Фото: Анатолий Жданов / Коммерсантъ
Роскомнадзор отчитался о блокировке 100 тысяч материалов о суициде. Пока государство продолжает бороться с самоубийствами в сети, Россия уже несколько лет стабильно входит в тройку стран, где сводят счеты с жизнью чаще всего. “МБХ медиа” разбирается, почему блокировки страниц в соцсетях не помогают спасать жизни.
В 2019 году ВОЗ опубликовал доклад о ситуации с самоубийствами в мире, по числу которых Россия остается одним из мировых лидеров. С 26 самоубийствами в год на 100 тысяч человек она занимает третье место в мире. Раз в 14 минут где-то в России совершается суицид, и это только считая успешные попытки. В среднем в мире на каждый суицид приходится около 20 попыток, отмечает ООН.
С суицидами в России активнее всего борется Роскомнадзор, и основной метод этой борьбы — уничтожение любой информации о том, что суицид существует. В 2013 году ведомство получило возможность блокировать сайты без решения суда, в том числе и за «пропаганду суицида» или указание его способов. А с 2015-го ограничить доступ к ресурсу стало можно также и за рассказ о причинах, толкнувших человека на суицид. С тех пор Роскомнадзор ежегодно отчитывается о тысячах заблокированных ресурсов. Под блокировки попадали и публикации в СМИ, и даже музыкальный клип рэпера ЛСП, а Google пришлось заплатить штраф за отказ фильтровать связанный с суицидом контент. В 2019 году Роскомнадзор даже разработал рекомендации для журналистов о том, как следует писать о самоубийствах. Из приводимых примеров следует, что при описании суицидального случая следует избегать упоминаний о намерении свести счеты с жизнью. Например, если человек бросился с крыши, журналисты должны написать, что он случайно упал, считает Роскомнадзор.
«Все началось с публикации в „Новой газете“, которая рассказывала о „группах смерти“, которые якобы склоняли подростков к суициду. Эта тема вышла на федеральный уровень, ее стали обсуждать, и в качестве меры государство стало блокировать группы активнее» — объясняет «МБХ медиа» демограф и аналитик НИУ ВШЭ Ильнур Аминов, занимающийся исследованиями суицида в России. Он рассказывает, что на недавно прошедшей конференции «Подросток в мегаполисе», где выступали работающие с суицидальными обращениями подростков психологи, спрашивал у каждого, фиксировали ли они проблемы, связанные с группами смерти. Большинство психологов отвечало, что роль таких групп преувеличена, и гораздо чаще причинами для суицидальных мыслей у подростков служат межличностные отношения, конфликты со сверстниками, проблемы в семье.
Увлеченную борьбу России с суицидом на просторах интернета никак нельзя обосновать статистикой — в странах, где самоубийства совершаются чаще всего, интернет развит очень слабо. В лидирующей по числу самоубийств Гайане интернетом пользуются всего 37% населения — это более чем вдвое меньше, чем в России. А в занимающем второе место Лесото — и вовсе 29%. Другие соседи России по этому списку — тоже в основном бедные африканские страны с крайне низким проникновением информационных технологий, а также несколько постсоветских стран — Литва, Белоруссия и Казахстан.
Ильнур Аминов добавляет, что наиболее высокий уровень суицидов в нашей стране наблюдался в середине 90-х, когда у большинства россиян не было доступа к интернету. «К тому же, сейчас в развитых странах интернет, наоборот, активно используется при профилактике суицидов», — добавляет демограф. Он приводит в пример сайт благотворительной организации «Самаритяне» из Великобритании, которая каждые шесть секунд отвечает на звонки и оказывает психологическую помощь.
Аминов говорит, что блокировка суицидальных групп — это тоже нормальная практика, распространенная и в западных странах. «Но нам в России не хватает повседневной работы», — считает демограф. Он поясняет, что многие страны приняли национальные стратегии по профилактике суицидов, включающие в себя полноценный анализ ситуации в стране и конкретные меры по профилактике суицидов. В рамках такой программы налаживалась постоянная работу с уязвимыми группами. Например, если одна из уязвимых групп — подростки, то в работе с ними эффективность показали себя тренинги со школьными психологами, классными руководителями и родителями, на которых им рассказывали, как определить, что подросток находится в стрессовой ситуации. «У нас до сих пор вот эта элементарная стратегия не принята и не разработана», — говорит Аминов.
Кроме того, в других странах часто разрабатывают свои программы под конкретные социальные группы. Демограф приводит в пример Австралию, где очень высокий процент суицидов среди коренных народов, поэтому государство разрабатывает отдельную программу специально под них. «У нас этого ничего нет, хотя если мы посмотрим на наши национальные республики — Бурятию, Хакасию, Башкортостан, Якутию, Калмыкию — в них суициды происходят намного чаще, чем в среднем по стране». Аминов говорит, что «телефон доверия» на национальном языке есть только в Набережных Челнах в Татарстане: «Это важно, потому что хотя у нас русским языком владеет большинство населения, обратиться за психологической помощью на нем часто бывает сложнее, чем на родном».
Говоря о «телефоне доверия», демограф отмечает, что давно необходимо было создать полноценную общероссийскую службу, которая в круглосуточном режиме и бесплатно оказывала бы экстренную психологическую помощь. Однако на сегодняшний день в России есть только службы, ориентированные на отдельные группы населения — детей, подростков, родителей, онкобольных.
Аминов уверен, что в России также не хватает информирования: «У нас подростки часто не знают, что есть телефоны доверия, что в крупных городах есть центры психологической помощи, в них редко ходят. Если бы у нас в каждом классе висела об этом информация, а во время „классных часов“ учителя говорили, что в стрессовой ситуации можно обратиться к психологу, это было бы более эффективно».
Характерная черта проблемы суицида в России— сильный гендерный дисбаланс: россияне-мужчины сводят счеты с жизнью почти в семь раз чаще, чем женщины. Во всем мире мужчины делают это чаще, но в среднем только в 1,8 раза. Благодаря такому перекосу, по мужским суицидам Россия занимает первое место в мире с цифрой в 48 случаев на 100 тысяч мужчин в год.
«Самая проблемная группа — это сельские мужчины», — говорит Аминов. Среди них очень высокий уровень безработицы, потому что после расформирования колхозов рабочих мест в сельской местности почти не осталось. О том, как уровень безработицы связан с суицидами, есть много исследований. Аминов говорит, что в условиях пандемии и вызванным ей беспрецедентным ростом уровня безработицы, этой группе сейчас необходимо уделить особое внимание. Из-за безработицы чаще возникают стрессовые ситуации, увеличивается потребление алкоголя — демограф поясняет, что он имеет свойство углублять депрессивное состояние и подталкивать к импульсивным действиям. А Россия — одна из мировых лидеров по потреблению крепкого спиртного.
Говоря о сильном перекосе в сторону мужских суицидов, Аминов упоминает проблемы, связанные с «мужским образом». Эксперты часто говорят о гендерных стереотипах в связи с этой проблемой. В первую очередь — о том, признание мужчины в своих страданиях расценивается как проявление слабости. Распространенность этого стереотипа приводит к тому, что мужчины не только реже делятся своими проблемами, но и реже признаются себе в их наличии. И реже обращаются за медицинской помощью, особенно если речь идет о ментальном здоровье. Демограф, правда, отмечает, что точных исследований в России на эту тему нет.
«К сожалению, мы очень мало знаем о суицидальных факторах. Несмотря на то, что о них часто говорят в прессе, у исследователей мало данных», — говорит Аминов. В развитых странах создают базы данных, в которых содержится большой перечень информации. Для каждого случая суицида или суицидальной попытки, например, можно посмотреть семейное положение или уровень образования, тип занятости.
Сложно подсчитать, каково влияние несправедливых уголовных преследований и полицейского произвола на ситуацию с суицидами в масштабах страны, но истории о том, как человек свел счеты с жизнью, потому что-то отчаялся добиваться правосудия, появляются в СМИ регулярно. Аминов вспоминает последнюю такую историю. О том, как 85-летний пенсионер повесился после того, как на него завели дело за выросший в огороде куст конопли, которым он кормил кроликов, «Медиазона» рассказала через день после того, как Роскомнадзор отчитался о блокировке 100 тысяч материалов о суициде.