«О прежней стабильности можно забыть навсегда». Как пандемия стала катализатором для перемен на рынке труда

Даже победа над COVID-19 не гарантирует положительных изменений на рынке труда. Эксперты уверены, что последствия карантинных ограничений будут долгоиграющими и фактически перекроят все сферы экономики и изменят жизни миллиардов человек. «‎МБХ медиа» рассказывает, ‎почему быстрая, на первый взгляд, стабилизация на рынке рабочей силы еще не повод для радости. 

Полет нормальный

Индекс рынка труда SuperJob показывает, что рекрутинговая активность работодателей в первые недели января была на 3‒4% выше, чем в аналогичные периоды прошлых лет, а в марте этот показатель стал уже на 12% больше, чем в «доковидные» времена. 

«Такие тенденции позволяют утверждать: экономику ждет быстрое восстановление, как только коронавирусные ограничения будут сняты окончательно во всех регионах страны», — прокомментировала статистические данные «‎МБХ медиа» руководитель Исследовательского центра SuperJob Наталья Голованова.

Положительная динамика наблюдается и в подсчетах Росстата. По оценкам аналитиков, численность безработных в России постепенно снижается. В 2020 году их количество достигло 4,3 миллиона человек — на 24,7% больше, чем годом ранее. Ежемесячно этот показатель сокращается, но для полного восстановления потребуется время. В Минэкономразвития предсказывают, что уже к концу этого года безработица опустится почти до своего «естественного» уровня — 5,2% против нынешних 5.9%. 

При этом для нашей страны это не рекордные значения. Так, например, в 2008 году во время мирового финансового кризиса общее количество безработных россиян достигло 5,8 миллиона человек или 7,7% от экономически активного населения. Однако в 2020 году люди охотнее вставали на биржу труда в ожидании материальной помощи от государства — в декабре государственные учреждения службы занятости насчитали 2,8 миллиона человек. Для сравнения в 2008 году таких добровольцев было существенно меньше — 1,5 миллиона. Такое нетипичное для россиян поведение легко объяснить: в качестве одной из мер поддержки граждан, оставшихся во время пандемии без работы, президент России Владимир Путин временно увеличил размер пособий. Минимальные выплаты увеличились с 1 500 до 4 500 рублей, а максимальный размер пособия был приравнен к МРОТ — 12 130 рублям.

По мнению экономиста Андрея Мовчана, во многом именно это повлияло на то, что Россия пережила нынешний кризис с наименьшими потерями.  «Развитые страны, в том числе и мы пережили это легче, потому что было больше ресурсов, чтобы финансировать жизнь людей. Доходы у населения в России за время пандемии сократились больше, чем на собирательном Западе, но это связано с тем, что они временно заменялись государственными выплатами. У нас их размер был скромнее, чем в США и Европе, — подчеркнул в разговоре с «МБХ медиа» Мовчан. — Не последнюю роль сыграло и то, что большая часть граждан, а по данным четырехлетней давности это 38%, работает косвенно или прямо на бюджет». Экономист уверен, что это можно считать своего рода «скрытой помощью» населению, которая компенсировала невысокие государственные пособия. Вторым популярным работодателем для многих граждан являются, по его словам, околополитические структуры, которые занимаются добычей и экспортом полезных ископаемых. Во время кризиса они продолжали работать на тех же мощностях. Не было ни урезаний зарплаты, ни массовых увольнений — это тоже помогло сгладить негативные эффекты пандемии.

Откат назад

Экономические последствия пандемии COVID-19 не легли с одинаковой тяжестью на плечи всех трудящихся. Основной удар пришелся на и без того наиболее уязвимые социальные группы: молодежь и сотрудников предпенсионного возраста. 

Социальный опрос портала по поиску работы SuperJob показывает, что респондентам в возрастной категории от 54 до 56 лет, по их собственным ощущениям, стало значительно сложнее искать работу в 2021 году, чем пару лет назад, хотя и до пандемии повышенным спросом со стороны работодателей они не пользовались. Меньше всего проблем с трудоустройством возникает у россиян от 27 до 38 лет. 

Тяжелее всего во время пандемии пришлось выпускникам университетов и студентам последних курсов. Из-за временного закрытия вакансий, устроиться даже на стартовую позицию в компанию было невозможно. По данным руководителя службы исследований компании HeadHunter Марии Игнатовой, в России около 100 тысяч человек этого возраста остались без работы. Этот тенденция характерна и для других стран. По разным подсчетам, в период с декабря 2019 по апрель 2020 года молодые люди с небольшим опытом теряли работу чаще, чем все остальные. В большинстве стран эти потери были в 2-3 раза выше, чем во время мирового финансового кризиса. Связано это с тем, что такие кадры были заняты в наиболее пострадавших от COVID-19 отраслях: общепите, гостиничном бизнесе, туризме, секторе развлечений. Несмотря на то, что сейчас вакансии для начинающих специалистов начинают вновь появляться, существует риск, что многие из молодых людей уже успели найти работу на сером, неформальном рынке труда. Разорвать эту связь впоследствии может быть довольно трудно. 

Еще один отрицательный тренд, который с значительной вероятностью затронет и эту возрастную группу — долгосрочное увеличение зарплатного неравенства. Быстрее адаптироваться к новым условиям и дистанционному формату смогли люди, которые были и до ввода карантинных ограничений заняты в высокооплачиваемых отраслях экономики — они же и понесли минимальные потери в доходах. Например, спрос на IT-специалистов вырос за несколько месяцев карантинных ограничений в два-три раза. Пандемия выявила глубоко укоренившуюся неустойчивость рынка труда и структурное неравенство. Среди наиболее пострадавших от кризиса категорий граждан оказались низкооплачиваемые работники, молодежь, женщины, этнические меньшинства, самозанятые и люди, трудоустроенные неофициально.

Кроме того, по данным HeadHunter, пандемия укрепила и так существовавший гендерный дисбаланс. Во время кризиса 2020 года женщины увольнялись на 25% чаще, чем мужчины. Отмечают это и в Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Из-за временного закрытия детских садов и школ по всему миру женщины были вынуждены уходить с работы. Параллельно с этим увеличилось бремя неоплачиваемого труда, которое традиционно также лежит на женщинах. Уход за детьми и больными, уборка, приготовление пищи и бытовые заботы за несколько месяцев изоляции стали требовать гораздо больше времени. Эксперты независимого исследовательского института экономики труда в Бонне (IZA) опасаются, что прогресс, который достигли многие страны «‎Большой двадцатки» в области гендерного равенства за последние десятилетия может быть приостановлен или даже обращен вспять из-за последствий пандемии на рынке труда. Россия тут оказалась в более выигрышной позиции — изменения, если и произошли, то несущественные, потому что терять было особо нечего.

«Зарплатные ожидания мужчин, претендующих на работу в крупных городах, в большинстве случаев соответствуют предложениям работодателей. А вот женщины претендуют на зарплату ниже рыночной более чем по половине позиций, в Санкт-Петербурге — по 60% позиций. И если в столице, например, есть сферы, где женщины опережают мужчин в зарплатных ожиданиях (например, юриспруденция), то в Санкт-Петербурге и других регионах страны таких сфер пока нет», — уверена руководитель Исследовательского центра SuperJob Наталья Голованова.

Успешный эксперимент

Пандемия коронавирусной инфекции стала спусковым крючком для многих тектонических экономических, социальных и демографических сдвигов, которые и без того уже происходили по всему миру. Повсеместный переход на дистанционную форму работы показал и сотрудникам, и компаниям, что они могут работать так  — и порой это даже эффективнее традиционных офисных методов. В октябре 2020 года больше трети россиян заявляли, что их результативность на «удаленке» возросла. 

Об этом говорят и респонденты соцопроса международной консалтинговой компании PWC. В декабре прошлого года 34% американцев оценивали свою продуктивность во время пандемии положительно. Несмотря на стабилизацию эпидемиологической обстановки в мире, все более обсуждаемым становится так называемый «‎гибридный вариант», включающий попеременно работу из офиса и дома. Этот сложный способ организации рабочей недели, вероятно, изменит культуру и ценности компаний, степень вовлеченности сотрудников во внутренние процессы и даже рынок нежилой недвижимости, который может из-за меньшей востребованности в перспективе просесть.

«Многие люди оценили плюсы “удаленки”, стали зарабатывать больше и меньше тратить, потому что автоматически исключаются затраты на дорогу, обеды в офисе, — рассказала “МБХ медиа” HR-консультант и основатель агентства по подбору персонала Зулия Лоикова. — Сейчас часть российских компаний перешла на гибридный формат работы, потому что начальство осознало, что люди не готовы выходить обратно. Им комфортно, они за год обустроили себе быт. Поэтому возвращение будет происходить медленно, а где-то и в добровольном порядке». 

К слову, для многих особенно первая волна самоизоляции стала настоящим испытанием. Не получалось организовать рабочий день и найти укромное место вдали от других членов семьи — особенно тяжело пришлось тем, чьи квадратные метры не позволяли этого сделать. По данным SuperJob за декабрь 2020 года, 31% россиян жаловался на то, что «удаленка» вынудила их сочетать домашние и рабочие обязанности, что далеко не всем удавалось делать с одинаковым успехом; 27% сетовали на недостаток общения с коллегами. А из-за ненормированного графика и постоянного сидения перед монитором — у каждого пятого появились проблемы со здоровьем. 

Тем не менее, как показывает исследование PWC, чуть меньше трети американских работодателей собираются увеличить долю удаленной работы в будущем; 13% планируют и вовсе отказаться от аренды офисных помещений; 26% готовы задуматься о создании гибкого, гибридного расписания для привлечения молодых талантов. По мнению Лоиковой, это еще одна показательная и повсеместная тенденция — из-за старения трудоспособного населения и нехватки квалифицированных специалистов работодателям приходится менять свои внутренние процессы, чтобы выстраивать доверительные отношения с молодежью. 

«Демографическая яма ощущается не только в России. В Европе и Америке тоже происходит старение трудоспособного населения. И это проблема, которую не так просто решить. У нас, например, для этого оттянули пенсионный возраст. А нынешней молодежи или, как их называют, зумерам комфортнее фриланс. Они не хотят связывать себя серьезными узами и обязанностями с работодателями, предпочитают свободный график, — резюмирует HR-эксперт. — Компании привыкли жить по своим регламентам, и для них это тоже большой стресс, потому что юные таланты могут спокойно одним днем уйти, не поставив никого в известность. Не потому что они такие безалаберные, просто у них совершенно другое отношение к этому». 

Последние соцопросы показывают, что более половины американцев хотят в дальнейшем продолжать работать удаленно. В России значение чуть меньше, но с апреля, когда такой формат был всем в новинку, количество желающих остаться дома выросло с 19% до 37%. 

Автоматизация и цифровизация

По подсчетам международной консалтинговой компании McKinsey, переход на дистанционную работу такого количества сотрудников не пройдет незаметно для других сфер экономики: это значительно снизит спрос на общественный транспорт, услуги общепита и розничную торговлю в крупных городах. А вот повсеместное внедрение новых технологий и искусственного интеллекта приведет к тому, что уже к 2030 году более 100 миллионов рабочих в восьми странах мира с развитой экономикой будут вынуждены сменить профессию — это на 12% выше, чем эксперты прогнозировали до начала пандемии. 

По большей части от автоматизации и цифровизации пострадают низкоквалифицированные кадры, не имеющие высшего образования и занятые работой, требующей прямого физического взаимодействия без каких-либо специфических навыков (туризм, развлечения, общепит, рабочие). Так, например, за время пандемии COVID-19, многие компании увеличили инвестиции в автоматизацию складов и логистики, чтобы справляться с повышенным потребительским спросом, а крупные сети магазинов стали вкладывать деньги в систему бесконтактного обслуживания и развитие собственных мобильных приложений и сервисов доставки продуктов до порога. 

«Эти векторы развития компаний совсем скоро станут обыденностью для всех. Все перейдет в онлайн, хотим мы этого или нет. Если мы возьмем такие секторы как торговля, доставка — они выросли очень сильно в кризис, потому что у них были налажены и автоматизированы многие процессы, — уверена HR-консультант Зулия Лоикова. — Сейчас один контейнеровоз с экипажем из нескольких человек перевозит больше тонн груза, чем весь торговый флот одной страны в начале Нового времени. В этом и заключается прогресс — мы стремимся задействовать минимальное количество людей и привлекать новые технологии». 

Пока одни сферы экономики продолжат проседать, другие наоборот будут ускоренно развиваться. Так, рабочие места в области e-commerce, доставки и транспортировки продолжат появляться, но их едва ли хватит на всех желающих. Только в США количество рабочих мест в сфере обслуживания клиентов и общественного питания может сократиться за пять лет в общей сложности на 4,3 миллиона, в то время как вакансии в сфере доставки и транспортировки расширятся предположительно всего на 800 тысяч человек. Спрос на работников сферы здравоохранения и STEM-профессий (наука, технология, инженерия и математика. — «‎МБХ медиа»), по прогнозам экспертов, вырастет больше, чем считалось до пандемии. Потребность в специалистах, способных создавать, внедрять и поддерживать новые технологии, будет увеличиваться год от года. 

«Россия довольно парадоксальное место. С точки зрения цифровизации она сильно опережала мир еще до пандемии. Однако для нас серьезных угроз безработицы из-за нее в ближайшем будущем нет, потому что многотысячную чиновничью систему никак не заменить электронными технологиями, как и силовиков, которые разгоняют митинги. Нельзя в онлайн перевести персонал, обслуживающий добычу полезных ископаемых и работающий в сельском хозяйстве», — считает экономист Андрей Мовчан. По его мнению, в России, наоборот, существует дефицит рабочей силы, особенно среди людей средней квалификации. Именно поэтому после оттока трудовых мигрантов в 2020 году, спрос на некоторые вакансии увеличился многократно. 

Однако какие-то мировые тренды найдут свое продолжение и в России. Например, доля профессий, в которых будут требоваться хотя бы базовые умения пользования современным программным обеспечением, тоже продолжит расти. При этом уже скоро владения стандартным пакетом Microsoft Office или аналогичными программами будет недостаточно — потребуются хотя бы минимальные знания в области программирования. 

«Главным конкурентным преимуществом среди соискателей станет адаптабельность. В будущем не будет никакой стабильности, к этому надо привыкать. Наше сегодня — такой кусочек будущего, заглядывание вперед,  —  считает Лоикова. — Профессии не вечны, и мы в течение всей жизни будем вынуждены менять ее. Не будет так как раньше: закончили университет и нашли работу на всю жизнь. Технологии сейчас меняются за два-три года. Нужно уметь безболезненно обучаться новой профессии».