Предметом споров последних дней в соцсетях стал центр «Крепость» — новый кризисный центр для жертв домашнего насилия и насилия, связанного с сексуальной ориентацией и идентичностью. Он открылся совсем недавно, и уже успел заработать обвинения в неправильной идеологии и непрофессионализме. Защитницы проекта утверждают, что выполнили важную миссию, организовав безопасное пространство в период карантина, когда жертвы остаются один на один с агрессорами.
Проект запустили в начале мая члены «Гражданского общества» — движения, возглавляемого оппозиционером Михаилом Световым. Пока у «Крепости» есть одно отделение в Москве, но планируется расширение по всей России.
«Укроем вас на неделю, и за это время поможем прийти в себя, сведем со всеми необходимыми службами — психологом, юристами, — и постараемся найти долгосрочное решение», — обещают на сайте проекта.
Против проекта в соцсетях выступили фем-активистки, среди них Ника Водвуд, Залина Маршенкулова и Дарья Серенко. Пункты критики можно разделить на две части: идеологические и профессиональные.
Претензии идеологического характера вызваны тем, что проект связан с Михаилом Световым и Егором Жуковым, которых феминистки обвиняют в антифеминистских взглядах. Светов указан на сайте в разделе «Контакты», а «Команда Жукова» помогает с обеспечением питания для проживающих в московском шелтере «Крепости».
«Экстремистов не берут в армию»: большое интервью с Егором Жуковым
Самый популярный фигурант «московского дела»...
«Светов никогда не отказывался от своих проблематичных высказываний о женщинах и феминизме и уже сейчас использует лояльность “ФемФракции” (феминистская фракция «Гражданского общества». — «МБХ медиа») и участие в создании шелтера, как своего рода прикрытие своей антифеминистской и мизогинной позиции», — говорит «МБХ медиа» интерсекциональная экофеминистка, активистка и художница Леля Нордик.
Также у критикующих центр феминисток есть сомнения в благонадежности единственного психолога «Крепости» Глеба Багрянцева. Во «Вконтакте» Багрянцев подписан на группы «Записки Юного Абьюзера», «ЯЖМАТЬ», «Гендрефлюидный вертосексуал» и др. А эти группы, как указывают критики, посвящены контенту мизогинистического и антифеминистского характера.
Сам Багрянцев отделяет себя от фем-движения: «У любой идеологии есть минусы, в том числе и у феминизма. На «вертолета» я подписан потому, что он забавно эти минусы высмеивает. Это не мешает мне помогать людям или как-то еще выполнять свою работу. Я здесь для того, чтобы помогать жертвам ДН, а не подстраиваться или транслировать феминистическую повестку».
Фем-активистки утверждают, что помощь жертвам домашнего насилия не может быть оказана без солидарности с идеями феминизма. «Сама по себе проблема домашнего насилия над женщинами напрямую связана с проблемой сексизма и гендерной дискриминации. Также существует закономерность, что уровень домашнего насилия в стране напрямую зависит от уровня гендерного равенства: чем серьезнее неравенство между мужчинами и женщинами, тем чаще женщины подвергаются насилию в семье. Несмотря на то, что жертвами домашнего насилия могут стать люди любого гендера, подавляющее большинство пострадавших от домашнего насилия — женщины. Кроме того, согласно исследованиям женщины чаще подвергаются более жестоким формам домашнего насилия», — сказала «МБХ медиа» Леля Нордик.
Участницы проекта на критику отвечали, что многие из них сами являются феминистками, а Жуков и Светов не контактируют с жертвами напрямую.
Спасение vs спасательство
«Можно надеяться, что <…> личность не важна, а важны дела, и если сомнительные личности делают хорошее дело, то это хорошо. Я не скажу, что мне совсем не близка эта позиция, в конце концов, я считаю себя утилитаристкой. Только вот с точки зрения утилитаризма мне почему-то кажется, что если составить костяк кризисного центра для помощи уязвимым людям в сложной жизненной ситуации из сомнительных личностей, которые так или иначе засветились с людоедскими позициями, вреда от этого будет больше, чем пользы. По какой-то причине активистки «Крепости» плохо подготовились к своей работе», — писала активистка Надежда Беляева.
Вторая часть претензий направлена на квалификацию участников проекта. Как написала фем-активистка Дарья Серенко, для кризисной помощи жертвам домашнего насилия необходимо знать, «что такое гражданское сопровождение, как разговаривать с полицией, в какую организацию отправлять, как найти нормального психолога, который не “завиноватит” пострадавшую, куда заселить откуда взять денег и т.д.», без этих же знаний приходится «изобретать велосипед.
щас будет минитред, частично навеянный дискуссией последних дней, но на самом деле он гораздо шире и про мой опыт. про шелтер не хочу говорить, давайте лучше обсудим такую дихотомию:
желание помочь vs проф. помощь
Я давно думала написать об этом, а сейчас будет в тему как раз
— даша пишет (@Tihiipiket) May 17, 2020
«На мой взгляд, конструктивная критика всегда полезна, что не скажешь о безосновательных обвинениях», — сказала «МБХ медиа» менеджер проекта «Крепость» Роза Позднякова.
«Мам, я тебя боюсь»: как «шлепки по попе» калечат психику и при чем здесь закон о домашнем насилии
Борцы с законом о домашнем насилии «защищают»...
Одна из участниц «Гражданского общества» отметила, что недостаточная опытность работников «Крепости» искупается сотрудничеством проекта с более известными и опытными организациями («Насилию.нет», «Консорциумом женских неправительственных объединений» и другими) в тех вопросах, в которых им недостает компетентности. Как говорит, активистка, самое ценное, что дает «Крепость» — это шелтер (временное убежище), которыми не располагает центр «Насилию.нет». Сейчас в шелтере «Крепости» находятся две женщины.
Нужно понимать, что «Насилию.нет» во многом является связующим звеном всех организаций, оказывающих поддержку жертвам домашнего насилия. «Крепость» — одна из этих организаций, и она нужна сейчас, в период пандемии и переполненных шелтеров.
— милишевич (@mimicevic) May 18, 2020
Центр «Насилию.нет» позднее опроверг факт сотрудничества с «Крепостью» в открытом письме: «После запуска своего проекта представители «Крепости» многократно пытались с нами связаться, в том числе через третьих лиц. Мы обнаружили, что говорим на разных профессиональных языках и не можем рекомендовать нашим подопечным обращаться в эту организацию. Кроме того, представители «Крепости» распространяют ложную информацию. В частности, они заявили, что сотрудники и волонтеры организации будут проходить обучение и супервизию в центре «Насилию.нет». Это не соответствует действительности — никаких договоренностей на этот счет у нас не было», — говорилось в письме.
«Создавать организацию помощи пострадавшим от насилия, проигнорировав опыт и не проконсультировавшись с экспертами, это проявления безответственности и недальновидности. Если вы хотите помогать решать проблему домашнего насилия — поддерживайте существующие организации. Если вы хотите создать некую инициативу по данной теме, но у вас нет экспертов, знаний и времени на обучение, предложите внедрить эту инициативу в одну из уже существующих организаций», — считает Леля Нордик.
«[Cоздали центр], потому что есть такая нужда. За время карантина был отмечен всплеск домашнего насилия. Этот факт игнорировать невозможно, ведь пострадавшие буквально заперты в одном пространстве со своими мучителями и им просто некуда пойти, — — ответила «МБХ медиа» активистка Роза Позднякова, — Приюты и шелтеры — редкая услуга: на огромную Москву их нет и десятка».
«Спросите себя, почему у вас возникает такой вопрос. Почему, когда кто-то открывает кафе, никому не приходит в голову спрашивать: “Зачем ты открываешь кафе?”. Но если кто-то открывает шелтер, все говорят: “Зачем еще один проект, почему не ограничиться имеющимися?”. При том, что помощь пострадавшим от домашнего насилия гораздо важнее, и проектов таких гораздо меньше, их не хватает, чтобы помочь всем. Мы считаем, таких проектов должно быть больше, и они должны решать проблему домашнего насилия вместе», — говорит Позднякова.
«Дело, конечно, в первую очередь в качестве услуг и в соблюдении этического кодекса при работе с клиентками, — прокомментировала «МБХ медиа» ситуацию Алена Ельцова, директор кризисного центра «Китеж». — Исключить “спасательство”, соблюдать личностные границы, обеспечивать полноценную реабилитацию — все это нужно обязательно соблюдать, иначе вред может быть причинен и спасаемым, и «спасателям». Профессионализм здесь очень важен, и важна тесная связь с сообществом других помогающих организаций — для обучения, супервизии, интервизий, перенаправления клиенток, оказания юридической помощи в сложных случаях».
Как «самоизоляция» повлияла на уровень домашнего насилия в России, читайте здесь.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.