Через четыре года здесь будет Беларусь. Антон Орех о важном уроке для Кремля

Если вам кажется, что Владимир Путин засиделся в президентах, гляньте на Лукашенко и начинайте считать его президентство. Сначала кончатся пальцы рук, потом пальцы ног, потом еще одной руки не хватит. Идет 27-й год правления Батьки. Даже Наш и тот брал церемонную паузу, изображая уход в тень, а потом рокирнувшись с Дмитрием Анатольевичем. А Александр Григорич как стал первым президентом своей республики, так и остается им. 

Вирус царизма на просторах бывшего Союза живуч! Прийти к власти можно и через выборы, а уйти из власти можно только вперед ногами или в результате, не дай бог, переворота и революции. Президент – он же царь, он же генсек. 

Править, априори считая всех своих сограждан детьми, которые никогда не вырастут и до гроба будут нуждаться в опеке родителя — а параллельно считая их всех идиотами, не способными сделать осознанный выбор. И поэтому лучше вообще не доверять им кого-то выбирать, сохраняя видимость процедуры, но выпотрошив ее изнутри. 

Белоруссия рядом. Мы не можем не смотреть на соседей, не можем не прикидывать на себя все, что у них там творится. Потому что если и есть кто-то, похожий на Россию, то это Белоруссия. Мы с ней вообще одно государство – как бы. Но всякие сравнения остаются условными. Во-первых, не сбрасываем со счетов масштаб. По территории республика, если ее поглотит Россия, станет только 18-м субъектом. Тот же Хабаровский край почти в четыре раза больше! А по населению Белоруссия меньше Москвы то ли в полтора, то ли в два раза – сами понимаете, народ в нашей столице с трудом поддается учету.

Поэтому все события в Белоруссии компактны, элиты малы, оппозиция тоже невелика. Кризис не может там охватить какой-то отдельный регион, потому что любое важное событие в Белоруссии – национального масштаба. Небольшой страной проще управлять, но и спрятаться там уже негде. 

В этом смысле Россия – совсем другая. В Хабаровске могут митинговать неделю за неделей, а остальная страна будет жить как жила. Мы и от коронавируса пострадали не так сильно, как могли бы, лишь потому, что на таких просторах и хорошее и плохое распространяется медленно и неохотно. Так что если в Белоруссии на развитие масштабного кризиса и всеобщей усталости от единоличного правления понадобилось более четверти века, то в России запас может оказаться еще больше. 

Собственно, при царях мы веками жили, роптали, стонали, но жили поколение за поколением. Однако, если взрыв в Белоруссии – это взрыв снаряда, то взрыв в России – это бомба, ракета, это ударная волна на тысячи километров и миллионы человеческих душ. 

Лукашенко делает то, чего пока не делает Путин. То есть снимает напрямую кандидатов. Конечно, в России кого-то к выборам просто не допускают и не регистрируют, как того же Навального, но Виктор Бабарико собрал все, что необходимо формально для регистрации, и был снят с пробега и посажен. В России кандидатов в президенты еще пока не сажают. И таких жестокостей полицаев, как в Белоруссии, у нас еще нет, хотя московские и питерские силовики очень стараются нанести максимальное количество ударов дубинками в секунду и вывихнуть максимальное число рук и ног за единицу времени.

Но при этом у нас есть Хабаровск. Столица того самого края, куда втиснутся почти четыре Белоруссии. Там люди митингуют за Фургала три недели и есть четкое ощущение, что сам по себе Фургал – фигура символическая. Как в Белоруссии символической объединяющей фигурой стала Светлана Тихановская. Как знамя, вокруг которого можно собрать полки. Наделив героя всеми подряд качествами, даже теми, которых у него в помине нет! 

Важный урок для Кремля в том, что народ можно допечь до такой степени, что уже не важно, кто именно выдвинется в соперники, неважно, кого ты снимешь, а кого посадишь. Люди пойдут голосовать уже не «за», а «против». 

Через четыре года в России по плану тоже выборы. А Путин будет у власти примерно столько же, сколько Батька. И может быть, мы еще вспомним Хабаровск, как неожиданную искру, из которой разгорится пламя.