В Москве второй день подряд проходят акции против карикатур на пророка Мухаммада и реакции на последние убийства во Франции со стороны президента республики Эммануэля Макрона. Участники акций жгут и топчут его портреты, требуя публичных извинений. Многие из них убийства не только не осуждают, но и поддерживают. На одной из таких акций у посольства Франции побывал корреспондент «МБХ медиа».
На выходе из метро на станции «Октябрьская» первым делом в глаза бросается длинная колонна служебной техники. Шесть автобусов ОМОНа, несколько автомобилей ГИБДД и Росгвардии. Рядом толпятся люди в камуфляже. Есть и сотрудники в штатском. На подходе к зданию посольства Франции на Большой Якиманке на тротуаре разбросаны клочки бумаги — это то, что осталось от плакатов с карикатурами на французского лидера Эммануэля Макрона. Всего часом ранее здесь собралась толпа молодых мусульман, которые рвали, жгли и топтали эти портреты. ОМОНу пришлось вмешаться и на какое-то время протестующие против политики Франции по отношению к мусульманам рассредоточились.
Сейчас здесь стоит мужчина с прямо противоположным плакатом, на нем написано: «France Nice». Рядом с ним молодой человек в маске, из-под которой торчит черная борода. Он забрасывает мужчину вопросами: «А вы сами как относитесь к Макрону?», «Он оскорбил моего пророка, если бы вас оскорбили, как бы вы реагировали?», «Вам сейчас объяснят тут всё!». В конце концов он бросает какую-то шипящую фразу в сторону мужчины с плакатом и отходит, отмахиваясь от журналистов. Мужчина же представляется Артуром и говорит:
— Я вышел сюда выразить солидарность с народом Франции. Карикатуры я не считаю каким-то оскорблением. Это выражение демократической позиции. Те, у кого есть хотя бы малейшее культурное, я уже не говорю о художественном, образование, он понимает, что карикатура — это не отражение действительности, и его никак нельзя расценивать как попытку кого-то оскорбить. Я вышел, чтобы выразить соболезнование по поводу трагедии в пригороде Парижа, Ницце и Авиньоне.
29 октября в Ницце у собора Нотр-Дам были убиты три человека. Убийца, 26-летний уроженец Туниса по имени Брахим, был ранен полицейскими и госпитализирован. Спустя пару часов после этого инцидента мужчина с ножом и криками «Аллаху акбар» напал на полицейских в Авиньоне и был застрелен. А двумя неделями ранее в пригороде Парижа 18-летний чеченец Абдуллах Анзоров отрезал голову 47-летнему учителю истории Самюэлю Пати. Поводом послужило то, что Пати учил детей свободе слова на примере карикатур на пророка Мухаммеда из журнала Charlie Hebdo. После этого инцидента президент Франции Эмануэль Макрон назвал случившееся «терактом», а в знак солидарности с жертвой террориста на административных зданиях в нескольких французских городах спроецировали данные карикатуры.
Мусульманская общественность восприняла это как вызов, в том числе акции протеста начались и в Москве. Первая прошла 29 октября — на нее люди выходили с портретами президента Франции, на которых его лицо было перечеркнуто, а также с плакатами с надписью Charlie Hebdo — тоже перечеркнутой.
— Настоящий президент так себя не ведет, — объясняет мне Абдул Карим, который несколькими минутами ранее экспрессивно спорил с мужчиной, вышедшим поддержать французов. — Меня оскорбляет, что он покусился на честь нашего пророка. Я хочу, чтобы он публично извинился перед всеми мусульманами. И, в частности, передо мной, потому что пророк Мухаммад — это мой лидер. Это все равно что маму оскорбить. Для тебя родители святое, для меня вера.
В момент беседы со мной Абдул Карим смотрит в экран планшета. Там открыта станица новостного издания: пишут о Франции. «Макрон должен уйти. И точка», — говорит молодой человек.
Рядом со входом в посольство стоят двое рослых полицейских. За их спинами, у забора, лежат букеты с цветами. Утром люди приносили их, чтобы выразить свою скорбь в связи с убийствами. Полицейские внимательно смотрят по сторонам с таким видом, что создается впечатление, будто они охраняют цветы, а не порядок.
В какой-то момент слева от здания посольства появляется группа молодых людей. Их тут же обступают журналисты. Они смеются. Один из них достает из-под куртки пачку портретов Макрона, распечатанных на листах А4 на черно-белом принтере, и раздает товарищам. Они берут портреты и какое-то время позируют с ними на камеру, а затем — принимаются по очереди бросать их на землю и с ненавистью растаптывать и оплевывать.
— Мы не поддерживаем преступления, совершенные во Франции. Но еще больше мы против унижения и оскорбления нашей религии, — объясняет один из участников акции.
Договорить он не успевает, потому что внезапно появляется ОМОН и начинает жестко «винтить» участников. Хватали всех, кого успевали, части молодых людей удалось отойти в сторону. Их пока не трогали. Причины задержаний в этот момент никто не объяснял.
— Уважаемые журналисты, не мешайте прохожим, не перегораживайте тротуар, — в момент задержания доносилось из полицейского мегафона.
Я говорю с участником акции, которому удалось избежать задержания. Он представляется Курбаном.
— Я здесь, потому что мусора — п***ы [нетрадиционной ориентации]! Они забрали ребят, которые вышли высказать свое мнение. Ребят, которых оскорбили карикатуры! — говорит Курбан.
— А как вы относитесь к убийству учителя?
Ни секунды не размышляя, Курбан выпаливает:
— Он [убийца] правильно сделал. Если сейчас здесь кто-то будет так же высказываться про пророка, я считаю, что мой долг — отрезать ему голову!
Мне становится не по себе от этих слов. А Курбан как ни в чем не бывало обращается ко мне: «Ты там, главное, напиши, что мусора п***ы». Но моя потенциальная роль посредника между ним и «мусорами» сводится на нет происходящим в следующую секунду. Руки за спиной Курбана заламывают несколько омоновцев и ведут его в автозак: у молодого человека появляется возможность поговорить с ними лично.
Рядом со зданием посольства, примерно посередине фасада, стоит свечка и плакат в рамочке. На нем написано: «Если ты говоришь с богом, то это молитва. Но если бог говорит твоими устами – то это, возможно, сумасшествие. Нет террору». К этому стихийному мемориалу подходит человек в возрасте. Рядом со свечей он кладет букет красных роз.
— Я хочу, чтобы о нашей стране судили не только по фанатикам, но по людям, которые сочувствуют убитым.
Мужчину зовут Олег, он бизнесмен.
— Могут ли вас оскорбить карикатуры? — интересуюсь у собеседника.
— Я в детстве восхищался фантастическими карикатурными книжками Жана Эффеля, которые посвящались сотворению мира, Адаму. Знаете, какая штука? Никому в мире не приходило в голову, что это может оскорбить чьи-то чувства, — отвечает Олег.
К этому моменту омоновцы уже немного расслабились и отошли к автозакам. Возле французского посольства остаются лишь журналисты и несколько сотрудников Росгвардии. Рядом с ними ходит молодой человек, весь в черном, в маске и капюшоне. В его руках телефон, он водит им по сторонам и что-то объясняет по видеосвязи. Парень представляется Тимуром.
— Я сам из Таджикистана, но работаю в Москве, — сообщает он мне. — Президент Франции очень грязными словами оскорбил нашего пророка. Макрон — не человек, это животное! Я даже не могу повторить слова, которыми он меня оскорбил. И вот я пришел сюда.
Артур, как и многие мусульмане, приходящие к посольству, хочет, чтобы президент Франции извинился. «На коленях!», — подумав немного, добавляет молодой человек. Он тоже, как и Курбан, нисколько не осуждает убийство 47-летнего отца семейства, учителя Самюэля Пати: «Все правильно сделал чечен. Не нужно было оскорблять нашего пророка».
Помявшись немного, Артур говорит, что хотел бы «сделать послание для Макрона». «Я не боюсь задержаний. Хоть пусть меня забирают, хоть пусть меня убьют! Я мусульманин. Мы не боимся — и идем до конца. И все будет хорошо только тогда, когда он всем мусульманам принесет извинения. Переведите это Макрону», — на ломанном русском заключает мой собеседник и растворяется в сумерках.
На улице уже темно. Возле посольства почти никого не осталось. Редкий прохожий оставляет здесь цветы и идет дальше. Таким прохожим был и москвич Алексей. Он тоже оставил цветы в знак солидарности.
— Убили учителя, француза, понимаете, — говорит он, когда мы проходим вдоль колонны автозаков. — Который их кормит и содержит, в общем смысле. Я сочувствую Франции. В конечном счете, они [мусульманские беженцы] приезжают в эту страну и должны принимать их культуру, а не французы подстраиваться под мусульман. Что касается карикатур, то если не нравится, просто — не смотрите.
Одним из самых стойких возле посольства оказывается мужчина в коричневой куртке. Неприметный, небольшого роста, крепко сбитый и с торчащей из-под маски бородой: таких здесь сегодня было много. Он представляется Батыром.
— Я пришел сюда, чтобы выразить свое недовольство относительно сделанных карикатур на пророка Мухаммеда. Ну и, конечно же, выразить свое соболезнование людям, которые были убиты в Ницце, — говорит Батыр.
Он объясняет, что как верующий мусульманин, пришел высказаться и выступает против любых проявлений терроризма. Мужчина заверяет, что ислам — это религия мира, а радикального ислама, считает Батыр, не существует.
— А как же убийства во Франции?
— А это не мусульмане. Это преступники. И сегодня я молю Всевышнего, чтобы больше ни один человек не пострадал — ни в церквях, ни где-либо еще. Но чтобы все успокоились, Макрон должен извиниться.
Пока мы говорим с Батыром, у металлического заборчика, отделяющего проезжую часть от тротуара, останавливается белый внедорожник. Из него выходит мужчина в костюме. Он проходит к багажнику и достает оттуда большой похоронный венок. Его обвивает черная траурная лента, на которой написано: «Французским камрадам, погибшим от рук религиозных мракобесов». Полицейские быстро окружают мужчину и не позволяют ему отнести венок к посольству. После недолгих препирательств, он грузит его обратно в багажник, садится за руль и уезжает.
Кажется, сегодня был тот редкий день, когда полиция занималась делом — не давала людям впадать в крайности.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.