Пензенский областной суд 14 мая начнет рассмотрение по существу дела семи из десяти обвиняемых по делу организации «Сеть», признанной в России террористической. Судебные заседания по двум другим уже идут в Петербурге. Пытки, избиения, давление на родственников и не подтвержденные доказательства — рассказываем, из чего ФСБ создает дело «Сети».
Дмитрий Пчелинцев: «Им казалось, что они могут кому-то помочь»
«Одна из главных проблем Димы сейчас — это раскрошенные зубы. Три ему уже удалили, еще пять осталось, — рассказывает мама фигуранта дела «Сети» Дмитрия Пчелинцева Светлана. — Когда тебя пытают, зубы стираются, ты же сжимаешь их от боли. А никто же не будет тебе там стоматолога сразу вызывать».
Пчелинцеву 14 мая исполнилось 27 лет. Уже полтора года он находится в различных СИЗО Пензы в качестве обвиняемого по делу «Сети», организации, признанной в России террористической. Вместе с ним по делу проходят еще десять человек из Пензы и Санкт-Петербурга. Четверо из них заявили о пытках со стороны сотрудников спецслужб. Пчелинцева, по его словам, пытали с помощью электрошокера. Один из фигурантов — Игорь Шишкин — признал вину и уже получил 3,5 года лишения свободы.
До задержания Дмитрий работал инструктором по стрельбе, а свободное время вместе с друзьями–антифашистами занимался организацией благотворительных акций: организовывал кинопросмотры, раздачу еды и проводил экологические акции.
«Им с друзьями все казалось, что они могут кому-то помочь. Они были очень активные, бомжей кормили на акции “Еда вместо бомб”», — рассказывает «МБХ медиа» Светлана Пчелинцева.
Еще одним увлечением Дмитрия был страйкбол — военно-тактическая игра, в которой участники используют для стрельбы пневматическое оружие. Тренировки по страйкболу, который во многом копирует реальные военные стратегии, стали одними из официальных поводов для возбуждения уголовного дела. Якобы молодые люди готовили серию терактов во время президентских выборов 2018 года и Чемпионата мира по футболу. Террористической организацию признали 8 апреля 2019 года. «Сеть» стала тридцатой в списке террористических организаций в России, наряду с «Правым сектором», «ИГИЛ», АБТО и другими.
Как рассказывала Светлана Пчелинцева, интерес к оружию Дмитрий приобрел во время службы в армии, где у него была специальность «мастер стрелкового оружия». В армию Дмитрий решил пойти сам: «Пришел в военкомат и говорит: “Хочу служить”. В семье у нас все мужчины служили, такое воспитание».
Дмитрия задержали в октябре 2017 года. При обыске у него нашли три охотничьих карабина и два травматических пистолета. По словам матери, все это было зарегистрировано — пистолет он брал с собой для самозащиты при перевозке оружия в стрелковый центр, в котором работал. Еще две гранаты, по словам Пчелинцева, ему подбросили в машину оперативники.
Следователи требовали от него дать признательные показания и признать себя участником террористической организации. Сначала он отказывался, ссылаясь на 51 статью Конституции. А потом начались пытки. Адвокат, Олег Зайцев, опубликовал рассказ своего подзащитного 6 февраля 2018 года.
У одного из них руки были в белых медицинских, резиновых перчатках, он достал динамо-машину и поставил на стол, канцелярским ножом зачистил два провода, сказал мне, чтобы я оттопырил большой палец ноги. Другой потрогал мне на шее пульс рукой, в дальнейшем он делал это не раз, он контролировал мое состояние. Он удивился, что пульс спокойный и у меня нет волнения — это было от того, что я вначале не понимал происходящее.
Затем [человек] в перчатках стал крутить ручку «динамо-машины». Ток пошел до колен, у меня стали сокращаться мышцы икровые у ног, меня охватила паралитическая боль, я стал кричать, начал биться спиной и головой о стену, между голым телом и каменной стеной они подложили куртку. Все это продолжалось примерно 10 секунд, но во время пытки мне это показалось вечностью.
Один из них стал разговаривать со мной. Дословно он сказал: «Слова «нет», «не знаю», «не помню» ты должен забыть, ты меня понял?”» Я ответил: «Да». Он сказал: «Правильный ответ, молодец, Димочка». Затем мне в рот снова засунули марлю и по три секунды в течение четырех раз продолжили пытку током.
Пчелинцев подписал признательные показания, от которых потом отказался. Как рассказывала его мать со слов сына, показания его заставляли писать под диктовку и несколько раз: «Сначала его хотели объявить сторонником Мальцева, потом Навального, потом еще кого-то, а потом остановились на том, что есть. И показания написаны таким языком, которым ни один нормальный человек не говорит: “Я осознанно нарушал такую-то статью, часть такую-то”».
Сотрудники ФСБ угрожали жене Дмитрия, Ангелине. Она рассказала «МБХ медиа», что ее вызвали в ФСБ под предлогом того, что Дмитрий хочет ее видеть и у них будет возможность встретиться. Но в итоге ее саму начали допрашивать и показывать видео одного из походов в лес. Говорили, что ее мужу будет грозить пожизненное наказание, если она не подтвердит то, что ей сейчас скажут оперативники. Во время допроса один из них держал в руках шило и набирал им что-то на клавиатуре компьютера.
«Я ответила, что это просто смешно утверждать, что 10 человек якобы могут совершить государственный переворот. Он отреагировал эмоционально — резким движением воткнул шило в сиденье между своими ногами и начал кричать «Это невозможно, потому что мы работаем”», — говорит Ангелина.
Через некоторое время, по словам Ангелины, в кабинет вошел еще один сотрудник: «Он встал справа от меня и произнес такую фразу «Просто нужно кому-то ногу прострелить, и всё сразу скажет». Я сказала, что хочу видеть мужа, мне ответили, что раз я не хочу разговаривать, то меня можно «уводить”».
Через месяц девушке удалось увидеться с мужем в помещении ФСБ. Там он рассказал Ангелине, что его пытали и требовали, чтобы он признался во всем, что потребуют, а если нет, то «его убьют, и при этом это будет выглядеть как самоубийство».
«После этой встречи он написал мне письмо, в котором говорил, что ему угрожали причинить мне вред, поэтому он хочет, чтобы я уехала в безопасное место. Одна из угроз звучала как “её изнасилует толпа таджиков”. Дима, пытаясь оградить меня, сказал, что я беременна (мы действительно планировали ребенка), на это сотрудник ФСБ ответил, что меня отправят в женскую колонию в Мордовии, где беременных насилуют в два раза чаще».
Дело Азата Мифтахова: электрошок и шуруповерт
Пытки и преследование анархистов и антифашистов — не новое явление, хотя дело «Сети» — одно из самых громких на сегодняшний день. Во многом похоже дело еще одного анархиста, аспиранта механико-математического факультета МГУ Азата Мифтахова, которого обвиняют в том, что он бросил шашку в окно офиса «Единой России» 31 января 2018 года. Сразу после этого прошли обыски и допросы нескольких анархистов, в том числе и у подруги Мифтахова, Елены Горбань. Одного из задержанных, Святослава Речкалова, пытали током, угрожая, что приобщат дело к делу «Сети». Речкалова отпустили под подписку о невыезде, и он уехал из страны.
Самого Мифтахова задержали через год, первого февраля 2019 года. Перед этим у нескольких десятков анархистов в Москве прошли обыски, после которых задержали 12 человек, всех их, кроме Мифтахова, отпустили на следующий день. Один из задержанных, Даниил Галкин, также рассказал о пытках электрошоком в микроавтобусе — силовики требовали от молодого человека нужные им показания на Мифтахова, иначе он бы уже «пошел» не как свидетель, а как обвиняемый.
Опасаясь пыток, о которых рассказывали обвиняемые по делу «Сети», в отделе полиции Мифтахов попытался вскрыть себе вены. Отказался давать показания без адвоката и требовал возможности позвонить родным. Как утверждал потом анархист, такое поведение разозлило людей, находившихся в отделе, его начали избивать, а затем приставили включенный шуруповерт к груди, угрожая, если он не будет говорить, вставить инструмент в анальное отверстие.
Начиная с февраля 2019 года Мифтахов находится в СИЗО, показания против него дал только один «секретный свидетель».
Алексей Полтавец: пытки пакетом и показания на «дружков- анархистов»
В июне 2018 года стало известно, что первые задержания и пытки, которые относятся к делу «Сети», прошли еще в марте 2017 года. Тогда в Пензе вместе с двумя другими фигурантами, Максимом Иванкиным и Михаилом Кульковым был задержан Алексей Полтавец. Первоначально им предъявили обвинения в хранении наркотиков (Полтавец утверждает, что их подбросили), но при этом во время пыток его спрашивали о «дружках-анархистах».
Полтавец первым рассказал о пытках и зафиксировал их следы, а потом покинул Россию. Кульков и Иванкин остались в стране и через год, в июне 2018-го, их снова задержали уже по делу о терроризме.
ОВД-инфо опубликовало монолог 18-летнего Полтавца, в котором он рассказывает, как оперативники добивались от него показаний:
«Николай сзади затянул пакет, от чего я начал задыхаться и дергаться. Стул начал наклоняться, но Илья надавил на него, а Николай прижал меня к спинке стула. Николай снял с меня пакет, и я начал откашливаться, часть слюны упала на пол, от чего сотрудник Илья разозлился и ударил меня, сказав что-то вроде того, что я замарал им пол»
После этого, по словам Полтавца, его ставили «в полтора» (полуприсед) и требовали подписать показания, которые нужны следователям. Он отказывался, в какой-то момент ему угрожали паяльником и изнасилованием шваброй. Но в итоге следователи упомянули, что «кто-то из его друзей раскололся раньше», после чего Полтавца заставили сфотографироваться в лесу, указывая на определенное место, и отпустили под подписку о невыезде.
В октябре 2017 года был задержан Егор Зорин, которого еще до этого пытались завербовать в качестве информатора сотрудники ФСБ. Об этом «МБХ медиа» сказала Александра Аксенова, жена другого фигуранта дела Виктора Филинкова. О попытках вербовки Зорин рассказывал своим знакомым активистам, но они не восприняли это как серьезную угрозу. Сейчас производство по статье о терроризме в отношении Зорина прекращено, он единственный из фигурантов, кто с самого начала находился под домашним арестом, а потом был отпущен под подписку о невыезде. Зорин никак не контактирует с прессой и правозащитниками.
За октябрь-ноябрь 2017 года в Пензе были задержаны Василий Куксов, Илья Шакурский, Андрей Чернов и Дмитрий Пчелинцев. Тогда же, в ноябре, в Петербурге арестовали Армана Сагынбаева. Его перевезли в Пензу, где он проживал постоянно.
Виктор Филинков: «Если я не знал ответа — меня били током»
Несколько месяцев в СМИ о деле антифашистов писали как о «пензенском деле». Арман Сагынбаев, знакомый со многими активистами, под пытками дал показания на своих знакомых, в том числе, на Виктора Филинкова и Игоря Шишкина, живших в Санкт-Петербурге. Их задержали в январе следующего года, и тогда пензенское дело стало еще и питерским. Во время одной из коротких встреч в суде Сагынбаев извинился за то, что ему пришлось оговорить друзей.
Виктор Филинков был задержан в аэропорту Петербурга в январе 2018 года. По данным Republic, наблюдение за Филинковым было установлено как минимум с декабря 2017 года, в деле есть данные, что в это время он вместе с еще двумя активистами обсуждал в «Макдоналдсе» тренировки в лесу, криптовалюты и политику.
Сразу после задержания его отвезли на медосвидетельствование, а потом на небольшом фургоне в лес, где пытали целую ночь. Ему удалось передать правозащитникам письмо, в котором он рассказывает о первых сутках после задержания.
[Итак], мне задавали вопросы, если я не знал ответа — меня били током, если ответ не совпадал с их [ожиданиями] — били током, если я задумывался или формулировал [долго] — били током, если забывал то, что сказали — били током.
Под пыткам ему пришлось признаться в том, что он является участником организации «Сеть», в которой он якобы занимает позицию связиста. От этих показаний он потом откажется, а адвокат Филинкова Виталий Черкасов будет пытаться возбудить уголовное дело о пытках. Сейчас жалоба об отказе в возбуждении уголовного дела подана в Европейский суд по правам человека. Заявления о пытках также было поданы адвокатами Дмитрия Пчелинцева, Ильи Шакурского и Армана Сагынбаева, а также проходящего по делу свидетелем Ильи Капустина, которого при задержании пытали электрошоком и спрашивали о знакомых — антифашистах.
Следственный комитет под разными предлогами отказывается признавать факт пыток. Следы от пыток электрошоком Ильи Капустина в постановлении следователя Сергея Валентова названы «укусами насекомых».
Как рассказал «МБХ медиа» адвокат Шакурского и Пчелинского Эльдар Лузин, в данный момент он планирует обжаловать отказ в возбуждении уголовного дела в Европейский суд по правам человека. «Все инстанции в России считают, что у нас следователи независимы, они все проверили и никаких пыток не нашли». По словам Лузина, то, что большинство фигурантов сначала дали признательные показания под пытками, а потом от них отказались, расценивается судом как стремление уйти от уголовной ответственности: «У нас суд поддерживает следственные органы, нет решения суда о том, что признательные показания были даны под пытками. Если бы оно было, то эти показания не могли бы ложиться в основу обвинения».
«Все доказательства — недопустимые и недостоверные»
Виктор Филинков — гражданин Казахстана, закончил там школу и переехал в Омск учиться на программиста. С десяти лет увлекался техникой, собирал роботов, уже студентом читал лекции по информационной безопасности. «Два раза поступал в университет и два раза бросал, потому что на тот момент уже работал и получать корочку было нерентабельно в его профессии — куда важнее опыт работы», — рассказывает его жена Александра. Даже находясь в СИЗО, Филинков продолжает учиться и просит передавать ему книги по математике: «Ему очень страшно потерять профессиональные навыки»
Живя в Омске, Филинков общался с московскими антифашистами и часто ездил в Москву, а в 2015 году на одном из столичных панк-концертов он познакомился с будущей женой — Александра тогда жила в Петербурге, но тоже была знакома со многими антифашистами из других городов. После этого они несколько раз встречались в Пензе, а потом Филинков переехал в Петербург.
Как рассказал «МБХ медиа» адвокат Филинкова Виталий Черкасов, встречи в Пензе станут одним из аргументов обвинения. Якобы на них «террористы» тренировались и обсуждали планируемые преступления. «Он не опровергает то, что дважды приезжал в Пензу просто потому, что встречался со своей будущей женой Александрой, — говорит адвокат. — Он жил в Омске, она жила в Санкт-Петербурге, и они встречались посередине. И при этом виделись с друзьями-антифашистами, но все было мирно, они просто гуляли по городу и ничего противоправного не совершали. Я думаю, при допросе пензенских фигурантов они это подтвердят». Никаких видеозаписей с тренировками в лесу или подобных доказательств вины оперативники не нашли. Слова адвоката подтвердила и Александра, добавив, что у нее в Пензе были друзья, у которых они могли остановиться.
Черкасов утверждает, что в деле в принципе нет никаких доказательств участия его подзащитного в подготовке теракта и соответствующих тренировках: «После допроса Бояршинова (Юлий Бояршинов задержан в Санкт-Петербурге 21 января 2018 года. — “МБХ медиа”) разбилось доказательство, построенное на абстрактных утверждениях о том, что Филинков участвовал в тренировках. Бояршинов подтвердил, что никогда не встречался на тренировках с моим подзащитным. То же самое ранее подтвердил и Шишкин».
На суде Бояршинов рассказывал, что вместе с другими активистами они несколько раз собирались на дачах и на полигонах. Они тренировались с макетами автомата Калашникова, изучали приемы самообороны и основы медицинской помощи. Бояршинов подчеркивает, что «все занятия, которые были до, и эти были направлены на самооборону, отражение нападений. Не было штурмов или еще чего-то». При этом сам Бояршинов признал вину, желая прекратить побои и издевательства, но не дает показаний против других фигурантов.
«Еще один довод — это довод, построенный на фантазии и предположениях сотрудников ФСБ. В обвинительном заключении прописаны функциональные обязанности “связиста” Филинкова. Очень подробно, там 11 позиций, которые якобы взял на себя Филинков. Где взял, когда взял, никаких документов, протоколов собраний, ничего», — рассказывает Черкасов. Кроме этого, в материалах дела говорится, что Филинков взял на себя обязанности «приискивать новых участников организации», но это не подтвердил ни один свидетель или участник дела.
«Они придумали сценарий и подвели под него нужные доказательства», — уверен Черкасов.
По словам адвоката, в деле есть аудиозапись прослушки, «которая была сделана когда Филинкова и Бояршинова привезли в суд для продления меры пресечения и специально оставили одних в помещении». На аудио, полагая, что их никто не слышит, фигуранты обсуждали произошедшее с ними за последние месяцы и кто какую позицию занял в разговорах с оперативниками. По словам Черкасова, аудиозапись была сделана оперуполномоченным Константином Бондаревым, которого его подзащитный обвинял в жестоком обращении с ним самим и другими фигурантами дела: «Мы будем просить о признании этой аудиозаписи недопустимым доказательством». Адвокат считает, что Бондарев заинтересован в том, чтобы собрать доказательства против Филинкова и уйти от ответственности за жестокое обращение.
Еще одна аудиозапись, которая есть в деле — разговоры Ильи Шакурского с человеком, которого считают провокатором. Как рассказала «МБХ медиа» Александра Аксенова, в Пензе Илья Шакурский и Арман Сагынбаев общались с человеком по имени Влад Добровольский. «Насколько я поняла, он якобы перестал симпатизировать правым идеям и этим расположил к себе Шакурского. Они обсуждали какие-то серьезные темы, Добровольский задавал провокационные вопросы, хотя, насколько я знаю, ничего конкретного они не отвечали», — говорит Александра.
Юлий Бояршинов: «Прессинг продолжался месяц за месяцем»
Отец признавшего вину петербуржца Юлия Бояршинова, художник Николай Бояршинов, каждую пятницу выходит на Невский проспект с пикетом в поддержку своего сына. «Мой отец Бояршинов Николай боролся с фашизмом, мой сын Бояршинов Юлий, антифашист, арестован ФСБ. Мы победили фашистов или заразились фашизмом?» — написано на его плакатах.
Юлий был арестован одним из последних, во время антинаркотического рейда 21 января 2018 года. Он был знаком со многими другими антифашистами и, по словам отца, общался с Пчелинцевым, Сагынбаевым, Филинковым, у них был общий круг знакомых в Петербурге, Москве и других городах, все они периодически встречались. «На тот момент уже плотно следили за ребятами из Пензы, и эти встречи могли попасть в поле зрения оперативников», — рассказал «МБХ медиа» Николай Бояршинов.
Во время задержания у Юлия нашли несколько грамм пороха, предъявив ему обвинения в незаконном хранении оружия. Как он потом расскажет на суде, банку с 400 граммами дымного пороха, которую обнаружили у него в рюкзаке, он нашел на крыше во время работы (он учился в университете ИТМО и одновременно работал промышленным альпинистом) и взял ее себе. Такой порох используют для изготовления фейерверков. Позже, когда в Пензе задержали Дмитрия Пчелинцева, он решил выбросить коробку в лесу, и по пути его как раз задержала полиция.
Во время задержания Бояршинов отказался давать показания, сославшись на 51 статью Конституции. Его несколько раз ударили в живот, затем повезли на медицинское освидетельствование в больницу. На следующий день суд арестовал его на 30 суток, ему было предъявлено обвинение в незаконном хранении оружия.
Молодого человека отправили в Кресты-2, СИЗО №1, в камеру, где находилось 40 человек. Через 10 дней к нему пришли те же двое человек, которые его задерживали, и, не назвав своих фамилий, предложили «побеседовать», называли имена и фамилии пензенских фигурантов дела. «Себе хуже делаешь — присядешь», — говорили сотрудники спецслужбы. Юлий снова отказался давать показания, и его перевели в другую камеру, которую он называет «пресс-хатой». Как он рассказал представителям ОНК, его поместили в помещение на 150 человек, где приходилось спать на полу или по несколько человек на кровати. Его неоднократно избивали на кухне, где нет камер, за то, что «он террорист и пытался убить детей». Угрозами изнасилования его заставляли фотографироваться с сигаретой, хотя Бояршинов не курит, из-за антисанитарии он заразился чесоткой. Некоторые арестанты, по словам обвиняемого, сотрудничают с администрацией.
«Если я снова окажусь в СИЗО-6 “Горелово”, из-за рассказанного я подвергнусь насилию со стороны арестантов, сотрудничающих с администрацией. Такие угрозы не раз поступали в мой адрес», — от руки приписал Бояршинов к опросу ОНК.
Бояршинов провел в этом СИЗО пять месяцев. «Тяжесть его ситуации, кроме того, что его поселили в пресс-хату, была в том, что когда у всех закончились пытки, пошла огласка, у него прессинг продолжался месяц за месяцем», — рассказывает отец обвиняемого. Опасаясь дальнейших издевательств и побоев, на судебном заседании Бояршинов дал признательные показания и попросил выделить его дело в отдельное производство.
«Его самое главное условие — отказ оговаривать других фигурантов. Ради этого они попросил выделить его дело в отдельное производство, чтобы после того, как его осудят, он смог давать показания в пользу других», — говорит Николай Бояршинов. Но, так как его сын отказался сотрудничать со следствием, ему в выделении дела в отдельное производство отказали.
На суде Юлий рассказал, что занимался в клубе «Партизан» ДОСААФ, где на месячном курсе изучал обращение с огнестрельным оружием, оказание первой медицинской помощи и теорию взрывного дела. Кроме этого, посетил несколько тренировок на полигонах, на одну из которых приезжала и девушка Филинкова Александра, но, как заявлял Бояршинов, с самим Филинковым он не встречался. Летом 2016 года его пригласили на встречу с активистами из Пензы, на которой, по его словам, обсуждалось создание организации «Сеть», которая бы объединяла разные группы людей, интересующиеся самообороной.
Он подчеркивает, что на встречах «не обсуждались преступления террористической направленности». Отвечая на вопросы адвоката, он утверждает, что тренировались они исключительно для того, чтобы отразить нападения националистов, которые могут случится, если в России произойдут события «украинского сценария».
«Главное, чтобы человек выглядел опасным»
Дело Мифтахова и дело «Сети», а также несколько других дел дали повод говорить о целенаправленных преследованиях анархистов. Однако редактор альманаха moloko plus, изучающего проблемы политического насилия, Павел Никулин, считает, что никакого целенаправленного давления на движение нет: «К сожалению, чаще всего репрессиям подвергаются люди, которых легче всего репрессировать. Есть некий перекос в сторону преследования левых активистов и анархистов, но нет такого, чтобы где-то на совещании сказали: «давайте сажать анархистов»».
При этом по мнению Павла Никулина, на усиление преследований антифашистов и анархистов могло повлиять два фактора. Первый, это разгром правого движения и прекращение активности правых активистов: «После 2014 года произошел разгром правого движения, многие из них уехали воевать в Украину по обе стороны конфликта, то есть представители радикальных движений закончились, а показатели у ментов не поменялись, поэтому кажется, что преследуют анархистов». А второе — это смерть 17-летнего анархиста Михаила Жлобицкого, который подорвал себя в здании УФСБ Архангельска в октябре 2018 года. До этого никто не воспринимал анархистов как людей, способных к подобным действиям. После гибели Жлобицкого в Карелии задержали анархистку Екатерину Муранову, опубликовавшую в «Вконтакте» несколько записей, которые, по версии следствия, оправдывали поступок Жлобицкого. Ей предъявили обвинения в оправдании терроризма в конце марта 2019 года, причем посты были опубликованы в ноябре 2018-го. Администратора телеграм-канала «Прометей», калининградского анархиста Вячеслава Лукичева, опубликовавшего посмертную записку Жлобицкого, по тому же обвинению оштрафовали на 300 тысяч рублей. По заявлению его адвоката, его допрашивали и избивали 36 часов.
Никулин объясняет, что преследуют не за политические предпочтения, а «тех, кого удобно медийно выставить злодеями»: «Если человек ездит на какие-то страйкбольные сборы, ходит просто в походы или у него есть охотничий билет и оружие, не важно, боевое или нет, он удобен. Главное, чтобы человек выглядел опасным, тогда к нему можно отправить группу захвата и устроить спектакль, чтобы показать его по телевизору», — говорит Никулин.
По его словам, анархисты воспринимаются оперативниками как люди, не способные интегрироваться в легальный политический процесс, но при этом способные к активным действиям, что автоматически делает их опасными.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.