В России с сегодняшнего дня вступают в силу поправки в Уголовно-исполнительный кодекс, касающиеся правил отбывания заключенными наказаний. Теперь по письменному заявлению осужденного или его родственника ФСИН должна будет рассмотреть возможность перевести заключенного в колонию того региона, где он проживал. Эксперты считают, что с поправками кардинально вряд ли что-то изменится. И главным образом потому, что этапирование в отдаленные места страны – эта одна из карательных мер, применяемых к особо неугодным людям системой исполнения наказаний.
Почему были приняты поправки?
В 2017 году Европейский суд по правам человека, рассмотрев жалобы четырех российских заключенных, признал, что в России нарушается ст. 8 Европейской конвенции о защите прав человека. Речь шла о том, что осужденные отправляются в отдаленные места лишения свободы, и их семьи зачастую лишены возможности для свиданий и поддержания отношений.
ЕСПЧ отметил, что российская система исполнения наказаний не имеет достаточной законодательной базы для соблюдения «географически» прав заключенных. В 2018 году уполномоченный по правам человека при президенте РФ Татьяна Москалькова попросила правительство поддержать поправки в УИК, которые предусматривают запрет на этапирование в отдаленные регионы. «Это очень большая беда, так как людям приходится ехать из Москвы в Архангельск, в Карелию, из Чечни — в Красноярский край, и в итоге разрываются социальные связи, люди страдают», — говорила Москалькова.
Вступившие в силу с 29 сентября поправки были внесены в 73 и 81 статьи Уголовно-исполнительного кодекса. Этими статьями, в частности, установлен порядок принятия решений об отбывании осужденным наказания в той или иной колонии. В статье 73 говорится, что осужденный должен отбывать наказание там, где он жил до приговора или где был осужден. Однако ФСИН была вправе сослаться на то, что в данном регионе нет колонии подходящего типа, и осужденного отправляли туда, куда хотели. В той же статье есть пункт о том, что перевод в другой регион возможен при медицинских показаниях или «в целях безопасности осужденного», как было, например, с делом Михаила Ходорковского.
Теперь 73 статья дополнена нормой о том, что по письменному заявлению осужденного или его близких родственников ФСИН должна рассмотреть возможность перевода заключенного в регион, где он жил, или где живут его родственники. А если все колонии в этом регионе заняты, значит найти нужно учреждение, расположенное в любом соседнем или ближайшем к нему регионе. В статье 81 говорится, что заключенный весь срок должен отбывать в одном исправительном учреждении. Теперь эта норма откорректирована и также позволяет по заявлению осужденного перевести его ближе к дому.
А куда и кого отправляли?
В нулевых годах в России было вынесено множество приговоров целому спектру политических активистов. Среди них бывший полковник ГРУ Владимир Квачков, который, будучи задержанным в Москве, отбывал наказание в Мордовии сначала по делу о подготовке вооруженного мятежа, а затем об экстремизме. Недавно погибший при неустановленных обстоятельствах в СИЗО Челябинска неонацист Максим Марцинкевич по прозвищу Тесак, будучи коренным москвичом, по делам об экстремизме сидел в Коми и Красноярске. Антифашист Алексей Сутуга по прозвищу Сократ отбывал наказание за драку с неонацистами в Иркутской области. Осужденная по делу о танцах в храме Христа Спасителя участница группы Pussy Riot Надежда Толоконникова была этапирована сначала в Мордовию, а затем в Красноярский край. Националист Дмитрий Дёмушкин также отбывал наказание за экстремизм не в Москве, где он жил, а во Владимирской области.
Бывший глава «Юкоса» Михаил Ходорковский несколько лет провел в колонии в Краснокаменске Читинской области. Это не самая удаленная от Москвы колония, но одна из самых — или даже самая — труднодостижимая (6,5 часов на самолете до Читы, 7 часов пересадки, 15 часов на поезде). Ходорковский пытался обжаловать свое этапирование в Читу. Российский суд не увидел в этом нарушений, ФСИН тогда ссылался на то, что этот регион выбран «в целях безопасности» осужденного. Зато ЕСПЧ признал нарушение прав Ходорковского.
С поправками что-то изменится?
Юрист правозащитного центра «Мемориал» Татьяна Глушкова в 2011-2017 годах представляла интересы семьи одного из осужденных, обратившихся в ЕСПЧ по поводу отдаленности колонии, в которой он отбывал наказание. Это дело она выиграла. В беседе с «МБХ медиа» Глушкова соглашается, что этап в отдалённые регионы может использоваться — и де-факто используется — как дополнительная мера наказания.
«В целом поправки сформулированы таким образом, чтобы, с одной стороны, формально соответствовать идее гуманизации исполнения наказания, а с другой — оставлять возможность направления «кого следует» в отдаленные регионы. Ведь никакого списка оснований, по которым осужденному может быть отказано в отбывании наказания в родном регионе или ближайшем к нему, поправки не закрепляют», — говорит Глушкова.
Она указывает на то, что в п. 4 ст. 73 УИК прямо закреплено право ФСИН направлять определенные категории заключенных в колонии по своему выбору. В 2018 году список этих категорий был расширен за счет добавления туда «осужденных за иные преступления, в отношении которых имеется информация об их приверженности идеологии терроризма, исповедании, пропаганде или распространении ими такой идеологии (при отсутствии достаточных данных для решения вопроса о возбуждении уголовного дела) и оказании ими в связи с этим в период содержания под стражей, отбывания наказания соответствующего негативного воздействия на других обвиняемых (подозреваемых)».
«Нетрудно понять, как в нашей стране будет происходить отнесение осужденного к числу «исповедующих» такую идеологию — на основании рапорта оперативного сотрудника, — говорит Татьяна Глушкова. — В целом о дефективности этих поправок мы писали еще в 2018 году, когда они только-только были представлены для общественного обсуждения. Содержательно они с тех пор не изменились».
Зампредседателя движения «За права Человека» Дмитрий Краюхин считает, что в теории поправки в УИК правильные. Но как они будут работать на практике – ответить затруднился. «Здесь возникает некая коллизия между «типа добрыми намерениями» законодателей и практикой. Потому что, к сожалению, главная проблема в том, что человек в России в принципе почти бессилен перед системой», — говорит Краюхин «МБХ медиа». Он добавляет, что в России много политически мотивированных уголовных дел, по которым «осужденные входят в списки политзаключенных». «Их отправляют бог знает куда, чтобы до них не могли добраться ни родственники, ни адвокаты», — считает Краюхин. А внесение поправок в УИК он объясняет решениями ЕСПЧ, с которыми при всем декларируемом суверенитете России, все же приходится считаться. «Но данные поправки не дают гарантий каких-то реальных изменений», — считает правозащитник.
По информации ФСИН России, на которую ссылаются авторы поправок в УИК, в 2017 году было рассмотрено 4 900 обращений осужденных о переводе их в другие исправительные учреждения, из них удовлетворено всего 388 обращений. В среднем одна перевозка осужденного железнодорожным транспортом, сообщает ведомство, составляет 900 рублей, авиационным транспортом — 37 000 рублей.
.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.