В Петрозаводске продолжается рассмотрение дела о гибели детей на озере Сямозеро. Семьи потерпевших заявили миллионные гражданские иски к чиновникам Роспотребнадзора, которых обвиняют в халатности.
18 июня 2016 года в Карелии во время водного похода утонули 14 воспитанников детского лагеря «Парк-отель «Сямозеро»». Трагедия произошла, когда группа школьников в сопровождении инструкторов вышла на воду и попала в шторм.
Руководители лагеря уже выслушали приговор суда и отправились за решетку: директор лагеря «Парк-отель «Сямозеро»» Елена Решетова и координатор Вадим Виноградов были приговорены к 9,5 годам колонии общего режима. Инструкторы, сопровождавшие детей во время трагического похода, остались на свободе: Валерий Круподерщиков получил 8 месяцев колонии-поселения, однако от наказания был освобожден за истечением срока давности, а Павел Ильин был оправдан.
Также фигурантами дела проходят чиновники Роспотребнадзора – экс-глава карельского управления Анатолий Коваленко и врио руководителя управления Роспотребнадзора по Карелии Людмила Котович. Их обвиняют в халатности (ст. 293 УК РФ). Изначально Петрозаводский суд оправдал чиновников, однако Верховный суд республики отменил это решение. Дело вернулось на новое рассмотрение. В рамках продолжающейся тяжбы в Петрозаводском суде выступили родители погибших в Карелии детей.
«Сердце подсказывало, что он жив»
Москвичка Валентина Романова отправила ребенка в карельский лагерь второго июня 2016 года. Семья получила путевку в Карелию от департамента соцзащиты столицы. По словам Валентины, ребенок не умел плавать; он был обучен только лишь держаться на воде. Но она не сомневалась, что государство обеспечит безопасность отправляющегося на отдых 13-летнего подростка. Собирались в спешке – путевку дали незадолго до выезда. Подросток должен был вернуться в Москву 23 июня, однако за пять дней до этого произошла трагедия. Валентине сказали, что в списке живых ее ребенка нет.
— Я до конца верила, что мой ребенок жив. Приехали на опознание. Нам сказали, что тело нашего ребенка не найдено. Его искали еще восемь дней. И на восьмые сутки в полвосьмого утра опять-таки позвонили из МЧС. Спросили, где я нахожусь. Я спросила: «Тело нашли?» Мне сказали: «Нет». Из других источников я узнала, что в Карелии найден ребенок, но “ты не волнуйся, возможно, это не твой”. И опять-таки в три часа дня мне позвонили из МЧС и сказали, что – да, скорее всего, что это ваш ребенок, — рассказала в суде Валентина. — У меня сердце подсказывало, что он жив. Я представить в самом страшном сне не могла, что может быть по-другому.
Рассказывая о процедуре опознания ребенка, Валентина начинает плакать.
— Нас даже в морге уговаривали не смотреть на то, что осталось от нашего сына, — говорит она. Экспертиза ДНК, проведенная в дальнейшем, подтвердила личность погибшего.
Трагедия изменила жизнь Валентины и ее семьи. У нее серьезно болен муж. Сама она до сих пор принимает антидепрессанты.
Валентина считает, что если бы Роспотребнадзор указал на недочеты в работе карельского лагеря, то московский департамент соцзащиты не стал бы отправлять туда детей. Таким образом удалось бы избежать трагедии.
— Без этого заключения лагерь мог работать. Но лагерь не смог бы никогда заключить выгодный контракт с департаментом соцзащиты Москвы, если бы этого заключения не было, — утверждает потерпевшая. — Почему мой ребенок поехал туда, где органы Роспотребнадзора абсолютно бездействовали? Для меня лично это преступная халатность.
— Я считаю, что люди, которые выносят какие-то решения, они должны нести за это ответственность. Если человек, находясь на рабочем месте, подписывает бумагу так, для галочки, не задумываясь о том, что за этой «галочкой» стоит чья-то, возможно, жизнь, здоровье, еще что-то, значит, пускай несет наказание, — заявила она в суде.
«На свою беду отправила»
Анна Борисова в июне 2016 года отправила в карельский лагерь двух детей: 15-летнего сына и 12-летнюю дочь. Подростки оказались в разных отрядах. Дочь Анны погибла на Сямозере. Мать признается, что сама любила походы, поэтому и отправила детей в карельский лагерь.
— Нас постоянно раньше отправляли в лагеря. Никогда вот за все эти годы, проведенные мной в пионерских лагерях, у нас ни одного плохого случая не было. И соответственно, с такой же надеждой я отправила своих детей. Очень интересно, заманчиво звучало: Карелия, костры, походы. Ровно то, на чем выросли мы. И мне очень хотелось, чтобы мои дети узнали обо всем этом. Вот, отправила на свою беду, — рассказала Анна.
— Нам позвонили знакомые и сказали: там в Карелии трагедия произошла. И мы стали дозваниваться. Не нам, а мы стали дозваниваться, узнавать, что случилось. Вот нам сообщили, что одного из детей нету в списке живых. Кого – не знали. Мы не знали до последнего, — сообщила она суду.
По словам Анны, она участвовала в опознании дочери и не обнаружила на теле спасательного жилета.
— На ней были джинсики. Босоногая. И тоненькая водолазочка. Больше ничего не было на моем ребенке. Я, честно говоря, подумала, что это сняли, – ну там, я не знаю, для удобства, еще что-то. А, оказывается, нет. В таком виде их нашли, — сказала мать погибшего ребенка.
После трагедии у Анны распалась семья. Супруги не смогли простить друг другу решение отправить детей в лагерь и развелись. У самой Анны ухудшилось здоровье. На фоне стресса начала серьезно болеть и ее младшая дочь.
Сейчас потерпевшая намерена отсудить у чиновников Роспотребнадзора компенсацию морального вреда. Она считает, что сотрудники управления должны ответить за случившуюся в Карелии трагедию.
— Я бы сама все отдала – верните мне мою дочь. Верните нам наших детей. Я понимаю, что это, к сожалению, никто не сделает. И чтобы понять боль утраты, беды вот этой вот, надо встать на наше место. И тогда все ляжет по всем полочкам. Человек, который не понимает, и не хочет понимать, что несет целиком и полностью ответственность. Не важно — чужие, свои дети. У которых только – деньги, деньги, деньги! Вот это вот жизненная позиция важная. Ну, значит, этих людей надо деньгами наказывать, — сказала она.
Валентина и Анна намерены взыскать с представителей карельского Роспотребнадзора Анатолия Коваленко и Людмилы Котович по пять миллионов рублей каждая в качестве компенсации морального вреда.
Трагедия без конца
— Они заявляют гражданские иски, потому что тот моральный вред, который причинен им преступлением, он требует компенсации, — пояснила «МБХ медиа» представитель нескольких потерпевших в суде Наталья Степанова.
По ее словам, психологическое состояние потерпевших по «сямозерскому делу» остается тяжелым:
— Они все посещают психотерапевта и все на препаратах, — сказала она.
Николай Флеганов, адвокат представителя регионального управления Роспотребнадзора Людмилы Котович, сообщил «МБХ медиа», что сумма исков к его подопечной и второму фигуранту дела Анатолию Коваленко уже достигла более 80 млн рублей. При этом указанная сумма не является окончательной и может увеличиться впоследствии в процессе суда.
— Котович и Коваленко с предъявленным к ним обвинением не согласны. Позиция защиты будет озвучиваться после того, как суд предоставит нам возможность предоставлять доказательства. В том числе, подзащитные будут давать показания, — сказал Флеганов.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.