Когда думаешь о том, с чем можно сравнить то, что мы все сейчас переживаем, первая ассоциация — война. Об этом же в своем обращении к народу говорил 16 марта и президент Макрон: «Мы на войне». Всему миру объявлена война. Только противник почти невидимый — этот самый зловредный вирус. И жертв от него может быть не меньше, чем от военных действий. Во время войн и катаклизмов самыми незащищенными, помимо детей и стариков, всегда оказываются заключенные.
В некоторых странах власти начинают освобождать осужденных, тех, кто не совершил насильственных преступлений, пожилых и страдающих тяжелыми заболеваниями.
Но в России и в мирное время о заключенных власти думают в последнюю очередь. Так что на амнистию или на какое-либо освобождение кого-либо из-за пандемии надеяться не стоит.
На днях мне позвонила в слезах жена одного очень пожилого арестанта. Летом ему исполнится 80 лет. В середине марта должен был состояться суд по УДО. Колония рекомендовала его к освобождению, и появилась надежда, что, отсидев половину срока, он выйдет и сможет какое-то время из отведенной ему судьбой жизни побыть с женой и детьми. Но в суде ввели карантин, и заседание отменили на неопределенный срок.
В своей колонии этот 80-летний осужденный — самый старый из всех. Его ровесников там больше нет. Таких пожилых людей сажают редко, обычно за убийства. Но мой подопечный никого не убивал. Он сидит за ненасильственное преступление. И повторю, колония его рекомендует к освобождению, считая, что он исправился. Очевидно, что в бараке на 20 человек он легко подхватит вирус. А если не вирус, то поскольку он стар и слаб здоровьем, с трудом выдержит новое свалившееся на него испытание.
18 марта Верховный суд приостановил рассмотрение всех уголовных дел в условиях пандемии, сделав исключение лишь для безотлагательных дел, вроде избрании меры пресечения в отношении несовершеннолетних. Судебные заседания можно проводить по видеосвязи. В некоторых регионах они уже проходят по скайпу или по whatsapp. Но разве УДО для такого старого и больного человека — это не безотлагательный случай? И не только для него. По официальной информации, в России чуть больше 12 тысяч заключенных пенсионного возраста. Учет осужденных старше 70 лет никто не ведет. Думаю, их единицы.
ФСИН России в состоянии подсчитать, сколько в его королевстве находится осужденных, не совершивших насильственные преступления, у которых по закону подошло УДО и которых можно было бы освободить. И здесь речь идет не только о гуманизме, милосердии и всяких таких материях, о которых в нашем государстве принято думать в последнюю минуту.
Или только тогда, когда это выгодно по каким-то соображениям.
Необходимо срочно разгружать тюрьмы и колонии, потому что вирус уже внутри. Он там за решеткой, и ему все равно, где заражать: в общих камерах, где находится по 20-30 и более человек, или в маленьких, где бок о бок живут трое-четверо. Тестов на вирус не хватает на воле. Излишне говорить, что за решетку они придут в последнюю очередь, и когда выяснится, что заразилась тюрьма, заразился барак, произойдет катастрофа. Скрыть это от заключенных не получится. Начнутся страшные бунты. Справится ли с ними система?
Что сейчас происходит в российских СИЗО? В Москве, например, запрещены передачи, свидания с родственниками и адвокатами. Никаких следственных действий с обвиняемыми не проводится. Даже по официальным данным, перелимит заключенных в Москве составляет больше 300 человек. Реально это количество, конечно, гораздо больше.
Арестованных решено отправлять только в одно московское СИЗО Москвы. Почему? Видимо, решили, что там их будут проверять на коронавирус. Но будут ли и как? Мерить температуру? Когда начнут делать тесты? Если их «на гражданке» делают только в крайних случаях, когда у пациента уже существуют выраженные симптомы болезни, то можно ли надеяться, что их будут делать всем вновь прибывшим заключенным в обычном тюремном карантине?
Миллионы людей во всем мире сейчас находятся на так называемой «самоизоляции». Но тюрьма — это изоляция в квадрате. Особенно если она сейчас становится суперзакрытой, и никто точно не знает, на сколько: месяц, два, три, полгода?
Я даже не хочу думать о том, как будут деградировать отношения между заключенными и сотрудниками. Не хочу думать, сколько суицидов, нарушений прав человека и преступлений в тюрьме может произойти за это время.
Знаю точно: в разы возрастет тюремная коррупция, что будет благом для обеспеченных арестантов и подкосит малоимущих. Заключенные и сотрудники начнут сходить с ума. Хронические больные будут умирать от недостатка медицинской помощи.
Все это будет происходить без какого-либо контроля со стороны правозащитников и адвокатов.
Что предпринимает дальновидная, обладающая инстинктом самосохранения власть в такой ситуации? Она разгружает СИЗО: составляются списки обвиняемых в ненасильственных преступлениях, которые можно перевести под домашний арест, ведь понятно, что в условиях жесткого контроля полиции в связи с пандемией эти люди вряд ли куда то скроются.
Дальновидная власть освобождает пожилых и страдающих тяжелыми заболеваниями осужденных, чтобы сократить тюремное население.
Несколько дней назад Московская Хельсинкская группа опубликовала петицию «Призываем к максимально широкой амнистии из-за коронавируса». На сайте change.org эта петиция собрала меньше шести тысяч подписей.
Кого услышит власть? Только «своих». А вот «своим» не до заключенных. Но повторюсь, речь не столько о милосердии и гуманности. Речь о работе на опережение самых тяжелых последствий пандемии в самой закрытой системе.
Никакой перспективы, что власть ее заметит.
Президент Владимир Путин ровно об этом, кажется, говорил в своем обращении к народу:
«….работать профессионально, организованно и на опережение. И главный приоритет здесь – жизнь и здоровье наших граждан».
Не думаю, что обвиняемые и осужденные для президента в приоритете. Осужденные не голосуют, значит, не интересны. Только те, кто в СИЗО.
Но если учесть, что в России около 600 тысяч арестантов, а у каждого есть родственники, то число потенциального электората возрастает в разы. И об этом тоже стоит подумать.
И кроме того: вместе с заключенными в тюрьмах и колониях в зоне риска целая армия сотрудников тюремной системы.
Те, кто все-таки для президента «социально близкие»…
Из последних новостей: российская Госдума собирается уйти на карантин аж до 11 мая.
Очевидно, что об амнистии к Дню Победы стоит забыть.
Вслед за депутатами на карантин уйдут и судьи. Вдруг за ними последуют и госчиновники? Министры?
Работать в России останутся только врачи, полицейские, тюремщики, эфесбешники, продавцы, аптекари, интернетчики.
И, надеюсь, курьеры еды.
И, может быть, журналисты …
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.