, и волокитой со стороны городских властей. И то и другое привело к протестам, маршам, митингам и вмешательству левых сил.
Масштаб катастрофы стал понятен на совещании у мэра Москвы Сергея Собянина 2 ноября 2012 года. В городе насчитывалось 263 общежития, принадлежащих с советских времен предприятиям. В них проживало порядка 50 тысяч человек, причем большинство не имело вообще никаких документов на занимаемые ими квартиры. Городским властям пришлось срочно издать постановление о порядке оформления прав на жилые помещения, использовавшиеся в качестве общежитий, переданных в собственность города ( N 743-ПП). Документ обязывал чиновников вне зависимости от состояния бумаг срочно взять на соцнайм всех без исключения жильцов, получивших свои метры до передачи городу здания, если те успеют подать свои заявления в соответствующий департамент до 31 декабря 2013 года. Короткова успела. Впрочем, это ей не сильно помогло.
В 2014 году женщина получила от властей просмотровый талон — направление, необходимое для въезда в предложенную ей малогабаритку в Вешняках, но вернула его чиновникам. Старики не собиралась отказываться от жилья, но попросили сотрудников ведомства дать им четкий документ, подтверждающий, что по новому адресу они будут заселены уже не на птичьих правах, а как полагается, объясняют они теперь.
Чиновники, вместо того, чтобы дать им разъяснения о том, как будет проходить переезд и на каких основаниях город собирается заключать с ними договор найма, просто забрали бумагу, посчитав действия пенсионеров — отказом. И забыли о пожилой паре. (Правила, требуют в таких случаях выдать альтернативный талон -— всего их могут выписать три -— но и этого сделано не было).
Осенью 2014 года ведомство, занимавшееся проблемой стариков, город реорганизовал, а от обязательств перед Коротковыми и вовсе отказался, подав на якобы «незаконно» живущих в полурасселенном общежитии пенсионеров в суд.
К декабрю 2020 года власти успели не только выиграть процесс в первой инстанции, но и запустить процесс исполнения, не дожидаясь рассмотрения апелляции. 2 февраля, в рамках подготовки к выселению, отключили дом от электричества и обрезали газовую трубу. Аккурат накануне жутких морозов.
Свет включили только после визита троцкистов к прокурору, а газ — нет. Так что греться пенсионерам пока приходится дышащим на ладан электрообогревателем, спать в зимних куртках, воду греть на керогазе, мыть руки из самодельного умывальника из пластиковой бутылки, который за ночь промерзает насквозь. А в туалет, несмотря на почтенный возраст, ходить на улице, в кусты: канализация тоже не работает.
«Когда-то давно дом признали ветхим, чтобы построить новый от завода. Именно поэтому город, когда получил его, собирался с нами не заключить договор соцнайма на уже занятые помещения, а дать комнаты по другим адресам, используя выморочный и маневровый фонд, — объясняет Любовь Васильевна. Пока мы разговариваем, ее муж несет с кухни растворимый кофе и кипяток, чтобы погреться. В комнате пенсионерки пара простеньких кроватей, тумба из-под телевизора, заваленная бумагами (это все документы, выписки и копии для суда) и шкаф. На стене глянцевый красный календарь с Лениным на 2021 год — коммунисты помогают не зря. «Два года назад дом признали аварийным, но на этот раз не для того, чтобы улучшить наши условия, а для того, чтобы выкинуть нас на улицу. Этот статус позволяет исполнить судебное решение о выселении, не дожидаясь, пока мы его обжалуем. Сразу», — говорит пенсионерка.
Не оказаться на улице Коротковым помог случай. 3 февраля должно было состояться выселение, в силу обстоятельств Департамент городского имущества сам попросил приставов отсрочить исполнение приговора на 17-е число. А 13 февраля Любовь Васильевну, по словам адвоката, с инфарктом увезла скорая. В итоге час «Х» удалось сдвинуть на 5 марта.
Еще в 2019 году в градостроительные документы по участку, на котором стоит дом, были внесены изменения, позволяющие возвести на его месте уже не пяти, а 20-этажный дом высотой до 65,7 метров. Подписал документы тогдашний вице-мэр, а теперь министр строительства Марат Хуснуллин.
Публичный кадастр содержит отметку, что на этот участок (в 2020-м его границы были уточнены) зарегистрировано право на возведение жилого дома с подземным гаражом и «пристроенным детским садом». Собственно это, возможно, и есть та причина, по которой про Коротковых вспомнила мэрия. Забыв, впрочем о собственном распоряжении от 2013 года, просмотровых талонах и расселении, заняться которым чиновники так и не успели за шесть лет со вступления документа в силу.
«Департамент в 2013 году признал право проживания этих людей в здании и свои обязательства по отношению к ним, теперь же в суде город утверждает, что свою площадь Коротковы, как и еще два жильца в соседнем подъезде, занимают незаконно, а на соцнайм по новому адресу не имеют прав», — объясняет адвокат Анастасия Горлова, ведущая дело «салютовцев».
Как это видно из текста решения, с точки зрения чиновников, распоряжение руководства «Салюта» о вселении сотрудников в общежитие правоустанавливающим документом, позволяющим заключить соцнайм, считаться не может. Но именно такие документы в 2013 году администрация принимала как достаточные для заключения договора соцнайма, подчеркивает защитница. И надеется на то, что права пенсионеров удастся отстоять, если не в апелляционной инстанции, то в кассации.
Проблема лишь в том, что рассмотрение дела там может затянуться до следующей зимы, а дом, в котором в спартанских условиях прозябают старики, могут снести.