У нынешней геополитической реальности сегодня день рождения. Точнее, дата немного размазана между 20-м, 21-м и 22-м февраля. Именно в течение этих трех февральских дней шесть лет назад возник мир второй холодной войны, в котором мы живем: с санкциями, антисанкциями, бряцанием ракетами, наемными армиями, казенными гробами и боями на просторах от Триполи до Евфрата, от Луганщины до Мозамбика.
20 февраля 2014-го в Киеве несколько сотен измученных и промерзших повстанцев оттолкнулись от выжженного недавними штурмами Майдана, пошли вверх по Институтской улице, на правительственный квартал. На узком пространстве между гостиницей «Украина» и Октябрьским дворцом по ним открыла огонь «черная рота» киевского «Беркута» и снайперы Внутренних войск. Силовики застрелили 48 человек и еще 80 ранили. Это преступление лишило режим Януковича остатков легитимности. Президент бежал из столицы, а 22 февраля был официально отстранен от власти парламентом.
С тех пор Владимир Путин воюет с Америкой. Потому что никакого украинского народа как субъекта истории для Путина не существует, а существует лишь Америка. И никакой украинской революции уж тем более не существует, а существует американская спецоперация, осуществленная вблизи его, Владимира Путина, границ. Спецоперация, направленная против него, против Путина. Он себя в этом убедил.
Для Путина оборонительный характер российских действий в Крыму и на Донбассе так же очевиден, как «блистательность» забрасываемых им в «Ночной хоккейной лиге» шайб.
В отличие от первой холодной войны, закончившейся к концу 80-х годов, в нынешнем противостоянии с Западом нет осознанного мессианского смысла. Это противостояние обусловлено личными комплексами и фобиями главы российского государства. А вся история глобального конфликта – цепочка тактических ситуационистских ходов.
За эти шесть драматичных лет Украина изменилась. Киев уже мало напоминает военную столицу 2014-2015 годов. Тот постреволюционный город, центр сражающейся страны, походил на Загреб или Белград тревожных, огненных 90-х. Сейчас же Киев чем-то похож на самого себя десятилетней давности, времен конца правления Ющенко и начала правления Януковича. Новейшая история Украины циклична: революционные взрывы сменяются периодами затишья, когда уставший народ дает власти кредит доверия, пристально смотрит на нее и ждет, что будет дальше, не разочарует ли власть. Но огни пассионарности горят в штабах националистических партий. Если в ближайшие годы власть будет наглеть, быковать, демонстрировать непонимание страны, а потом еще и откажется уходить – ответ последует, пламя народного гнева разгорится с новой силой.
Изменилась и Россия. И следа не осталось от массового шовинистического воодушевления 2014 года. Былые герои официальной пропаганды, менеджеры «русской весны» сброшены на свалку – кто-то в могилах, кто-то в тюрьмах, некоторые живы и на свободе, но стали никому не нужными маргинальными посмешищами. Отодвинули куда-то, в мир теней и медитаций, одряхлевшего Владислава Суркова, многолетнего демиурга «антиоранжистских» операций. Теперь не Сурков, а крепкие путинские хозяйственники будут думать, куда деть донбасский чемодан без ручки, как превратить его в радиоактивную таблетку и половчее скормить Киеву.
Одного лишь литератора Прилепина, прошедшего тесты на безграничную лояльность, власть сохранила себе на потеху, как причудливую безделушку.
Совершенно не изменилась лишь риторика Путина в отношении Украины. В интервью, опубликованном на сайте ТАСС, российский президент из почти девяти минут «украинского блока» минут семь посвятил псевдоисторическим экскурсам, рассуждениям о Речи Посполитой, о зловещей роли спецслужб Австро-Венгрии и рассказам том, что «русские и украинцы – один народ». Президент убежден что, украинцы всего этого просто не знают, а если «знать будут, будут лучше понимать». Подтекст вполне ясен: русские и украинцы — «один народ», а один народ следует сгрести под одного царя. Наверное, в этом, по мнению Путина, и заключалась бы историческая справедливость.
Эти фантазии об «одном народе», который мировая закулиса хочет «разрезать по живому», уже обернулись тысячами смертей. Затем, после Донбасса, пытаясь вырваться из мировой изоляции, Кремль начал воевать в Сирии. Но сирийская кампания лишь усугубила имеющиеся конфликты. Сейчас на сирийских трассах русские и американские военные таранят друг друга броневиками, а в провинции Идлиб мы уже на грани прямого боестолкновения с турками. Помимо этого выяснилось, что нужно помогать ливийскому другу Халифе Хафтару оружием и живой силой – гробы в русскую провинцию пошли и из Ливии тоже. А еще нужно обеспечивать внезапно возникшие геополитические интересы в Центрально-Африканской республике, в Судане, Мозамбике и в иных экзотических местах.
Вся эта бесконечная кровавая карусель началась в промозглые дни февраля 2014-го, когда из-за паранойи, злобы и недальновидности Кремль отказал соседнему народу в праве самому решать свою судьбу.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.