В России продолжаются задержания и аресты оппозиционеров: 2 июня суд заключил под стражу экс-директора «Открытой России» Андрея Пивоварова, а 3 июня будет определена мера пресечения для политика Дмитрия Гудкова. Дело против них строится на очень «экзотических» статьях УК. При этом власти в последние годы регулярно заявляют о гуманизации уголовного законодательства. О том, так ли это на самом деле и что грозит задержанным оппозиционным политикам — в материале «МБХ медиа».
Оппозиционеры с редкими статьями
Одной из главных политических тем последних дней стало задержание Андрея Пивоварова и Дмитрия Гудкова. Их соратники назвали происходящее расправой перед думскими выборами — оба политика собирались выдвигаться в парламент. В свою очередь, пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков отверг связь задержаний с политикой. «Вряд ли, наверное, это можно ассоциировать с какими-то политическими претензиями, потому что какие-то обвинения, о которых мы читаем, которые выдвигаются со стороны силовых ведомств, они к политике не имеют никакого отношения», — сказал представитель главы государства, добавив, что этот вопрос не входит в компетенцию Кремля.
Дмитрий Гудков стал подозреваемым по делу, возбужденному по пункту «б» части 2 статьи 165 УК РФ (причинение особо крупного имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием). Речь в нем идет о неуплате долга по договору аренды нежилого помещения в 2015-2017 годах. Потерпевшим выступает департамент городского имущества Москвы, который числится собственником помещения. Гудкову грозит до пяти лет лишения свободы. Ожидается, что Тверской суд Москвы изберет ему меру пресечения 3 июня.
Пока неизвестно, будет ли следствие настаивать на аресте оппозиционера. Заключение под стражу по этой статье противоречит постановлению Пленума Верховного суда от 19 декабря 2013 года. В нем подчеркивается, что арестовывать подозреваемых в совершении преступлений по статьям 159-159 [6], 160 и 165 УК РФ запрещено — при условии, что вменяемые им деяния совершены в сфере предпринимательской деятельности.
Часть 2 статьи 165 УК, которую вменяют Гудкову, довольно редкая: по данным судебного департамента при Верховном суде РФ, за 2020 год по ней было осуждено всего 60 человек. Из них большинство — 47 человек — получили условный срок, еще восемь были приговорены к лишению свободы, а один отделался штрафом. Остальные были освобождены по разным основаниям, в том числе по амнистии. «Статья специфическая, очень редко применяется», — подтвердил «МБХ медиа» глава юридического департамента организации «Русь сидящая» Алексей Федяров. «Как говорят в органах: “ну если не натянули 159-ю (мошенничество), то давай хотя бы 165-ю воткнем”. Значит, точно не доказали никакого хищения. Какой-то ущерб придумали, а хищения не доказали вообще никакого», — добавил юрист.
Пивоваров же обвиняется по еще более экзотической статье 284.1 УК РФ об участии в нежелательной организации. Практика по ней почти отсутствует: первый приговор был вынесен только в феврале 2020 года. Тогда экс-координатора «Открытой России» и журналиста «Урал.МБХ медиа» Максима Верникова приговорили к 300 часам обязательных работ. В октябре краснодарская активистка Яна Антонова получила 240 часов по той же статье. Однако самым громким стало дело ростовской активистки Анастасии Шевченко — в феврале 2021 года ее приговорили к четырем годам условно за сотрудничество с той же «Открытой Россией».
«200-300 тысяч человек должны были пойти в колонии»
Хотя оппозиционным политикам и активистам нередко назначают меру пресечения в виде заключения под стражу, а также реальные сроки по самым разным делам, власти всячески подчеркивают гуманизацию уголовного законодательства. В октябре 2020 года председатель Верховного суда Вячеслав Лебедев заявил, что в этом направлении ведется активная работа. Среди ее результатов он назвал декриминализацию некоторых деяний, не представляющих большой общественной опасности, ограничение избрания меры пресечения в виде заключения под стражу, а также расширение перечня оснований освобождения от уголовной ответственности. В качестве доказательства он привел статистику, согласно которой количество заключенных в России за последние 20 лет действительно серьезно сократилось. В начале 1999 года в заключении находились свыше миллиона человек, а по состоянию на 1 октября 2020 года их было уже меньше 500 тысяч. Также, по словам Лебедева, с 2001 года избрание меры пресечения в виде заключения под стражу сократилось почти в четыре раза – с 366 тысяч до примерно 95 тысяч в 2019 году.
Директор ФСИН Александр Калашников недавно также отчитался о сокращении количества заключенных в стране. По его данным, к 1 января 2021 когда в колониях находились 378 тысяч человек, а в СИЗО — 104 тысячи. Калашников назвал эти показатели «минимальным значением за всю новейшую историю России» и связал их со «структурными изменениями в отношении к изоляции подозреваемых, обвиняемых, осужденных и работы с ними».
При этом многие эксперты и юристы считают, что гуманизация тут не при чем. По словам Алексея Федярова из «Руси сидящей», количество заключенных снижается только из-за невысокой раскрываемости преступлений.
«Раскрываемость краж сейчас 33,5% в стране. Полмиллиона краж остались нераскрытыми. Сколько из этих полумиллиона совершены в организованных группах, в особо крупном размере? 200-300 тысяч человек должны были стопроцентно пойти в колонии. Уголовный розыск в стране разрушен», — констатировал Федяров.
Представители властей разных уровней, включая президента Владимира Путина, подчеркивали необходимость особого подхода в расследовании экономических преступлений. Хотя в УПК содержится прямой запрет арестовывать предпринимателей, которым грозит экономическая статья, на практике он часто не соблюдается.
«Если мы говорим про “предпринимательские” статьи, то это части 5, 6 и 7 статьи 159 УК. Но для этого нужно, чтобы их вменили. А вменяют всегда 159 “обычную” — 4 или 3 часть, то есть общеуголовное мошенничество», — объяснил Федяров. Об иллюзии гуманизации говорят и многие другие юристы.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.