«Пока этот суд закончится, я совсем состарюсь». Как во Владимире вдову полицейского судят якобы за пощечину майору

 

 

В Октябрьском районном суде Владимира 21 января продолжилось рассмотрение дела бывшей полицейской Любови Рублёвой — ее обвиняют в применении насилия против полицейского, который задерживал ее на пикете против пенсионной реформы 8 октября 2018 года. Рублёвой грозит до 10 лет лишения свободы — при задержании майор Хомяков якобы получил пощечину, после которой ему поставили диагноз «сотрясение мозга». 

«МБХ медиа» уже писали о том, как слушается дело против Рублёвой — тогда в суде допрашивали самого майора. На прошедшем заседании показания дали дети Рублёвой — старшего задержали на пикете, а младшему позже угрожали отправкой в детский дом.

Октябрьский районный суд находится рядом с областной администрацией, в получасе ходьбы от центра города. Первой в суд приезжает адвокат «Правозащиты Открытки» Нелля Шишова, после нее — потерпевший майор Хомяков. За несколько минут до начала заседания приезжает и сама Рублёва со своими детьми — их допросят как свидетелей защиты.

Первым из свидетелей допрашивали младшего сына Рублёвой, шестнадцатилетнего Дмитрия (имя изменено). Он учится в девятом классе, а на вопрос о заболеваниях, препятствующих участию в суде отвечает, что у него «болит спина» — как позже пояснила Рублёва, у него действительно есть тяжелое заболевание. 

8 октября 2018 года он вместе с братом Максимилианом и мамой пришел на Соборную площадь, но в отличие от других членов семьи, в пикетах не участвовал — только снимал. Что было написано на плакатах, он не помнил — по его словам, потому что это было давно.

Дмитрий вспомнил, что сотрудники полиции применили против него насилие — ему заломали руки, а майор Хомяков попытался ударить его по голове. Телефон, на который он вел съемку, полицейские пытались не то вырвать, не то выбить — поэтому эпизода с задержанием мамы он не заснял.

Когда маму и брата задержали, у Дмитрия остались 200 рублей и ключи от квартиры. Так он провел двое суток — в это время Любовь и Максимилиан находились в ИВС. Юноша вспоминал: к нему приходили сотрудники полиции и говорили, что мать посадят, а его отправят в детдом. Судья Игорь Егоров попросил Дмитрия не отклоняться от эпизода, который сейчас рассматривают в суде. На этом рассказ Дмитрия закончился, и вопросы стал задавать прокурор:

— Вы так отчетливо помните, кто где стоял, помните про ключи и деньги, а содержание плакатов не помните?

— Я стоял между мамой и братом, и не помню, что было на плакатах.

Тем временем судья сделал замечание Рублёвой: она снова попыталась помочь Дмитрию с ответом.

— Спасибо! — ответила на замечание подсудимая.

После оглашения первых показаний юноши выяснилось, что сначала он говорил о пощечине, которую его мама нанесла Хомякову. Дмитрий сказал, что об этом его попросил сказать следователь:

— Он говорил: «Скажи это, и тебе станет легче, а если нет — маму посадят на 10 лет, а тебя отправят в детдом», — вспоминал Дмитрий. 

Вопросы Дмитрию задал и судья:

— На каком основании вы вступили в диалог с сотрудниками полиции?

— Они попросили представиться.

— Вас попросили?

— Маму и брата. Я снимал.

— Вы снимали эпизод, за который судят маму?

— Я себя снимал, меня крутили сотрудники ГАИ.

— Последствия есть?

— Ухо сломано. 

— Вы обращались за помощью, подавали заявления?

— Я был дома один в течение двух суток, а потом ничего не подавал.

Следующим в зал вызвали старшего сына Рублёвой, Максимилиана. Ему 20 лет, у него среднее образование. Его мать предупредила суд: из-за травм юноша слышит очень плохо:

— Говорите громко, он не слышит! У него два сотрясения мозга!

— Попробую. Фамилия, имя, отчество?

— М? — переспросил Максимилиан

— Понятно. Ближе подойдите.

После установления личности Максимилиан начал свободный рассказ о том, что происходило 8 октября:

— Восьмого октября мы участвовали в одиночном пикете против повышения пенсионного возраста и войн в Сирии и Украине. Через некоторое время к нам подошли сотрудники Д-П-С — на аббревиатуре юноша запнулся, и у судьи возникли вопросы.

— Так, Максимилиан Сергеевич, что перед вами и с чего вы читаете?

— Это он сам написал! — ответила за сына Рублёва.

— Для чего написали?

— На всякий случай, чтобы не забыть основные моменты.

Рублёв продолжил рассказ о событиях на пикете:

— Когда приехали сотрудники ППС, меня за руку схватил Хомяков. Дмитрий пытался оттащить его руку, Хомяков с размаха ударил его по руке и тут же нанес удар в область головы. Тут же его под руки взяли сотрудники ППС, начали выкручивать и заворачивать за спину — с такой силой, что он буквально висел в воздухе. Мама кричала, что он несовершеннолетний и с ним так поступать не должны. Сотрудники полиции усмехнулись, мол, «Несовершеннолетний? Да не может быть». Отпустили они его, когда у него порвалась куртка, и из нее летел пух. Сотрудники ППС волокли меня до машины, Хомяков подходил к машине и ударил меня в область головы.

Вопросы после такого рассказа были только у прокурора. Она попросила огласить первоначальные показания Максимилиана: половина ответов на вопросы следователя там заканчивалась упоминанием 51 статьи Конституции. Прокурор пыталась выяснить, почему Максимилиан сегодня дал более полные показания, чем в 2018 году, но судья снял вопрос — он пояснил, что у него было такое право.

Суд хотел перейти к допросу самой Любови, но выяснилось, что можно допросить еще нескольких свидетелей, независимых экспертов — правда, они находятся даже не во Владимирской области. Из-за этого допросы отложили на 11 февраля.

— Пока этот суд закончится, я совсем состарюсь. Судье, видимо, надоело рассматривать, — с недовольством заметила Рублёва.