Сегодня из мордовской колонии ИК-5 в поселке Леплей освободился Геннадий Кравцов, бывший сотрудник ГРУ, отсидевший по обвинению в госизмене за то, что отправил резюме в Швецию. Приговор Мосгорсуда — 14 лет был сокращен до 6 лет в Верховном суде.
Впервые о деле Геннадия Кравцова я узнала от его жены Аллы Тереховой, которая решилась рассказать историю мужа, несмотря на угрозы со стороны следователей ФСБ, что «будет хуже» (и в этом ее поддержал адвокат Александр Иванов, защищавший ее мужа в то время). На самом деле я уверена, что именно огласка этой истории, как это часто бывает, помогла Геннадию Кравцову. Понятное дело, что суд его не оправдал, в России обвиненных в госизмене не оправдывают. Но изменение приговора в Верховном суде с 14 лет до 6 — это, безусловно, победа защиты (на стадии суда к защите Кравцова подключились адвокаты «Команды 29» Иван Павлов и Евгений Смирнов. — «МБХ медиа»), заслуга его жены Аллы и стойкость самого Кравцова, который не признавал своей вины.
Когда в марте 2015 года жена Кравцова Алла рассказывала мне, за что арестовали ее мужа, я была поражена абсурдностью и анекдотичностью обвинений. Геннадия арестовали в мае 2014 года и обвинили в госизмене за то, что он, уволившись из ГРУ, во время поиска работы отправил резюме в шведскую организацию FRA. Это гражданский институт, работающий по запросам правительства. Шведы тогда вежливо ответили Кравцову, что в его услугах не нуждаются — на работу они берут только своих граждан. Российские спецслужбы заинтересовались Кравцовым по «сигналу» из соседней Республики Беларусь. Уже после отказа шведов Кравцов послал аналогичное письмо в Министерство обороны в Минске. Во время обыска сотрудники ФСБ обнаружили в компьютере Кравцова это самое письмо в Швецию.
Романтик из ГРУ
21 сентября 2015 года Мосгорсуд приговорил Кравцова к 14 годам колонии строгого режима. Процесс проходил в закрытом режиме, адвокаты дали подписку о неразглашении и особых подробностей о деле узнать было невозможно. Я написала Геннадию Кравцову в СИЗО «Лефортово» и попросила его рассказать, что сам Кравцов думает обо всей этой нетривиальной истории.
Вот его ответ:
«То, что случилось — это не только лично моя драма. Мое письмо в Швецию явилось следствием краха моей родной отрасли — космической радиотехнической разведки. То, что такая была — не секрет, о ней много написано в интернете».
После окончания школы Кравцов собирался учиться на математика, но отец уговорил его поступить в Военную академию имени Можайского в Санкт-Петербурге. Служил он в подмосковной воинской части, потом в Москве, в 2002 году возглавил один из аналитических центров КРТР (космической радиотехнической разведки).
В письме Геннадий жалуется, что став начальником, был вынужден много времени уделять рутинной работе: проверять «по уставу ли пришиты бирки на противогазах», отчитываться перед проверочными комиссиями, а ему хотелось заниматься наукой и было обидно, что начальство его не ценило.
«Молодые умные офицеры увольнялись, я не мог убедить их служить за 10 тысяч рублей в месяц, сам я получал 17 тысяч рублей — это при моей выслуге, звании подполковника и руководящей должности (Кравцов пишет о своей службе в ГРУ в 2000-годах. — «МБХ медиа») <…> Но дело даже было не в зарплате, угнетало отношение к делу, в первую очередь от руководства, в их глазах читались апатия и безразличие, в воздухе повис незримый транспарант «это никому не нужно», на меня смотрели, как на идиота-шизофреника, который усердствует непонятно ради чего».
«В июле 2005 года перестал функционировать последний советский космический аппарат (КА) «Целина-2» — он был затоплен в океане. Мы оказались без входящей информации, нового КА еще не предвиделось, предстояла работа только по архивам».
Желая больше заниматься наукой, в сентябре 2005 года Кравцов уволился из ГРУ, устроился программистом в НТЦ «Передовые системы», ждал запуска нового КА, чтобы «поучаствовать в разработке под него новой программы анализа». Но не случилось: разработка нового космического аппарата шла медленно, с пробами и ошибками, и Кравцов «впал в депрессию».
Почему?
«В 2005 году, когда я увольнялся из рядов ВС РФ, я уже предвидел близкую смерть моей отрасли. В 2010-м, когда писал письмо, ощущал, что она уже наступила. А в 2013-м убедился, что она уже наступила окончательно. Главная причина краха — кадровая. В моей «специальной структуре» не осталось сотрудников, кому была бы интересна и нужна КРТР. А в промышленности этой отрасли уже отсутствуют специалисты, которые могли бы что-то сделать».
Вместо Греции — в «Лефортово»
Кравцов продолжает:
«В письме я не поведал ничего такого, чего нельзя было бы найти в интернете. Когда оперативники ФСБ нашли это письмо и вызвали меня к себе на беседу, то у нас с ними развернулась дискуссия на тему: «Мог ли быть нанесен ущерб внешней безопасности России, если бы я уехал жить и работать в Швецию?». Я аргументировал тем, что специально выбрал Швецию, а не США или какую-либо другую страну НАТО, чтобы такой ущерб был исключен. Швеция после «Тильзитского мира» уже более двухсот лет ни с кем не воюет и не входит ни в какие военные блоки. Да и шведов-то самих очень мало, всего 10 миллионов жителей. Какая угроза может быть для России? Мои оппоненты ответили: «А вдруг Швеция вступит в НАТО, а с НАТО вдруг начнется война…».
Я спросил у оперативника: «Меня могут за это посадить?». Он ответил: «Ну что вы? У нас же сейчас не 37-й год. Вы же не уехали и ни с кем не сотрудничали. Будьте спокойны».
«Они составили протокол опроса, под которым я подписался».
«Я приехал домой и успокоил жену, что меня сажать не будут. Мы почти год прожили в спокойствии <…> А в начале июня решили поехать на неделю в Грецию. Я позвонил моему оперативнику и спросил, могу ли я слетать в Грецию с семьей? Он ответил: «Если загранпаспорт у вас на руках, значит, можете. Никаких проблем нет. Но спасибо вам, что нас предупредили»».
В Грецию Кравцов не улетел — попал в Лефортово.
«За неделю до вылета меня уложили на асфальт и доставили в следственное управление ФСБ, где предъявили обвинение о совершении мной госизмене по ст. 275 УК РФ. Закрыли в Лефортово. Адвокат Стебенев (тот самый адвокат, которого исключили из адвокатуры из-за дела многодетной матери Светланы Давыдовой. — «МБХ медиа») обнадежил: «Будем бороться за полное оправдание», но он мне не объяснил, в чем суть статьи 275. Следователь мне сказал, что меня обвиняют в разглашении гостайны, но я считал также, что меня обвиняют и в желании помочь Швеции в оборонном деле, что и предопределило мое частичное согласие с обвинением. Следователь упирал в основном на то, что указав данные о себе, я нарушил требования каких-то нормативно правовых актов, что я был ужасно секретный человек. Я ответил, что вполне допускаю, что указанная мною в письме информация может подпадать под нарушения каких-нибудь актов, с которыми я не знакомился, но абсолютно уверен, что эта информация никак и никем не может быть использована в ущерб России (Приказ, на который ссылалось следствие, был принят после увольнения Кравцова из ГРУ и он с ним не мог быть знаком. — «МБХ медиа»)».
«Поэтому и признал себя на первом допросе частично виновным. Через три дня меня перевели в другую камеру и у сокамерника оказался Уголовный Кодекс с комментариями. Я внимательно ознакомился со статьей 275 и понял, что меня не обвиняют в намерении уехать в Швецию и нет такой статьи в УК, по которой меня могли в этом обвинить, а обвиняют исключительно в передаче секретных сведений в самом письме».
Как стать политическим заключенным
«Тогда я уже на втором допросе сказал, что не признаю себя виновным и вполне аргументированно обосновал, что в моем письме не содержится ничего секретного».
«Несколько допросов следователь выслушивал мои доводы, после чего передал дело другому следователю».
«Новый следователь сказал, что ему ничего объяснять не нужно, будет назначена экспертная комиссия, которая сделает заключение. Десять месяцев прошло с момента моего ареста до назначения этой экспертной комиссии. Когда я увидел, что в нее входят двое бывших сослуживцев, то был спокоен. Но когда увидел текст их заключения, то меня охватил шок. Они не могли сами придумать такой бред, они просто подписали то, что составили сотрудники ФСБ».
«На каждый пункт заключения у меня есть веский контраргумент, но нас с адвокатами на суде никто не слушал».
«На суде я впервые так отчетливо осознал, в какой стране я живу».
«Политический заказ моего дела был очевиден. Если на открытых судебных процессах чинится беспредел, то чего уж говорить о закрытых, где им стесняться нечего».
«Считаю политическими заключенными и себя и всех тех, кого сажают с нарушением законов по политическому заказу».
И тогда, шесть лет назад, и сегодня, когда Геннадий Кравцов вышел из колонии, отсидев срок от звонка до звонка, для меня очевидно, что дело по закону в лучшем случае «тянуло» на разглашение гостайны — статья 283 УК РФ.(наказание от 3 до 8 лет).
Вероятно, это поняли и на кассации в Верховном суде, где приговор Мосгорсуда был изменен с 14 лет до 6 (редкий случай!)
Но ведь и правда, никакой госизмены в нем не было, потому что Кравцов не «шпионил» в пользу какой-либо страны. Его и Беларусь, и Швеция к себе на работу отказались принять. Никаких контактов ни с какими иностранными разведками у него не было. Об этом, как он сам рассказывает, ничего нет ни в материалах дела, ничего не говорилось на суде.
Таких, как Кравцов, правозащитники считают «жертвами шпиономании». Будем надеяться, что после освобождения , этот абсурд в жизни Геннадия закончится. И начнется новая жизнь.
Очень надеюсь, что счастливая.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.