Представить ситуацию более странную было трудно. Но вот этот день настал. Когда самыми сильными войсками стали домашние. Когда диванная армия вступает в бой, и только она способна одолеть силы тьмы. Диванных коммандос всегда упрекали в инертности, в смелости за чужой счет. Тех людей, которые катали гневные посты в фейсбуке, записывались тысячами на протестные акции, и так никуда и не приходили.
Теперь пришло их время. Можно быть героем, не выходя за порог. Нужно быть героем, не выходя за порог. Кто вышел – тот предатель. Если прежде вы считали своим долгом в любой трудной ситуации проявить гражданскую активность и неравнодушие и встать в пикет, нарисовать плакат, пойти на акцию или шествие, то теперь это даже как-то вызывающе: вы что, какие протесты, разве время сейчас для такой легкомысленной глупости! Наше дело сидеть по домам!
Если прежде мы подозревали за каждым действием властей охранительные намерения, стремление всё ограничить и запретить, поставить заслон, повесить Занавес, соорудить Стену, то нынче упрекаем власть в недостаточно жестких ограничительных мерах. Готовы на полную изоляцию, на тотальный карантин, на комендантский час, на спецпропуска. Штрафы за выход из дома не кажутся чем-то неправильным. Уголовное наказания за самоволку – почему бы и нет?
Парадокс ситуации в том, что наша власть, которую мы всегда считали авторитарной и силовой, теперь должна на деле доказать свою силовую крутость. А вдруг у нее даже за закручивание гаек нет сил и таланта? Вот это будет номер!
Сегодня кажется, что мы стоим на пороге полной катастрофы, и что привычная жизнь будет по капле, а может и бурным ручьем утекать от нас и больше уже не вернется. Думаем, что теперешние не такие уж дикие ограничения мы станем вспоминать с ностальгией, как моменты вседозволенности. Посмотрите на итальянцев! Хотите как в Италии?!
Но ведь рано или поздно и это пройдет. В конце концов, коронавирус только похож на мировую войну, но все-таки войной не является. Инфраструктура цела, фабрики, заводы, лаборатории и фирмы – всё на месте. Люди не убивают друг друга, а общее число жертв, кажется, всё еще меньше, чем погибло за один день Второй мировой войны.
Рано или поздно нормальная жизнь вернется. Она, конечно, уже не будет такой, как прежде. Сейчас человечество волей-неволей установило крайне высокую планку ценности обычной человеческой жизни. Прежние эпидемии в новейшей истории не вызывали и близко таких мер как сейчас. Ни «птичий грипп», ни «свиной», ни Эбола. А сейчас семьсот тысяч зараженных и 34 тысячи умерших посадили на карантин половину земли и сказались на жизни вообще всех.
Мы должны понимать, что похожей, судя по всему, будет впредь реакция на любую подобную историю. Это ведь не последний вирус, и не последняя эпидемия. Чуть заболеют где-то не пойми чем человек десять, умрут двое-трое, и мы уже по привычке закроем границы, отменим полеты, наденем маски и сядем дома.
Но такая медицинская привычка разовьет и другую привычку – социальную, общественную. При любом шухере с готовностью соглашаться на любые ограничения прав и свобод. И не просто соглашаться – а требовать их! То, что говорили нам прежде, мол, ради безопасности можно и поступиться какими-то свободами. А в ответ мы приводили цитату Бена Франклина, что тот, кто пожертвует свободой ради безопасности, не заслуживает ни свободы, ни безопасности. Больше этот афоризм не актуален. Привыкнем к иному, примем как должное.
А ведь мы с вами живем в стране, где традиций свободы нет, а традиция ограничения свободы вековая. Даже когда всё однажды кончится, нам могут сказать, что не время пока снимать ограничения. И что вообще – так даже лучше! Нет на улицах хулиганов и пьяных. Нет ДТП на дорогах. Очистился воздух, стали прозрачными реки. Армия на улице – для нашего же блага. А про смену власти и заикаться глупо: тут уж не то, что коней не меняют на переправе, тут совсем не до игр в демократию.
Думаете, черной краской рисую? Утрирую? Пока да. Но два месяца назад – всего два месяца назад! – во всем мире зараженных было не больше, чем сегодня в одной Москве, которая до сих пор считается островком относительного благополучия.