В Омске при свете дня рядом со школой №45 на глазах других детей чуть не зарезали 14-летнего Никиту Ширинского. Подросток потерял почти два литра крови. Последствия ранения дают о себе знать до сих пор и, похоже, поставили крест на его мечте стать военным. Правоохранители четырежды отказывали в возбуждении уголовного дела в отношении нападавшего на Никиту. Администрация школы тоже пыталась отстраниться от подростковой поножовщины – на том основании, что нападение на Ширинского произошло за территорией учебного заведения. А когда это не удалось, педагоги попросили прокуратуру защитить их «от необоснованных обвинений и клеветы» со стороны матери Никиты, Екатерины Ширинской, полгода обивающей пороги разных ведомств в поисках справедливости.
От мелодрамы к драме
– 14 мая в 12.45 я привела в школу младшего сына Степу – он учился во вторую смену. Я тогда еще обратила внимание, что старшеклассники ведут себя как-то странно: что-то активно обсуждают между собой и спешат к выходу. Мне стало не по себе. Подумала, может, стоит подождать Никиту: у него как раз закончился последний урок, – вспоминает Екатерина. – Минут через десять подбегает ко мне – а я стояла в холле – кто-то из ребят с криком: «Тетя Катя, Никиту зарезали!». Я выбежала на улицу: вижу, сына ведут к крыльцу двое одноклассников. Он весь в крови.
Шокированная Екатерина схватила сына и потащила его в школу. Одной рукой, говорит, держала ребенка, другой пыталась набрать 112, но мешали дрожь в руке и слезы. А кровь продолжала хлестать. У Никиты Ширинского была рассечена ладонь правой руки, да так, что обнажились кости. Но гораздо хуже было другое – повреждение кистевой артерии. Позже врачи скажут матери, что за эти 10-15 минут, пока ему пытались оказать помощь, молодой человек потерял 1,8 литра крови.
– Я не знала, что делать. Мы поднялись в кабинет директора Елены Машкариной. Директор, увидев меня и Никиту, попыталась вытолкнуть нас из кабинета со словами: «Куда вы его тащите? Он сейчас здесь все кровью зальет. Что у вас, телефона нет? Звоните сами в Скорую!», – продолжает Екатерина.
Скорую директор все-таки вызвала. Никита с диагнозом «резаная рана правой кисти с повреждением поверхностной артериальной дуги» попал на операционный стол. Под общим наркозом рану зашили, на руку наложили гипс.
Личность нападавшего полицейские установили без труда – им оказался 15-летний Антон Кляйн (имена и фамилии учеников здесь и далее изменены — “МБХ медиа”), ученик 31 школы, хорошо известный всем местным инспекторам отдела по делам несовершеннолетних. Вместе с ним полиция задержала и девятиклассника школы №45 Анатолия Иванова, на пару с Кляйном выслеживавшего в тот день Ширинского и присутствовавшего при драке. Впрочем, он был не единственным «зрителем»: о том, что намечается выяснение отношений, знали многие старшеклассники, и зрителей собралось достаточно. В первом ряду оказалась и бывшая девушка Никиты Яна Ремизова.
Собственно, из-за Яны вся эта поножовщина и случилась. С Ширинским у Ремизовой был недолгий школьный роман. Но Никита, заподозривший (как он объяснял родителям) девушку в измене, решил с ней расстаться. Расстроенная Яна обмолвилась о том, что ее бросил парень, своему знакомому Кляйну. И он взялся наказать Ширинского.
Хотел избежать случайных жертв
О потасовке с холодным оружием стало известно почти сразу благодаря эмоциональному посту сестры Екатерины Ширинской, Марии. Администрация учебного заведения от ответственности упрямо отказывалась: инцидент произошел за пределами учебного заведения и во внеурочное время. Об этом написано и в полицейском рапорте: Ширинский вышел с территории школы №45, где к нему подошли Кляйн, Иванов и Ремизова. Произошел словесный конфликт, после чего Кляйн «достал раскладной нож, взял правую руку Ширинского, положил нож на ладонь, надавил и сделал резкое движение». Однако Екатерина предлагает совершенно иную версию:
– Я сама лично видела этих гопников, карауливших Никиту в холле школы. И одноклассники тоже видели их в фойе, что зафиксировано в данных ими объяснениях. Тот парень, с ножом, нагнал моего сына, когда Никита вышел из здания школы на крыльцо. Никита мне потом признался, что испугался. Он сказал: «Мама, у него глаза были ненормальные. А у нас вторая смена начинается, малыши в школу идут. Мне стало страшно: вдруг вы со Степой пострадаете, или другие дети. А он мне нож к животу приставил. И я решил пойти. Сколько пройду, столько пройду. Он за мной. Дошли до калитки. Там он окликнул меня. Я повернулся, увидел, что он по-прежнему метит мне в живот. Когда он замахнулся, я перехватил лезвие рукой». Понимаете, сын намеренно выводил их с территории школы. Хотел избежать случайных жертв!
Врачи, по словам Екатерины, подтвердили, что, судя по характеру раны, речь идет именно о перехвате ножа. В больницу к Никите никто, кроме его родных, так и не пришел – ни представители школы, ни правоохранители.
Анатолия Иванова отпустили из полиции через несколько часов, а Антона Кляйна – через два дня. После этого Кляйн уехал в Кемерово, к родной матери – в Омске Антона по доверенности воспитывала родная тетка.
21 мая, в то время, когда Никита еще находился на больничной койке, полицейские вынесли первое постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.
Тем временем на телефон Никиты сыпались одна за другой угрозы: «Кто пишет заявление, по законам Чкаловска (район Омска, где разворачивались события, его также называют «Чикаго» – прим. ред.) считается крысой, и его добивают», «О себе не думаешь, подумай о брате». Подростки требовали, чтобы родители Ширинского не трогали Кляйна и не ломали ему судьбу.
Никита впал в депрессию. С детства он мечтал о военной карьере, мечтал о спецназе ВДВ и в свои 14 лет уже получил КМС по пулевой стрельбе и первый разряд по кикбоксингу. Готовился после девятого класса поступать в военное. Екатерина говорит, что три месяца им с мужем понадобилось, чтобы вытянуть сына из этого состояния. Однако физически он до сих пор не восстановился.
– У сына диагностирована посттравматическая нейропатия локтевого нерва. Врачи предупредили: если нагружать руку, ее может парализовать. Ему не то что спортом заниматься – ему даже пол в комнате мыть нельзя, – вздыхает Екатерина. – Степа тоже заболел. У девятилетнего ребенка стало подскакивать давление! Месяц мы лечили его у невролога. А еще у младшего чуть что — паника начинается: боится, что его хотят зарезать. В тот день Степа видел, как брата забирает скорая, видел все эти лужи крови.
«Людей жалеть не научился»
7 июня 2019 года несколько педагогов обратились в прокуратуру, пожаловавшись на «необоснованные обвинения и клевету» со стороны Ширинской. Заявители вновь подчеркивали, что нападение произошло во внеурочное время за территорией школы. А Ширинская напрасно обвиняет школу в бездействии. Школа не бездействовала: директор Машкарина вызвала скорую, а потом вместе с учителем Пресновой останавливала кровь.
«Родители в это время занимались фотографированием сына и места происшествия <…>, сообщали своим родственникам о случившемся, выкладывали информацию о конфликте подростков в интернете», – говорится в жалобе.
О ее существовании Ширинская узнала, кстати, случайно, в начале сентября, – документ был приобщен следователями к материалам проверки.
– Я действительно вызвала мужа в школу, потому что испугалась, что наш ребенок умирает, – говорит женщина. – Потом я металась по кабинету директора в поисках хоть чего-нибудь, чем можно перетянуть руку. Пыталась сдернуть штору. Никита периодически терял сознание. На наше счастье на помощь пришла учительница истории Наталья Преснова. Частично ей удалось остановить кровотечение. Потом приехала скорая, а следом за ней – мой супруг. Фотографировать мне было просто не на что: у меня еще по дороге в кабинет Машкариной телефон выпал из рук, и у него треснул экран, – говорит Екатерина. – Я также не понимаю, кого и где из учителей я обвиняла в бездействии. У меня были претензии только к директору – из-за того, что она не предоставила нам аптечку, выталкивала нас из кабинета и вызвала скорую лишь после нашей с ней словесной перепалки.
Все это время Екатерина продолжала обивать пороги правоохранительных ведомств. Экспертиза установила, что Никите был причинен легкий вред здоровью. Четырежды полицейские и следователи выносили постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Правоохранители не находили «достаточных оснований полагать, что в действиях нападавшего усматриваются признаки статьи 115 УК РФ (Причинение легкого вреда здоровью). Но даже если бы таковые признаки и обнаружились, 15-летнего Антона Кляйна привлечь по ней было бы все равно невозможно: возраст ответственности по 115-й наступает с 16 лет. Но главное даже не в этом: Екатерина принципиально не согласна с оценкой судмедэкспертов.
– Почему это легкий вред здоровью? У сына была повреждена артерия. А артериальное кровотечение – это угрожающее жизни состояние, где счет идет на минуты. Дело нужно возбуждать по 111-й статье УК РФ (Причинение тяжкого вреда здоровью). Там уже другой возрастной порог – с 14 лет, – считает женщина.
Сейчас у Ширинских сменился четвертый по счету следователь. Екатерина объясняет, что неоднократно обращалась в приемную президента, в Генпрокуратуру, в СК РФ и в ФСБ. После этого, наконец, следователи в первый раз опросили Никиту, почти через три месяца после ранения.
– После обращения в приемную Бастрыкина мне удалось добиться проведения комиссионной судебно-медицинской экспертизы. Теперь все будет зависеть от ее результатов, — рассказывает Ширинская.
В новом учебном году сыновья Екатерины пошли в ту же школу №45. Никита – девятиклассник, в год ОГЭ менять учебное заведение не захотел. Степу Ширинская каждый день провожает и встречает, благо до школы идти минуты четыре.
Сказать, что Ширинских приняли радушно, пожалуй, нельзя. Поначалу все дружно делали вид, что ничего не случилось, хотя настойчивые обращения Екатерины в различные инстанции привели к тому, что в учебном заведении провели ряд проверок. В определенный момент матери показалось, что к мальчикам стали придираться учителя. Старший сын даже объявил, что в школу больше не пойдет. Но после того, как по инициативе Екатерины в департаменте образования города 28 октября была проведена конфликтная комиссия, и Ширинская попросила директора Машкарину в присутствии чиновников не трогать ее сыновей и не очернять ее семью, напряжение вроде бы спало.
– Сейчас оба сына возвращаются из школы в хорошем расположении духа, веселые, – говорит Екатерина. Потом добавляет. – Мне жаль таких детей, как Кляйн. Они брошены на произвол судьбы. Они хотят самоутвердиться. Но я не хочу, чтобы они самоутверждались в жизни за счет здоровья других подростков.
Антон Кляйн на наш запрос не ответил. 25 мая 2019 года, на следующий день после возвращения в Кемерово, он выставил в своем аккаунте фотографию с подписью: «Я сам вытаскивал себя из болота, поэтому так и не научился жалеть людей».
На вопрос: «Какая работа была проведена учебным заведением для того, чтобы избежать в будущем таких инцидентов?» нам не ответили. Директор школы №45 Елена Машкарина порекомендовала обратиться в омский департамент образования, сотрудники департамента, в свою очередь, посоветовали искать все ответы в правоохранительных органах.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.