В России зарегистрировали фризиум — не имеющее аналогов на российском рынке лекарство для больных эпилепсией детей. Год назад за попытку купить препарат за границей на мам детей с инвалидностью возбуждали уголовные дела. «МБХ медиа» вспоминает, как активисты добивались регистрации фризиума, и разбирается, за покупку каких еще лекарств в России наказывают.
Минздрав России зарегистрировал противосудорожный препарат «Фризиум» фармацевтической компании Sanofi. В нем нуждались около 2−3 тысяч детей, больных эпилепсией. Процесс регистрации “Фризиума” в России занял почти год, и начался только после того, как полиция задержала нескольких мам тяжелобольных детей и возбудила дела о контрабанде запрещенных веществ против них.
Уголовные дела для мам детей с инвалидностью
17 июля 2019 года сотрудники Федеральной таможенной службы задержали на почте Елену Боголюбову, мать Миши, неизлечимо больного пациента детского хосписа. Она заказала «Фризиум» через интернет — его выписал врач, но в России купить его было невозможно. Когда Боголюбова пришла на почту за посылкой, сотрудники ФТС ее задержали и не отпускали в течение семи часов. Женщина объяснила им, что ухаживает за больным ребенком и не может долго отсутствовать дома, но отпустили ее только после того, как Нюта Федермессер позвонила в Администрацию президента с этим вопросом. Уголовное дело на Боголюбову заводить не стали, но посылку арестовали, и «Фризиум» Миша не получил.
15 августа история повторилась с другой мамой ребенка с инвалидностью. В этот раз сотрудники ФТС не просто арестовали посылку с лекарством, но и пришли домой с обыском, забрали компьютер и возбудили уголовное дело о контрабанде запрещенных веществ. По словам матери, тогда правоохранители ей сказали, что по закону они ее «должны посадить в тюрьму, но войдут в положение и делать этого не будут». Позже уголовное дело закрыли.
Борьба за фризиум
Директор фонда «Дом с маяком» Лидия Мониава сообщала, что после историй с задержаниями нелегальные поставщики «Фризиума» ушли с российского рынка, а другим способов получить его нет. Между тем, не менее двух тысяч детей в нем нуждаются, и прекращение его приема может привести к смерти и обязательно приведет к ухудшению состояния, писала Лидия. Ей и другим активистам удалось привлечь внимание к проблеме — 21 августа Правительство поручило Минздраву составить список необходимых психотропных препаратов, не зарегистрированных на территории России, для того чтобы поскорее обеспечить ими нуждающихся детей. В отличие от граждан, государство может закупать незарегистрированные для свободного оборота лекарства целевым образом под конкретных больных. 4 сентября Минздрав отчитался о закупке 10 тысяч упаковок фризиума и еще трех недоступных в России психотропных лекарств. Однако первые 540 тяжелобольных получили фризиум только в конце октября.
Документы на регистрацию фризиума были поданы в конце сентября, но завершился процесс лишь через 11 месяцев. Первоначально Минздрав обещал закончить экспертизу фризиума к марту 2020 года. «Через несколько лет все забудут историю этого препарата, и фризиум будет обычным лекарством, одним из тысяч, которые лежат на полках в аптеке. И никто уже не поймет моей сентиментальности, когда держишь в руках упаковку фризума для ребенка и хочется плакать от радости», — прокомментировала новость о регистрации препарата у Лидия Мониава себя в Facebook.
За какие лекарства еще можно сесть?
Лидия Мониава пишет, что еще не все лекарства, необходимые больным эпилепсией детям, доступны в России: «Нужны диазепам в микроклизмах и мидозалам буккальный — эти лекарства в следующем году будет производить в России Московский эндокринный завод. Остались сабрил и эпидиолекс. Сабрил это препарат той же фармкомпании Sanofi, как и фризиум. Чтобы сабрил появился в России, нужно чтобы Правительство предложило по сабрилу такие же льготные и ускоренные условия регистрации, как и по фризиуму».
Названные Лидией препараты ранее уже создавали родителям больных детей проблемы с правоохранительными органами. Летом 2018 года Екатерина Коннова использовала диазепам для лечения своего шестилетнего сына Арсения, страдающего эпилепсией. Коннову задержали при попытке продать другой семье пять оставшихся неиспользованными микроклизм с лекарством. Полиция предъявила матери тяжелобольного ребенка обвинение в торговле наркотиками, по которому ей грозило до восьми лет тюрьмы. Уголовное дело против нее закрыли после того, как петиция в ее поддержку набрала почти 300 тысяч подписей, однако даже после этого ее вызывали на допросы, а год спустя она так и не получила лекарство для своего сына.
Кроме нуждающихся в противосудорожных и обезболивающих препаратах, часто под уголовным преследованием оказываются люди с психическими расстройствами из-за покупки заграничных антидепрессантов. В апреле 2019 года в Екатеринбурге возбудили уголовное дело против Дарьи Беляевой, заказавшей упаковку антидепрессанта бупропион в польском интернет-магазине. В 2012 году Дарья провела месяц в психоневрологическом диспансере, где ей поставили диагноз шизотипическое расстройство личности, и прописали несколько разных препаратов. За несколько лет проявления психического расстройства не исчезли, и Дарья решила попробовать новый антидепрессант, о котором прочитала в интернете. Заказав его из Польши и придя за посылкой на почту, она была задержана сотрудниками ФТС. Специалист экспертно-криминалистической службы таможенного управления составил заключение о том, что хотя сам антидепрессант не находится ни в одном из списков запрещенных веществ, является производным эфедрона, который входит в перечень запрещенных наркотических веществ. Ей предъявили обвинение по части 2 статьи 228 УК РФ (приобретение и хранение наркотических средств в крупном размере) и части 3 статьи 229.1 УК РФ (контрабанда наркотических средств в крупном размере), которые предполагают до 20 лет колонии.
Ранее бупропион был зарегистрирован в России и продавался под названием Веллбутрин, но в 2016 году регистрация была отменена “по коммерческим соображениям”, как объясняли в компании-производителе GlaxoSmithKline. В мировой практике бупропион используется при разных формах депрессии, биполярном расстройстве, синдроме дефицита внимания, никотиновой зависимости, а также для усиления действия других антидепрессантов и коррекции вызванных лекарствами сексуальных нарушений. В августе 2019 года Российское общество психиатров выступило с заявлением о том, что антидепрессант бупропион не является наркотиком.
Несмотря на это, суд не стал закрывать дело против Беляевой, а судмедэкспертиза признала ее невменяеомой, но принудительное лечение не назначили. В феврале 2020 года дело было возобновлено. В том же месяце за покупку того же препарата завели дело на жительницу Волгограда Ольгу Калиновскую. Она приобрела 300 таблеток бупропиона для лечения СДВГ по совету норвежского консультанта.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.