В Московском окружном военном суде закончилось разбирательство по делу 20-летнего Вадима Осипова, курсанта военно-космической академии имени Можайского. По версии следствия, он хотел захватить казарму академии и убить сослуживцев. Осипову грозило пожизненное заключение, но после третьей психиатрической экспертизы его признали невменяемым и направили на принудительное лечение.
Заседание должно было начаться в полдень, но задержалось на 15 минут — немного опаздывали секретарь и прокурор Ракетно-космических войск. За это время слушатели успели перессориться: кому-то не понравились закрытые окна, а без разрешения судьи приставы не могли их открыть. Вмешаться в конфликт пришлось старшему приставу: он сказал, что открывать окно около кафедры судьи нельзя, но можно попросить операторов съемочных групп, чтобы они открыли окна за их спинами.
О духоте все забыли, когда вошли опаздывающие, а следом за ними — тройка судей. Об исходе заседания стало понятно из первых слов главного судьи: вместо приговора или постановления он выносил определение об освобождении Осипова от уголовной ответственности и направлении на принудительное лечение. Лишь после этого судья перешел к фабуле обвинения.
Одетый в черное Осипов стоял в аквариуме и слушал постановление с наручниками за спиной. По версии следствия, с конца 2016 года курсант готовил теракт в военном городке, «желая самоутвердиться в образе массового убийцы». Утром, во время построения личного состава дежурный курсант Осипов должен был заблокировать выходы, завладеть ключами и проникнуть в оружейную комнату, после чего взорвать бомбу и расстрелять других курсантов.
«Понимая, что в одиночку план осуществить не удастся, Осипов начал приискивать соучастников для преступления», — пересказывал материалы судья. По мнению следствия, курсант искал помощников среди своих сокурсников — Андриевского и Аванесяна, которые отказались от предложения. Также он якобы общался с собеседником из Рязани, который отправил «информацию об интернет-ресурсах», на которых можно было скачать «Азбуку домашнего терроризма». Из книги Осипов сделал выписки и начал готовить план.
Следом судья стал пересказывать обстоятельства раскрытия первокурсника. 4 апреля 2017 года курсант Осипов сидел на паре по истории и «частично письменно излагал план захвата казармы». Записки заметил преподаватель — он забрал вырванные листы и доложил об этом руководству.
Сам Осипов сказал, что взрывать никого не собирался, а план захвата готовил, чтобы «показать командованию ущербность системы безопасности». Сослуживцы же пытаются его оговорить, потому что «попали под влияние ФСБ». Сами свидетели это не подтвердили: на допросе Крупин и Андриевский рассказали, что Осипов восхищался расстрелом в Пскове и говорил, что «мог бы сделать лучше». Также курсант якобы критиковал теракт в петербургском метро 2017-го года — в записках с пары по истории он писал, что «не знает, как можно планировать теракт два-три года, а в самом конце облажаться и сесть в лужу, 11 (погибших при взрыве — прим. «МБХ медиа») человек — это детский сад».
Осмотр телефона якобы показал, что Осипов рассказал о своем плане всем знакомым — так, он писал о нем во «ВКонтакте» и говорил сокурсникам. Об этом же он писал и в своих заметках. «Поддержать меня некому. Кому бы я не писал о своих планах, все смеются и не воспринимают меня всерьез. А ведь я-то не шучу!» — якобы писал Осипов в предисловии к плану атаки. Следом прилагались схемы плаца и казармы.
Основные показания Осипов дал на следующий день после пары по истории, 5 апреля. Его пригласили на опрос к оперативникам ФСБ, которые зашли издалека — с расспросов про теракт в Петербурге. По показаниям сотрудников ФСБ, курсант начал рассказывать, что «сделал бы более эффективно», с большим количеством жертв. После этого Осипов якобы стал излагать свой план, чтобы «показать низкую подготовку к противодействию терроризму». На следующем опросе, три дня спустя, уже велась видеозапись — на нем он якобы повторил сказанное ранее с помощью «естественного припоминания».
«У Осипова ярко выражены признаки слабовыраженного «Я», есть незрелость личности», — указано в результатах одной из трех психиатрических экспертиз. Также там упоминался «синдром степного волка», когда личность не видит другого способа самоутвердиться, кроме агрессивного, и выбирает асоциальный путь.
Первая стационарная экспертиза показала, что психиатрических заболеваний у Осипова нет, и он осознавал опасность деяний. Экспертизу назначили повторно — уже в оборонном институте психиатрии и институте Сербского. Там у курсанта нашли шизотипическое расстройство, а при возбуждении уголовного дела развилось «острое полиморфное синтетическое психическое расстройство с синдромами шизофрении», которое удалось купировать. Так, по мнению экспертов, Осипов не мог осознавать опасность преступления и нуждается в принудительном лечении.
Суд признал, что Осипов склонял людей к теракту и готовил его, но отметил, что в момент подготовки был невменяемым. Из-за этого его освободили от уголовной ответственности и назначили лечение. Улики, в том числе телефон Осипова, решили вернуть фигурантам, только с телефона нужно удалить «материалы экстремистской направленности» — книгу про домашний терроризм.
— Осипов, вам понятно определение? — по-доброму спросил судья. — Где вы территориально будете отбывать лечение, это уже воля здравоохранения. Можно и в Москве, можно и в Питере, можно и в Оренбурге, ситуация-то неоднозначная.
На выходе из суда адвокат Осипова Дмитрий Динзе сказал, что будет обжаловать решение. «В какой-то момент своей жизни он впал в депрессивное состояние, стал интересоваться черным юмором, не совсем хорошими вещами — Колумбайном, псковскими событиями, террористическим актом в Петербурге», — говорил Динзе. По его мнению, после занятий по контртеррористической деятельности Осипов решил проверить училище на бреши, и составил планы.
Сотрудники ФСБ, по словам Динзе, исправили слова курсанта под уголовную статью — на опросе он высказывал гипотезы о теракте. О версиях теракта просили рассказать и других курсантов — они давали те же идеи, что и Осипов. Как рассказал Динзе, все сводится к мыслепреступлению.
— Если человек нарисует человека с ножом в груди и у него изымут рисунок, его спросят: «У вас же, наверное, ножи дома хранятся? Тогда у вас был умысел, вы готовились к убийству», — объяснял абсурдность дела адвокат.
По поводу психиатрических экспертиз Динзе отметил, что в военном училище Осипов постоянно проходил тестирования и везде его признавали вменяемым. Тем не менее, судьи решили провести очередную экспертизу в Москве. Там у него нашли расстройство и отправили в больницу, где «практически не лечили». «Шизотипическое расстройство личности — последний шаг перед шизофренией. Мы просили принять первую экспертизу во внимание, потому что в Петербурге и Москве разные психиатрические школы, методики», — говорил Динзе.
Обжаловать постановление будут в Верховном суде. Адвокаты будут просить признать Осипова вменяемым и полностью его оправдать или освободить от ответственности — курсант заранее сообщил о своих планах. В ближайшее время курсанта в психбольницу не переведут — он будет содержаться в Бутырке, в «Кошкином доме».
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.