В 1980-м году Андрея Сахарова вывезли в Горький — в ссылку. Его вторая жена Елена Боннэр добровольно поехала вместе с ним. У них в квартире была установлена прослушка, КГБ проводило негласные обыски, обоим было запрещено общаться с иностранцами и «преступными элементами», но фактически общаться нельзя было почти ни с кем. Это седьмая история из жизни академика — о том, как даже в ссылке, под постоянным давлением КГБ, он остался верен своим принципам.
В Советском союзе вариантов для высылки было хоть отбавляй — отдаленных районов в стране хватало. Но случай Сахарова оказался редким: ссылку устроили в крупном городе — в Нижнем Новгороде, который в советские времена назывался Горьким в честь писателя Максима Горького. Он находится совсем неподалеку от Москвы в четырех часах езды. Все потому, что в указе Верховного совета было отдельно прописано: район должен быть закрыт для посещения иностранцами.
«В советское время и сейчас здесь очень много стратегических заводов. Все-таки город Горький — промышленный. Здесь много заводов, здесь самолеты собираются, подводные лодки, различные средства связи. Это Горьковский машиностроительный завод, это вооружение для войны. Для советских граждан он был открыт, но, естественно, для иностранцев — закрыт», — поясняет специалист музея Сахарова в Нижнем Новгороде Мария Демина.
Сахаров и Боннэр, конечно, не были засекреченными людьми, но советские власти, судя по всему, были бы не против посильнее их засекретить.
Супругу академика в Горький никто не ссылал — распоряжение Верховного совета касалось только Сахарова. Но из прокуратуры Андрей Дмитриевич позвонил жене, она спросила, можно ли поехать с ним, собрала за два часа вещи, и они полетели. Сообщить родственникам и друзьям о ссылке Сахаровы не успели: сразу после этого разговора у них в квартире отключили телефон. Так что об их новом месте жительства близкие узнали по телевизору.
Когда Андрея Дмитриевича сослали в Горький, его внучке Марине Сахаровой-Либерман было 11 лет. Она вспоминает, что в школе никогда не афишировала свое родство с Сахаровым, но некоторые активные родители одноклассников сделали это за нее. После этого учителя старались лишний раз не подходить к ней на переменах, а дети начали задавать неудобные вопросы.
«Были одноклассники, которые с интересом говорили: «А ты знаешь, что твой дедушка — предатель родины?» И смотрели, какая у меня реакция. Я говорю: «Знаете, а я не согласна. У меня другая точка зрения». Люди пытались отойти в сторонку. Элементарный инстинкт самозащиты — на всякий случай отойти в сторону», — говорит она.
Тем временем Сахаров и Боннэр обживались на новом месте. Среди вещей, которые удалось взять с собой жене ученого, был радиоприемник, ловивший западные «голоса», — то есть, запрещенные в Союзе зарубежные радиостанции, но вскоре слушать их дома стало невозможно.
«Насколько мы знаем, в подвале была размещена заглушка телерадиосигналов — естественно, чтобы они не могли ловить иностранное радио. Но вместе с этим были проблемы с просмотром телевидения и с прослушкой радио у всего дома», — отмечает специалист музея Сахарова в Нижнем Новгороде Мария Демина.
Ссыльная квартира Сахаровых вообще была не самым спокойным местом: сотрудники КГБ несколько раз взламывали входную дверь, внутри была установлена прослушка, а в подъезде стоял стол, за которым круглосуточно дежурила милиция. Хотя другим жителям дома это даже понравилось. Бывший директор музея Сахарова в Нижнем Любовь Потапова в 80-е сама жила в этом доме.
«Никто не боялся ходить поздно вечером, возвращаться, не боялись за автомобили, которые стояли около дома. <…> Если надо было передать ключи родственникам, оставляли у милиционера. Ну, в общем, для жителей дома это никаких неудобств не доставляло», — вспоминает женщина.
Самая маленькая комната в квартире была в распоряжении хозяйки: эту женщину Сахаровым представили в первые же дни. Она приходила на два-три часа и должна была следить за порядком и помогать по хозяйству — по официальной версии.
«Они, конечно, догадывались, что их слушают, что она наверняка сотрудничает со спецслужбами. Но они как-то спокойно к этому отнеслись. До тех пор, пока они не обнаружили негласный обыск в квартире, <…> после которого были похищены рукописи Сахарова», — говорит специалист музея Сахарова в Нижнем Новгороде Мария Демина.
С тех пор хозяйку в квартиру Сахаровы не пускали, но следить за ними сотрудники КГБ, конечно, не перестали — всюду их сопровождали таинственные незнакомцы.
«Все эти годы, когда я выхожу из дома, за мной немедленно следуют «наблюдатели» из КГБ. Многих из них я знаю в лицо. <…> Когда в 1981 году мы с Люсей стали ездить на машине, гебисты тоже стали ездить за нами, обычно на двух машинах. Иногда они «пугали», создавая ситуацию, похожую на аварийную», — писал Сахаров в своей книге «Воспоминания».
Одним из важных ограничений, наложенных на академика в ссылке, стал запрет на общение с иностранцами и преступными элементами. По факту Сахаров не мог общаться вообще ни с кем. КГБ очень жестко контролировал, чтобы случайные горьковчане к Сахарову и Боннэр не приближались.
Седьмой выпуск нарративного подкаста о Сахарове слушайте также на ВК | Apple Podcasts | Castbox | Яндекс. Музыке | Google Podcasts и других платформах.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.