В январе 2020 года департамент городского имущества Москвы выкупил контрольный пакет акций убыточной компании АО «Метрострой». За последние 10 лет организация несколько раз меняла собственников. Неизменным все эти годы оставалось одно — жизнь людей в метростроевском общежитии на Коровинском шоссе. «МБХ медиа» рассказывает историю нынешних и бывших сотрудников компании, которые строили метро, а потом оказались заложниками города, застрявшими на десятки лет в «ничейном» доме на севере Москвы.
«Дом-фантом»
Учебно-производственный центр «Мосметростроя» иначе еще называют общежитием гостиничного типа: три длинных коридора с 36 одинаковыми восемнадцатиметровыми комнатами на этаже. У каждого этажа свой уникальный запах. Особенно это ощущается, если подниматься по лестнице, а не на лифте. Пройти в здание можно только через пост охраны, где паспортные данные каждого гостя переписываются в толстый журнал.
Маленький размер комнат как будто бы компенсируется большой предлифтовой зоной, которую уже давно освоили местные дети: они здесь катаются на велосипедах, самокатах, роликах, а иногда играют и в футбол. На потолке — круглые следы от мяча.
Пару лет назад здесь сделали косметический ремонт: закрасили многочисленные граффити на стенах — они слегка просвечивают через полупрозрачную краску; выложили лестницу мраморной плиткой, которую жильцы сразу не взлюбили: «Лестница из мрамора — замечательно. Живем в хлеву, но кашляем по-горничному», — говорит Ирина (имя изменено по просьбе героини). «У нас дети, пол очень скользкий. Теперь туда ребенка страшно отпускать». Ремонта, по ее словам, хватило на две недели, предыдущий продержался почти два десятка лет.
На каждом этаже помимо комнат и коридоров есть общая кухня, но ей уже несколько лет никто не пользуется. На многих этажах она просто закрыта на замок. Когда стало понятно, что временное проживание станет постоянным, а у некоторых стали появляться семьи и дети, то в и без того небольших восемнадцатиметровых комнатах появились импровизированные личные кухни. Зонирование площади — единственное, что помогает выживать в таких условиях. В одной такой комнате, как правило, умещаются: холодильник, плита, кухонный гарнитур, стол, несколько спальных мест, если есть дети, то часто этот вопрос решается с помощью двухъярусной кровати, шкаф, рабочий стол с компьютером, телевизор, диван. В некоторые комнаты можно заходить только по очереди — два человека в коридоре уже не разойдутся.
«Я попала в общежитие в 1997 году, я очень “удачно” вышла замуж. Мой муж — арматурщик-сварщик, проработал больше десяти лет в “Метрострое”. Мы вчетвером живем вместе. Я, муж и два сына. Старшему уже 22 года. В комнату приходим вечером только на ночлег, — рассказывает Елена. — Но, когда нас закрыли на карантин, начался ад. Это очень непросто, надо быть очень лояльной к своим близким, чтоб это пережить».
Сегодня в таких условиях в общежитии проживают около 1700 человек. Около половины из них продолжают работать на компанию, остальные были сокращены или ушли по собственному желанию, сохранив за собой право на жилплощадь — по старому жилищному кодексу, после 10 лет работы на предприятии, ведомственное жилье закреплялось за сотрудником.
«У нас у всех московская прописка, при этом сам дом — фантом, его нет. Организация, которой он принадлежал, ее больше не существует. Существует КСУМ (коммунально-строительное управление “Метростроя”), а самого “Метростроя” в том виде, в котором он был раньше, нет. Мы фантомы, мы вроде как есть, но вроде как нас и нет. Так и живем», — говорит Елена.
Парение в воздухе
«Метростроевцы испокон веков были довольно уважаемыми людьми, а сейчас нас используют как расходный материал. Для людей и города здесь, на севере Москвы, построили транспортные объекты. Например, транспортно-пересадочный узел Селигерская, строят сейчас междугородний автовокзал, а наших интересов никто не учел. Город напирает на то, что наш дом — ведомственное жилье, мол, разбирайтесь с ним сами. Но метро под носом построил город, ТПУ построил город. У нас нет ни парковок, ни детских площадок, никаких условий, хотя здесь, на секундочку, проживает около 600 детей. Дом в принципе не предназначен для постоянного проживания », — жалуется Ирина.
Около трех лет она вместе с еще несколькими жильцами дома по адресу Коровинское шоссе 2А пишет письма в инстанции различного уровня с просьбой обратить внимание властей на судьбу метростроевского общежития — мрачного двадцатичетырехэтажного здания, расположившегося на крохотном пятачке земли между двух шоссе — Коровинским и Дмитровским. В 2018 году здесь, буквально в сотне метров от входа в здание, была запущена станция метро Селигерская. На открытие приезжал даже мэр города Сергей Собянин. Как рассказала «МБХ медиа» Ирина, тогда она вместе с другими участниками инициативной группы вручили градоначальнику все документы и коллективную просьбу разобраться в ситуации — однако никакого ответа не последовало до сих пор.
«Мы хотим, чтобы наш дом отдали городу с возможностью последующего расселения. И это в принципе реально, если этого захотят московские власти, — говорит Ирина. — Почему? Да потому что мы люди, которые строили и строим метро этому городу, мы отдали свое здоровье “Метрострою”. При этом мы живем в таких условиях — по три, а то и шесть человек в восемнадцатиметровой комнате».
Несмотря на то, что компания «Мосметрострой» в 2020 году перешла в руки города, надеяться на расселение жильцы УПЦ на Коровинском шоссе не могут. Статус дома не ясен даже Росреестру, который потребовал от «Мосметростроя» в судебном порядке доказать право на собственность. В октябре состоится апелляция, которая, по некоторым источникам, может быть связана с недостатком подтверждающих документов, предоставленных компанией. «Мы думали, что Росреестр решит все за нас. Но оказалось, что у “Метростроя” не так все гладко с документами. По сути это ничья сейчас собственность, мы болтаемся в воздухе», — рассказал «МБХ медиа» еще один жилец общежития, знакомый с ходом судебного слушания. Из-за сомнительного статуса дома метростроевцы не могут принимать участие в городских программах расселения, приватизировать жилье, заключать договора социального найма, — то есть фактически ущемлены в большинстве жилищных прав.
Юрист Василий Голощапов считает, что Москва и городские власти могут быть не в восторге от самой идеи получения новой порции очередников на улучшение жилищных условий. «В Москве нет жилых домов без собственности, этого быть не может. Скорее всего, они для нарушения жилищных прав граждан России будут пытаться изобразить, что у них нет права собственности. Но если организация перешла в собственность Москвы, поменялся собственник, то все, что у него было, все, что было спрятано, все переходит на баланс нового владельца».
Одна история на всех
Общежитие «Мосметростроя» было построено в начале девяностых годов. Изначально это здание было заявлено как УПЦ — учебно-производственный центр для временного проживания сотрудников. Но уже в 1995 году в общежитие стали заселять выпускников метростроевского ПТУ №72 — главной кузницы кадров компании. В те годы в училище набирали преимущественно людей из регионов или, как их еще называли, «лимитчиков». После года учебы выпускников распределяли по различным строительно-монтажным управлениям (СМУ) и вместе с этим выделяли им место в общежитии с московской пропиской. Именно она и становилась для многих решающим фактором при выборе места обучения и будущей работы.
Как рассказала «МБХ медиа» Екатерина (имя изменено по просьбе героини), ей было 17 лет, когда она впервые приехала в Москву в 1995 году. «В моем случае дело было в прописке, как и у многих здесь. Я закончила школу с медалью, из чего следует, что учеба в ПТУ была явно не моей стезей. Но оставаться в деревне мне не хотелось, на тот момент была лазейка вот такая. Я приехала, поступила, отработала в “Метрострое” почти 10 лет. Сначала шесть лет работала маляром-штукатуром. Участвовала в строительстве станций “Люблино”, “Дубровка”, потом уже техником работала на “Парке Победы”. Я получила постоянную прописку, не сразу, а со временем. Сначала было койко-место, потом я вышла замуж, мы с мужем получили эту комнату на двоих. Тут у всех похожие истории».
Ради жилья и шли
Все жильцы дома на Коровинском шоссе боятся говорить не анонимно. Это касается даже тех, кто уже давно не работает на «Мосметрострой». Причина у всех одна — страх потерять эти восемнадцать метров жилплощади. Помимо позитивной хроники открытий новых объектов, компания известна еще тем, что на протяжении нескольких лет с трудом выполняет свои обязательства по выплате заработной платы. Раз в несколько лет в СМИ стабильно появляется информация о забастовке рабочих того или иного СМУ, которые по несколько месяцев не получают выплаты или получают их частично. Так, в 2015 году семьдесят человек вышли на протестную акцию, рассказав журналистам, что даже форму и инструменты им приходится покупать за собственные деньги.
Последняя акция протеста против задержки зарплат прошла в 2017 году, тогда несколько работников вышли к зданию Генпрокуратуры с требованиями разобраться в ситуации. Тем не менее, получить полную сумму денег в срок — до сих пор удается не всегда и не каждому. «У “Метростроя” всегда был сложный период, всегда менялось руководство, постоянно менялась организационно-правовая форма. Мы были и ООО, и ЗАО, теперь вот АО. Организация много лет находится в стадии полубанкротства. Задержки зарплат были всегда», — вспоминает Ирина, которая уже пятнадцать лет не работает на компанию.
А Екатерина считает, что многие раньше шли работать в «Метрострой», потому что у компании был собственный жилищный фонд — за выслугу лет и стаж можно было в перспективе получить собственную полноценную квартиру в Москве. Но потом компания была приватизирована, началась постоянная смена собственников, жилищный фонд был разрушен.
«Зарплату всегда не платили. Мы всегда думали, купить поесть или на пачку сигарет лучше деньги оставить. Это жесткач, конечно, бывали времена, когда и есть нечего было. Спасали только родственники, съездишь к ним, наешься и обратно в общагу, — говорит Екатерина. — Дело в том, что я застала времена, когда еще кого-то расселяли за стаж и выслугу лет. Этого прямо не обещали, но мы видели коллег постарше, которые получали квартиры по этой схеме, и думали, что у нас будет так же. А потом жилье строить перестали, а весь имеющийся жилищный фонд оказался забит другими сотрудниками. Собственно, нам было не на что рассчитывать уже».
Сегодня жильцы УПЦ «Мосметростроя» надеются, что их положение изменится с переходом дома на баланс города. Юрист Василий Голощапов убежден, что право на улучшение жилищных условий еще придется отвоевать: «Представляете, у города появляется 1700 новых очередников, среди них, как правило, льготники, инвалиды, и их всех нужно вне очереди обеспечивать жильем. Например, на 18 квадратах живет семья из пяти человек — им уже надо дать квартиру 100 метров. Вот они и начинают кричать, у нас бюджет не резиновый, на всех не хватит, и придумывать разные схемы. Мы сто раз проходили это. Такая канитель, трудная, но преодолимая».
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.