Что не так с новым фильмом «Мулан» и при чем тут нарушение прав человека

 

 

На днях в прокат вышел фильм «Мулан» — ремейк одноименного мультфильма, снятый «Диснеем». Он сразу привлек внимание зрителей, но не такое, на которое надеялись создатели фильма. Несколько дней пользователи соцсетей, кинокритики и журналисты по всему миру призывают бойкотировать картину. Оказалось, что часть сцен снимали в регионе Китая, где уже несколько лет существуют концентрационные лагеря для местного населения, исповедующего ислам. 

 

Это не единственная проблема: актеры и создатели, кажется, поддерживают тоталитарные действия китайских властей, а сам фильм, по-видимому, прошел цензуру и стал пропагандой китайского национализма. Таня Ускова разобралась в том, что не так с фильмом, и рассказывает, почему скандал с «Мулан» — не очередной спор о толерантности в кино, а маркер больших претензий к Китаю у всего мира.

 

Еще в 2019 году фильм «Мулан» был одной из самых ожидаемых картин «Диснея». Весной этого года он должен был выйти на экраны кинотеатров и собрать миллионы просмотров. Но вмешался коронавирус, мировую премьеру перенесли и в итоге релиз фильма состоялся только в этом сентябре — на стриминговом сервисе Disney+. В условиях пандемии новый фильм теперь можно посмотреть из дома. 

 

Правда, смотреть его не советуют — ни первые зрители, ни кинокритики, ни журналисты. Все дело в том, что фильм частично сняли в регионе Китая, в котором уже несколько лет существуют концлагеря — и власти именно этого региона благодарят создатели фильма в титрах.

Mulan specifically thank the publicity department of CPC Xinjiang uyghur autonomous region committee in the credits.

You know, the place where the cultural genocide is happening.

They filmed extensively in Xinjiang, which the subtitles call “Northwest China”#BoycottMulan pic.twitter.com/mba3oMYDvV

— Jeannette Ng 吳志麗 (@jeannette_ng) September 7, 2020

 

О том, что в Китае существуют секретные лагеря для «перевоспитания» уйгуров — мусульманского населения провинции китайского региона Синьдзян — известно уже как минимум два года, а первые сведения о них начали появляться еще в 2014 году. В лагеря уйгуров направляют на принудительное содержание, чтобы «предупредить экстремизм и терроризм» и научить государственной коммунистической идеологии. 

 

Что на самом деле происходит в лагерях, практически неизвестно — Китай это скрывает, — но существуют свидетельства о принудительном труде, пытках, пропажах, стерилизации и изнасиловании уйгуров в лагерях. Некоторые называют происходящее культурным геноцидом. Китай существование лагерей подтвердил еще в 2018 году, но почти никаких международных санкций за нарушение прав человека не последовало. Мировые лидеры продолжали поддерживать торговые и политические отношения с КНР, а корпорации сотрудничать с регионом Синьдзян. 

 

И хотя подобное сотрудничество вызывало возмущение и раньше, никогда оно не достигало такого масштаба, как с фильмом «Мулан».

 

Часть сцен фильма была снята именно в Синьдзяне, съемки происходили уже после того, как весь мир узнал о существовании секретных лагерей. Более того, в титрах и благодарностях «Дисней» указывает различные административные власти и правоохранительные органы региона — в том числе те, которые из-за участия в работе концлагерей были занесены американским правительством в черный список, запрещающий компаниям США иметь торговые отношения с ними.

 

Проблема есть и в содержании фильма. Несмотря на то, что над созданием картины работали западные сценаристы, многие кинокритики отмечают: оригинальная история «Мулан» оказалась переписана в угоду современному китайскому национализму, а сам сюжет пропагандирует превосходство самой многочисленной сейчас в Китае этнической группы (хань). Именно ханьцы сейчас самая распространенная в Китае (и во всем мире) народность, они занимают большую часть должностей во власти КНР, часто представляются как «главная» этническая группа страны и именно их обвиняют в расизме по отношению к уйгурам.

 

В оригинальной истории Мулан, по-видимому, не относилась к ханьцам — она была подданой правителя династии Северной Вэй, а не китайского (ханьского) императора, как описывается в фильме. Некоторые кинокритики отмечают, что по сути в фильме Мулан участвует в подавлении бунта северных провинций Китая, чтобы подчинить их ханьскому императору. Кроме того, в главных «злодеях» фильма часть кинокритиков усмотрела внешние сходства с уйгурами: персонажи имеют темный цвет кожи, носят тюрбаны и «выглядят как террористы». При этом сам сюжет не выглядит целенаправленной пропагандой, а может являться результатом плохой работы сценаристов и цензурой китайского правительства.

Наконец, еще одна проблема — поддержка частью актеров китайского тоталитаризма. В прошлом году, во время протестов в Гонконге, как минимум два актера — Лю Ифэй и Чжэнь Цзыдань — публично поддержали брутальные действия гонконгской полиции. Именно тогда впервые появился хэштег #BoycottMulan, сейчас наполнивший соцсети.

 

Демонстранты тогда выступали против закона, который позволил бы высылать активистов по требованию из Гонконга в Китай и фактически ограничил бы автономию региона. И хотя поначалу выступавшие добились своего и закон не приняли, вместо него этим летом был подписан другой — о нацбезопасности, по сути лишающий Гонконг автономии. Теперь по нему даже за упоминание независимости Гонконга можно попасть в тюрьму вплоть до пожизненного заключения.

 

Именно после принятия беспрецедентного закона о нацбезопасности международное сообщество серьезно начало рассматривать санкции в отношении Китая — в том числе из-за лагерей «перевоспитания» уйгуров. Многие иностранные компании и представительства из-за закона о нацбезопасности были вынуждены порвать отношения с Китаем: были высланы многие журналисты, международные правозащитные организации начали останавливать работу в стране и даже было закрыто одно консульство США.

 

 

Китайский рынок играет большую роль для многих корпораций, не только для «Диснея». Однако международная критика, обрушившаяся на Китай после сокрытия масштабов эпидемии коронавируса, усилившаяся после принятия закона о нацбезопасности в Гонконге и спровоцировавшая возвращение к серьезной проблеме нарушения прав человека в КНР, делает сотрудничество с этой страной все менее возможным.