Позади почти пять лет не только «гибридной», но и самой настоящей войны между Украиной и нынешним российским режимом. Начавшись синхронной спецоперацией по захвату администраций Донецка, Луганска и Харькова 6 апреля 2014 г. (в Харькове мятеж был подавлен), война быстро перешла в стадию, когда друг в друга стреляют из тяжелой техники — и пребывает в ней по сей день. Война идет на украинской территории, треть Донецкой и Луганской областей оккупирована, причем это самая «вкусная» треть с многочисленными металлургическими, добывающими и химическими предприятиями.
Война стоит денег. Военные расходы на Украине составили в 2018 году более 5% ВВП — 16.6% расходов бюджета, 164.9 млрд. гривен (более $5,8 млрд). В 2019 году они вырастут до 211.9 млрд. гривен и 19% расходов бюджета (в долях ВВП и долларах примерно те же цифры). В России на оборону и безопасность тратится 5.16 трлн. рублей, 28.6% бюджета, 4.9% ВВП ($72 млрд.) – так что не стоит винить украинские власти в каком-то «милитаризме», учитывая, что с самого начала эта история была начата не ими и они только защищаются.
Но война – это не только прямые расходы, но и недополученные доходы. Станет ли обычный инвестор вкладывать деньги, к примеру, в предприятия Мариуполя, который фактически находится на линии фронта и завтра может быть захвачен «ихтамнетами» (а на нет и суда нет, как хорошо известно бывшим собственникам предприятий в ДНР и ЛНР, например, Ринату Ахметову)? А что касается самих украинцев с деньгами? Многие захотят, да и уже хотят вывезти их в более безопасное место. Да и кто вообще знает, где завтра начнут стрелять? Граница-то с Россией это целых 10 областей. Безусловно, рисковые люди могут найтись, но и условия сотрудничества с ними будут, мягко говоря, не выгодными.
То же касается покупателей украинского долга. Если российский долг «токсичен» из-за санкций, которые могут быть введены против него крупнейшей экономикой мира, то украинский долг – в силу сомнений в самом существовании украинской государственности. Я проговариваю эти, в общем-то, азбучные вещи, чтобы сразу ответить любителям сравнивать (и обвинять!) Украину, например, с еще какими-то благополучными восточноевропейскими странами.
В последнее время даже среди тех россиян, кто не любит Путина, сформировался образ Украины как какой-то черной дыры, тотальной неудачи во всем, ужасающей бедности, страны, в которой завтра чуть ли не начнут отапливать квартиры печками-буржуйками и дровами. Происходит это из-за информационной асимметрии, несопоставимости информационных возможностей власти и оппозиции, разных моральных принципов подачи информации (у властей заказ, что все плохо, а мы же объективные — то есть, тоже будем писать, что плохо, когда и правда плохо). Отмечу и позорные случаи, когда оппозиционных вроде по отношению к Путину блогеров нанимают писать гадости про Украину — мол, ничего страшного, это же правда, никто не заметит. Пальцем показывать не буду, но советую вам не верить на слово чернухе про Украину, даже если ее пишет «типа российский оппозиционер, он же честный». Проверяйте. Сопоставляйте. Думайте.
Я, разумеется, не призываю заниматься и обратным – то есть, во что бы то ни стало хвалить украинские власти, какие бы странные вещи вроде недавнего запрета мужчинам с российским паспортом въезжать в Украину они ни делали. Я не фанат и не ненавистник действующего Президента Украины Петра Порошенко, и скажу честно, будь я сейчас украинским гражданином, я бы находился в плотном раздумьи насчет того, за кого голосовать и в первом туре предстоящих через полгода выборов нового главы государства, и во втором.
Давайте взглянем на некоторые, самые простые цифры для начала. Вспомним, что война вредна для экономики и благосостояния обеих сторон, но намного вреднее для той, которая меньше. Времена трехсот спартанцев остались в далеком прошлом, и для боя нужно примерно одинаковое количество живой силы и бронетехники — то есть, в абсолютных цифрах траты похожи, а в относительных страдает тот, кто меньше, для него это большие издержки. Вспомним и то, что Украина всегда в постсоветское время была беднее России, потому как Россия являлась нетто-экспортером углеводородов, а Украина – нетто-импортером. Да, есть, конечно, пример Эстонии, которая по всем параметрам стала богаче России, не имея никакой нефти, нефтепереработки и газа (душевой ВВП Эстонии в текущих ценах в 2017 г. составил $19840, почти вдвое больше российского $10608, а средняя заработная плата за третий квартал 2018 г. — 1291 евро, в рублях по курсу 99000 рублей — по сравнению с российскими 41700 за тот же период). Но это — экономическое чудо, соединение управленческого гения премьеров Марта Лаара и Андруса Ансипа, прежде всего, и политической воли эстонской нации. Экономические чудеса случаются не часто, и в Украине их нет.
Итак, возьмем за точку отсчета 2013 г. – тот самый год, когда в Киеве уже начался майдан, а войны еще не было. По данным официальной статистики, средняя заработная плата в Украине составляла 3265 гривен, или, в рублях по курсу, 13190 рублей. По тем же данным официальной статистики, но уже российской – у нас она была в 2013 г. 29940 рублей. Таким образом, украинская зарплата была меньше российской в 2.26 раза. Давайте посмотрим теперь нынешнюю статистику. В ноябре 2018 г. средняя зарплата составила в Украине 9161 гривен, или 22994 рубля. В России средняя заработная плата в ноябре 2018 г. составила 42750 рублей. Таким образом, украинская зарплата стала меньше российской в 1.85 раза. Разрыв остался примерно тем же, но все же сократился – и не в пользу России, и далеко не на один процент.
Возьмем другой важнейший экономический параметр – ВВП на душу населения в текущих ценах (current price), который я считаю куда более надежным параметром, чем ВВП по паритетам покупательной способности – это такой усложненный и от того разве что менее убедительный «индекс биг-мака», смешное упражнение экономистов, сколько стоит биг-мак в разных странах. Зарплату же, я надеюсь, вы предпочитаете получать не в биг-маках, а самостоятельно выбирать, что купить? Итак, по данным МВФ на 2013 г., душевой ВВП России составлял $14818, а Украины — $3919. Заглядываем в справочник за 2017 г. и видим, что душевой ВВП России снизился до $10608, а Украины – до $2582. Таким образом, душевой ВВП России упал на 29%, а Украины – на 35%.
Ну хорошо, а как же цены? Возьмемся за тему, которую просто обожают обсуждать правительственные пропагандисты – тарифы ЖКХ в Украине. Все они растут и растут, и давно бы пора уже украинцам замерзнуть и на дрова перейти. Выступлений тех же персонажей про рост цен на ЖКХ в России вы не услышите – это запретная территория. Да и вообще — кого из них интересует экономика и социальная сфера России, когда так интересно обсудить, а что же там у украинцев, ну и еще всякую геополитику, войну Ротшильдов с Рокфеллерами? Удовлетворим этот интерес в части ЖКХ, но и про Россию не забудем.
Итак, вот тарифы в Киеве. В пересчете на рубли по курсу они следующие: электроэнергия 4.21 р. за квт, газ 17.24 р. за куб.м., холодная вода 34.56 р. за куб.м., горячая вода у самого крупного оператора (их несколько) «Киевэнерго» 192.54 р. за куб.м., отопление – 2778.51 р. за 1 гкал. А теперь сравним с тарифами любимого мэра Собянина. Электроэнергия 5.38 р. за квт, газ 6.63 р. за куб.м., горячая вода – 188.53 р. за куб.м, холодная вода 65.07 за куб.м., отопление от 1773,19 до 2279,95 за 1 гкал. Таким образом, мы видим, что в Киеве существенно выше цены на газ, цены на горячую воду те же, на холодную – существенно ниже, на электричество – ниже, на отопление – выше. Впрочем, если вы возьмете в руки свою платежку ЖКХ, вы поймете, что газ занимает там копейки. Важно отопление, холодная и горячая вода, электричество. Ну и обслуживание дома, но это уже вопрос управляющих компаний, тут московские и киевские цены могут отличаться в разы. Ах, чуть не забыл! В Киеве нет жульнической платы за капремонт, которую надо вносить сейчас, а ремонта ждать лет 30, если, конечно, к тому моменту эти денежки куда-то не испарятся. А это, на секундочку, 15 р. за квадратный метр.
Что касается остальных потребительских цен на Украине, то они ниже. Где-то незначительно (например, в Москве биг-мак стоит 130 р., а в Киеве 49 гривен, то есть, почти 123 р.), где-то значительно — это касается, прежде всего, одежды и прочего ширпотреба, а также небрендового продовольствия (например, говядина в среднем стоит в Москве 482 р. за кг, а в Киеве — 125 гривен — 313 р.).
Никто не спорит, что Россия живет значительно богаче, но так было и до майдана. После начала войны и Россия, и Украина обеднели. А вот утверждения, что «майдан разорил некогда процветающую Украину», являются злонамеренной ложью. Обычно так громче всего кричат осевшие на российских гостелеканалах соратники Януковича. Вот их — да, майдан изрядно потрепал, отнял «золотые батоны», коллекции иномарок и прочую красивую жизнь. Впрочем, именно они под прикрытием картонного жулика, на 2014 г. официального бригадира пирамиды МММ Дениса Пушилина, и сейчас грабят оккупированную часть Донбасса, являясь уже лишь менеджерами московских кураторов. Зрители центральных каналов не знают, например, что в оккупированной Горловке на градообразующем предприятии «Стирол» уже четвертый месяц не платят зарплату, изредка выдавая… продуктовые наборы! И эту информацию подтверждают не враги, не «бандеровцы», а самые что ни на есть «ополченцы». Трагическая тема жизни на оккупированных территориях, где правовой порядок сопоставим с Чечней, бесконечна. Вот эта территория реально обезлюдела, а вовсе не Украина (где, как и в России, наблюдается та же миграционная волна «с Востока на Запад»).
Что можно в двух словах сказать об успехах и неудачах экономической политики новых украинских властей? Это тема, конечно, для научных монографий. Любителям медленного чтения могу порекомендовать доклад Chatham House об украинских реформах, в целом комплиментарный для украинских властей, или напротив критическую статью Андерса Аслунда, аналитика Atlantic Council и известного специалиста по постсоветскому пространству.
На мой взгляд, успехов немало. Огромной проблемой Украины был государственный долг, унаследованный от прежних правительств. Например, в 2005—2009 годах его наращивали темпами по примерно 30% в год, при Януковиче темпы несколько снизились, но оставались значительными. Удалось реструктурировать (списать 20% и отсрочить выплаты), стабилизировать (на уровне $76 млрд. – это совокупный государственный и гарантированный государством долг) и начать потихоньку сокращать долги. Сейчас он сократился с 80 до 65% ВВП. Уровень, кстати, вполне небольшой для среднеевропейской страны, другое дело, что Украина страна не среднеевропейская, а воюющая. Большую роль в этом сыграли, конечно, и кредиты МВФ под комфортные 3% годовых, и прямая помощь США и Европейского союза. Но и Украина сама постаралась. Удалось полностью избавиться от прямых закупок российского газа по грабительской ценовой формуле контракта 2009 г. – сейчас Украина закупает норвежский и российский газ на спотовом рынке Европы по разумным ценам. Потребление газа снизилось (тут, конечно, отчасти «помогла» и война с прекращением поставок газа на Донбасс, но не только), добыча собственного газа и нефти на шельфе Черного моря – выросли.
В целом, со средними потерями удалось переориентировать экспорт. На 2013 г. экспорт в Россию составлял 29% от общего объема (доля Украины в российском импорте – 5.5%). Украина получает от России нефть, нефтепродукты и газ, от которых сложно отказаться, и поставляет ей продукцию машиностроения (от нее тоже сложно отказаться в силу многолетних связей еще с советских времен, как и в атомной и военно-технических отраслях), металлургии и сельского хозяйства. От последней, напротив, отказаться крайне легко – российские производители будут только рады, а с металлургией ситуация сложная: сталь легко заменима, а вот продукция черной металлургии — нет. Учитывая сказанное, казалось, что Украина находится в трагически уязвимом положении. И действительно, уже в 2014 г. российские власти практически полностью запретили ввоз в Россию сельскохозяйственной продукции (мясо, масло, молоко, картошка, соки, водка, кондитерская продукция, овощи, фрукты и др.), тогда называя это не санкциями, а всякого рода санитарными мерами. Затем настал черед металлургии (стальных труб, железнодорожных вагонов и др.). Кроме того, был введен запрет на транзит через российскую территорию. И вот теперь, когда российские власти стараются запретить все то последнее, аналоги чему как-то можно найти, это не вызывает уже ни ужаса, ни шока. К этому готовы, экспорт в Россию составляет менее 10% общего экспорта (в ЕС – 42.1 %, еще 19.3% четыре страны – Турция, Индия, Китай и Египет). В первой половине 2017 г. вступила в силу Зона свободной торговли с Европейским союзом (имеющая, впрочем, свои изъятия и количественные ограничения), что изрядно помогло. Это, кстати, политическое решение ЕС, в перспективе экономически Европе вряд ли выгодное (хотя сейчас торговый баланс незначительно в пользу Европы, но украинский экспорт растет уже два года).
Постепенно Россия и Украина приготовились и к экспроприациям (называемым «заморозками» запретам репатриации прибыли и т.п.). Но украинская собственность в России — хотя, конечно, все слышали про законсервированную фабрику Порошенко в Липецке — всегда была крайне невелика. Из последних санкционных списков России экспертам удалось с большим трудом найти единственный реальный актив – 50% крупного украинского холдинга Kernel в зерновой части терминала «Тамань», чья ориентировочная стоимость может составлять чуть более $100 млн. Ну, если российские власти хотят искать в России тайные заводы, газеты, пароходы Дмитрия Яроша и украинских депутатов — как говорится, в добрый путь. А вот потери украинских активов Сбербанка, ВТБ и ВЭБа (через дочерний украинский Проминвестбанк) – это миллиарды долларов. Отметим, кстати, что частную собственность россиян на Украине не трогают, экспроприации коснулись лишь государственных банков. В целом украинский экспорт обвалился где-то на 32% в стоимостном выражении (с $63.3 млрд. в 2013 г. до $43.2 млрд. в 2017 г.), что и стало наряду с войной одним из катализаторов существенного падения ВВП (на 9.2% по отношению к 2013 г.). Впрочем, уже с 2016 г. ВВП Украины непрерывно растет, что, судя по последней эскалации, вызывает в Москве глубокую озабоченность.
Да, на Украине остается немало «институциональных», то есть чисто внутриукраинских, проблем. Избыточная госсобственность — даже в таком по определению конкурентом секторе, как сельское хозяйство. Есть вопросы к «Нафтогазу Украины», из которого вполне можно было бы выделить, по примеру российской нефтяной отрасли 90-х, конкурентный сектор. Не введена полноценная частная собственность на землю, оборот сельхозземель происходит в серой зоне — а ведь, учитывая стратегическую роль украинского сельского хозяйства, главного экспортера, тут нужна солнечная ясность. Есть давление на бизнес, есть отдельные «резиновые» статьи (ст. 190 — мошенничество и ст. 209 местного УК по отмыванию незаконных доходов), определения преступлений в экономической сфере расплывчаты (хотя наказания менее суровы — например, за неуплату налогов предусмотрены только штрафы). Конечно, есть не только низовая, но и элитарная коррупция.
Но надо понимать вот что. В 2014 г. речь шла о сохранении украинского государства как такового. Ценой стал консенсус новой власти и значительной части крупного бизнеса, в которой крупный бизнес был привлечен к войне (включая финансирование «добровольческих батальонов» — на том этапе основной боеспособной силы), но взамен, конечно, потребовал – хотя бы на некоторое время – сохранения привычных рентных схем. Затем государство окрепло, многие реформы были проведены, но сейчас страна вползает в две избирательные кампании за год – президентскую, затем парламентскую — что так же не время для революционных преобразований. Остается надеяться, что новый (или переизбравшийся старый) президент и парламентское большинство смогут плавно перейти к новому консенсусу. И помнить, что главная проблема Украины – это, конечно, обычная, торговая и гибридная война, начатая российскими властями, а вовсе не отсутствие каких-то прекрасномудрых законов.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.