От интервью до Ичкерии. Как изменилось дело Абдулмумина Гаджиева за год

Дагестанского журналиста Абдулмумина Гаджиева задержали год назад в собственной квартире. Ему предъявили обвинение в организации и финансировании терроризма — следствие «обнаружило» связь Гаджиева с дагестанским проповедником Абу Умаром Саситлинским, находящемся в международном розыске. Сейчас Гаджиева и других фигурантов дела обвиняют по трем статьям УК — все особо тяжкие и связаны с терроризмом. Дело Гаджиева вызвало общественный резонанс — его поддерживали Иван Голунов и Илья Азар, активисты в Дагестане подали более 500 уведомлений о митингах в его поддержку. «МБХ медиа» рассказывает, как менялось дело журналиста за год и каковы ожидания защиты.

Я-Мы Абдулмумин Гаджиев

Рано утром 14 июня 2019 года в квартиру редактора отдела религии дагестанской газеты «Черновик» Абдулмумина Гаджиева громко постучали. Дома был сам журналист, его жена и четверо малолетних детей. Гаджиев открыл дверь, в квартиру ворвались силовики и уложили его лицом на пол. Несколько часов они убеждали Гаджиева подписать нужные следствию бумаги, но он отказался, после чего журналиста увезли в спецприемник. Во время допроса жена Гаджиева, Дана Сакиева, просила силовиков ничего им не подбрасывать, на что ей отвечали — «У нас такая статья, что ничего подбрасывать не надо».

В тот же день в подмосковной Балашихе задержали другого человека — Кемала Тамбиева, который в ходе допроса дал показания против Гаджиева и заработал большой синяк на лице. С этим синяком он был доставлен на самолете в Махачкалу, где в избитом виде предстал перед судом и заявил, что дал показания под пытками. Также в этот день в дагестанском селе задержали Абубакра Ризванова, бывшего соучредителя благотворительного фонда «Ансар», ранее судимого.

Буквально за неделю до этого всю страну потрясло дело журналиста «Медузы» Ивана Голунова — широкий общественный резонанс помог адвокатам доказать, что наркотики были ему подброшены, и Голунов вышел на свободу. За короткое время лозунг «Я-МЫ Иван Голунов» стал народным. После ареста Гаджиева газеты, выступившие в его поддержку, вышли с заголовками «Я-МЫ Абдулмумин Гаджиев».

Но добиться эффекта, подобного делу Голунова, общественности не удалось. Журналисту было предъявлено обвинение в организации и финансировании терроризма. Аналогичные обвинения были предъявлены Тамбиеву и Ризванову. Всего обвиняемыми по делу проходят 11 человек — но задержаны были лишь трое, остальные объявлены в международный розыск.

Обвинение против Абдулмумина Гаджиева изначально обращалось к нескольким эпизодам. Помимо показаний Кемала Тамбиева, от которых он отказался на первом же заседании, обвинение считает, что Гаджиев помогал осуществлять сбор средств на террористическую деятельность запрещенного в России ИГИЛ. Помощь выражалась в двух публикациях в газете «Черновик» от 2009 и 2013 года, одна из которых — интервью с проповедником Абу Умаром Саситлинским, вторая — рассказ о деятельности благотворительного фонда Саситлинского «Ансар».

Кто такой Абу Умар Саситлинский

Абу Умар Саситлинский (настоящее имя Исраил Ахмеднабиев) — уроженец дагестанского села Ново-Саситли. В 2009 году, когда Саситлинский давал интервью Гаждиеву, он был уже известен в республике как проповедник и благотворитель. В 2011 году Саситлинского назначили ректором исламского института в Хасавюрте. Основной его деятельностью тогда были образовательные программы для детей. Саситлинский на пожертвования построил большую школу хафизов (исламское образовательное учреждение) для детей-сирот в родном селе.

В 2013 году, когда было опубликовано второе интервью Саситлинского, благотворительный фонд «Ансар» провел массовые сборы для помощи сирийским беженцам. Сам Гаджиев в интервью «Новой газете» вспоминает, что в сборах тогда принимали участие представители официального духовенства из центральной джума-мечети, которые передали фонду «крупную сумму денег». Позже в том же году в школе хафизов в Ново-Саситли провели крупную спецоперацию, а сам Абу Умар Саситлинский покинул страну. В 2014 году ему предъявили обвинение в финансировании терроризма, которое якобы осуществлялось через благотворительные фонды «Ансар» и «Мухаджирун» (зарегистрирован в Англии), которые собирали деньги на строительство колодцев и помощь беднякам в Африке. Фонд «Ансар» был закрыт, Саситлинского объявили в международный розыск. Фонд «Мухаджирун» (в переводе «Живое сердце») продолжает работу по сбору средств на строительство колодцев. В 2017 году фонд открыл в Нигере колодец, построенный на деньги главы Чечни Рамзана Кадырова.

Сейчас Саситлинский продолжает осуществлять благотворительную деятельность, судя по публикациям, он находится в Нигере. У страницы Абу Умара Саситлинского в инстаграме 430 тысяч подписчиков, у его медиа-проекта «Голос истины» — 113 тысяч подписчиков, больше 20 тысяч подписчиков у его страницы на YouTube. На страницу в фейсбуке (заблокирована на территории России) подписано 19322 человека. На всех страницах регулярно публикуются призывы перечислять средства для помощи мусульманам на разные счета. Также можно купить книги Саситлинского, самая популярная из них — «Секрет успеха в обоих мирах». Книгу можно купить в электронном виде за 150 рублей.

После задержания Абдулмумина Гаджиева Саситлинский записал несколько видеороликов, где говорил о невиновности журналиста и отрицал свою принадлежность к террористической деятельности. «Братьев арестовали по надуманным обвинениям, якобы они помогают террористам… вот эти террористы, мы накрываем праздничный стол», — говорит Саситлинский и показывает на камеру здание сиротского приюта в Африке. «Никогда мы не помогали ни ИГИЛ, ни другим террористам, это ложь 100 процентов… в 2013 году я законно делал сборы, в том числе в центральной мечети Махачкалы, и никаких претензий ко мне в России не было. Фонд законно работал… На меня в 2014 году открыли дело за то, что я сказал, что Башар Асад тиран и уничтожает свой народ… Тамбиева и других братьев я знать не знаю. Ризванова Абубакра вы уже судили раньше, подкинув взрывчатку, и он вышел, подчистую отсидев. И вы опять его посадили по надуманной теме». Абубакр Ризванов действительно был ранее судим по террористической статье, одним из оснований стала работа в благотворительном фонде «Ансар».

Знакомый Абу Умара Саситлинского, ранее работавший с его благотворительными проектами, рассказал «МБХ медиа», что Саситлинский всегда был против ИГИЛ, а его проповеди «спасли много сотен и тысяч людей». «Очень гнусно себя ведут российские власти, обвиняя невинных людей в поддержке и финансировании терроризма, связывая их с Абу Умаром», — считает он.

Дело, по которому сейчас проходит Абдулмумин Гаджиев, Ризван Тамбиев и Абубакр Ризванов — не первое, связанное с Саситлинским: в 2018 году в Москве судили семь человек, которые, по данным следствия, также переводили деньги на помощь террористам, которую якобы осуществляет Саситлинский. По схожему обвинению в 2019 году был задержан уроженец Северной Осетии Георгий Гуев. В декабре 2019 года в Ново-Саситли задержали родного брата Саситлинского — Сааду Ахмеднабиева. СК опубликовал видео этого задержания, на котором силовики окружают дом, после чего самого Сааду, добровольно сдавшегося, увозят на вертолете.

527 отказов

Сразу после задержания Абдулмумина Гаджиева его коллеги и активисты подали заявление на проведение митинга в его поддержку. Им было отказано в довольно стандартной формулировке — площадка занята другим мероприятием. Потом подано новое заявление — и новый отказ, потом еще и еще. Всего активисты подали 527 заявлений на массовые акции в поддержку Гаджиева — но так и не смогли провести ни одной, только регулярные одиночные пикеты.

«Сначала были отказы в связи с тем, что площадки заняты. Но потом, когда мы обнаружили, что площадки эти никем не заняты, нам дали новую формулировку отказа: по данным центра по противодействию экстремизму МВД Дагестана, проведение митингов нежелательно, потому что толпа может возбудиться от наших требований. Массовые мероприятия, на которых планируется давать критическую оценку деятельности правоохранительных органов республики, учитывая особый психологический настрой, а также возможный просчет устроителей митинга, создают предпосылки для совершения правонарушений. Чей психологический настрой они имеют в виду, я не понял. Мы посмеялись. Больше половины отказов мы получили в такой форме», — рассказал «МБХ медиа» юрист и представитель общественного движения «Город наш» Арсен Магомедов.

В какой-то момент активисты сменили тактику — они перестали подавать заявки на митинги и начали обжаловать отказы. «Мы подали 187 исков в суды и получили 186 отказных решений и одно в нашу пользу. Правда, Верховный суд Дагестана его отменил и отказал нам. Мы подали 167 апелляционных жалоб — во всех отказано. Потом мы подавали 108 кассационных жалоб в Пятигорск. Заставили суды поработать», — говорит Арсен.

Борьба против решений дагестанских судов — это не дело принципа, это направленная работа с целью изменить судебную практику в Дагестане. «Конец истории пока для нас — это пятый кассационный суд, который находится в Пятигорске. Он встал на сторону закона. Правда, встал он аккуратно: он отменил три решения Верховного суда Дагестана, а остальные дела приостановил. Сначала для того, чтобы мы примирились, а потом начался коронавирус. Но 9 июня он начал работать и отменил уже 11 решений. Теперь, я думаю, они все решения отменят массово», — считает Арсен.

Раньше в Дагестане было полное неприятие массовых мероприятий со стороны власти, которое поддерживали суды. Теперь же, после массовой отмены решений, Арсен надеется, что судьи поменяют подход — ведь это отражается на их репутации. «Это будет удар по статистике — суды массово выносят незаконные решения! Так что мы надеемся, что, когда появится идея заново провести митинг, суды будут иначе настроены», — говорит Магомедов.

Номер 2387

За год в деле Гаджиева появилось много новых обстоятельств. Изначальное обвинение в организации финансирования терроризма стало более тяжелым: в последнем постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, датированном 22 апреля (текст есть в распоряжении «МБХ медиа»), указаны три статьи УК РФ. Это ч. 2 статьи 205.5 (участие в деятельности террористической организации), ч. 2 статьи 282.2 (участие в ликвидированной экстремистской организации), и ч. 4 статьи 205.1 — организация финансирования терроризма. Все статьи — особо тяжкие, наказание по ним предусмотрено от 10 лет до пожизненного. На основании обвинений Абдулмумин Гаджиев внесен в список террористов физических лиц Росфинмониторинга за номером 2387.

Обвинение в участии в террористической организации строится на том, что Гаджиев в период с 2009 по 2013 год якобы принял участие в собраниях «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана» и «Высший военный Маджлисуль Шура Объединенных сил моджахедов Кавказа» (деятельность на территории России запрещена в 2003 году). Обвинение в участии в деятельности ликвидированной экстремистской организации объясняется публикациями двух интервью с Абу Умаром Саситлинским.

В пояснении к обвинению в организации финансирования терроризма указаны 24 текста, опубликованных в газете «Черновик». Среди них, например, текст «Не надо нам ни террористов, ни гастролеров», где Абдулмумин рассуждает, как мусульманину относиться к концертам Егора Крида и Тимати.

«Абдулмумин задавал вопрос следователю — а вы вообще читали мои статьи? Приведите мне строчку, где я кого-то призывал или «готовил почву». Следователь говорит — я не собираюсь, мне это не интересно», — сказала «МБХ медиа» жена Гаджиева Дана Сакиева, которая выступает в качестве общественного защитника.

«У Гаджиева, Тамбиева и Ризванова обвинения аналогичные, практически под копирку, даже орфографические ошибки те же», — рассказал «МБХ медиа» один из адвокатов Гаджиева Шамиль Магомедов. За год следствие так и не предоставило защите полный доступ к материалам дела. Известно только, что в нем 33 тома. Подготовка материалов дела, по закону, может занять до полутора лет.

«Следствие утверждает, что дело сложное и многоэпизодное, в нем много фигурантов. Но мы считаем, что у них проблемы с доказательной базой, поэтому они затягивают. По закону они могут продлить следствие до полутора лет. Защита считает, что новые обвинения надуманы, как и первоначальные», — утверждает адвокат.

В течение года следствие не представило никаких реальных доказательств причастности Гаджиева и других фигурантов в экстремистской деятельности. «У них есть один допрос свидетеля под псевдонимом. Абдулмумин и другие вычислили, кто это мог быть, и есть информация, что еще в 2013 году его склонили к сотрудничеству с ФСБ. Он сейчас живет в Турции, называет себя внуком Жириновского, у него много разных имен и он часто их меняет. Актер какого-то театрального кружка в Турции», — рассказывает Магомедов.

Более полугода в материалах дела фигурировали только рапорты оперативных сотрудников и допросы этих сотрудников, которые сами не являются очевидцами преступления. «Якобы у них есть оперативная информация, что такой-то причастен к террористической деятельности. И только через полгода, когда журналисты уже заполоскали их, им пришлось засунуть в протокол засекреченного свидетеля. Но и этот свидетель строит показания на том, что якобы ему об этом (причастности Гаджиева к преступлениям — «МБХ медиа») сказал Абу Умар Саситлинский. Хотя тот и сам это отрицает, не раз говорил об этом на видео», — напоминает адвокат.

Эпизод с избитым Кемалом Тамбиевым, который заявил о том, что дал показания под пытками, судом может быть проигнорирован. «Наш уголовный кодекс так построен, что суд волен принять за основу любые показания — хоть первые, хоть вторые, на свое усмотрение. Может признать первые показания верными, а остальные отмести. Это наша российская практика. Украинское законодательство, к примеру, ушло дальше в плане УПК — там, если человек отказывается от показаний, данных в ходе следствия, и дает на суде другие показания, суд обязан принять именно их», — подчеркивает адвокат.

Рассмотрение дела по существу будет проводиться в Ростовском военном суде. Предварительная дата окончания следствия — 13 августа, после чего материалы будут направлены в прокуратуру. Но процесс может затянуться до осени.

«Бывает, что часть обвинений в суде отпадает. Но о полностью оправдательном приговоре по террористическим статьям я не слышал ни разу. В условиях России это невероятно. Мы с коллегами считаем, что, учитывая широкий общественный резонанс и слабую доказательную базу, суд даст по минимуму, а это лет десять по совокупности всех статей. Статьи особо тяжкие, до пожизненного, это очень серьезные статьи», — напоминает Магомедов.

В августе 2019 года правозащитный центр “Мемориал” признал Абдулмумина Гаджиева политическим заключенным. В октябре 2019 организация Amnesty International внесла Гаджиева в список узников совести. С требованием взять дело под особый контроль к руководству Дагестана обращался глава СПЧ на тот момент Михаил Федотов. «То, что с ним сегодня делают силовые структуры — это плохой пример таких понятий, как «государственность», «право», «закон» и «правосудие» для населения Северного Кавказа. Очень трудно объяснять населению Дагестана, что задержание Гаджиева — это есть акт справедливости и законности со стороны государства», — говорилось в обращении СПЧ.