Принято считать, что президент России Владимир Путин пользуется безусловной поддержкой населения. Это общее место, в этом сомневаются только совсем уж отмороженные критики режима, которым ненависть застит глаза и мешает адекватно оценивать окружающую реальность. За это утверждение и результаты выборов, и социология. Правда, про то, как делаются выборы, мы все тут, в общем, знаем немало, на вбросах и приписках ловили за руку власть не раз и не два, и хотя всегда, вроде бы, получалось, что на финальный результат вбросы всерьез повлиять не могут, но осадочек-то… Неприятный привкус. Финальный результат — как бочка меда из пословицы, и если в ней ложка дегтя, то это уже не совсем мед.
Касательно социологии и раньше высказывались разнообразные сомнения, а уж после того, как придворный ВЦИОМ по окрику из Кремля поменял методику опросов ради получения правильного результата, относиться к разнообразным рейтингам всерьез даже как-то и неловко.
Большинство населения поддерживает президента и все его начинания, с этим тоже, на первый взгляд, спорить затруднительно. По крайней мере, массовых протестов по-прежнему не видно. Вот только когда отдельные представители большинства получают шанс докричаться до национального лидера — мы такое видели и в прошлом году на Прямой линии, и в этом, — вопрос лидеру задают один и тот же. (Подорожает ли животное масло, зачеркнуто). «Как прожить на десять тысяч?» — спрашивает лидера большинство. Лидер жонглирует цифрами, молниеносно производит в уме сложные вычисления, и сообщает, что прожить на десять тысяч тяжело, но скоро у большинства вместо десяти тысяч будет одиннадцать. А потом, может быть, даже и все двенадцать.
Лидер, наверное, не очень уже хорошо помнит, что такое для бедного человека деньги, но, скорее всего, и сам понимает, что это не ответ. Он, конечно, умеет не без боли в голосе рассказать о тяжких последствиях самой страшной в ХХ веке войны и об ударе, который экономике нанесли недобрые девяностые, но и этот трюк чем дальше, тем смешнее смотрится. Спрашивают его не про Великую отечественную, а про те двадцать лет, в течение которых он правил страной. Про безумные деньги нулевых, которые осели мертвым грузом в схронах у ближайших друзей или сгорели без следа в кострах геополитических амбиций.
Это, в общем, не любовь и не поддержка. Это неверие в себя, выученное за века тяжелой жизни равнодушие, из-за спины которого выглядывает такой же выученный страх перед государственной мощью.
Есть еще ядерный электорат, люди, тяжело контуженные пропагандой последних лет, уверовавшие в возрождение империи, и готовые терпеть любые тяготы ради возможности гордиться великой державой, которую прочие державы боятся. Таких много в социальных сетях, я — как неюный натуралист, прилежный наблюдатель за причудами живой человеческой природы, — на некоторых даже подписан. И хотя выборка у меня, разумеется, абсолютно нерепрезентативная, зато настроения там у всех примерно одинаковые не первый год. И совсем не праздничные. Донбасс брошен, Киев не взят, Вашингтон и Ковентри не в руинах, Чубайс на свободе, Кудрин при власти, уж не измена ли это? Самые оптимистичные просчеты доброго царя списывают на злых бояр, а самые прозорливые уже и в царе готовы разглядеть агента Госдепа, а то и Моссада.
Кстати, о злых боярах. Вообще, их жизнь тоже ведь по-своему тяжела. Еще вчера они просвещенными барами порхали по европам, там же чад учили и сбережения хранили, как положено русской аристократии. Как в книгах описано, которых, впрочем, они никогда не читали. Ну а на родине можно было просвещенными не прикидываться, и просто щемить холопов в свое удовольствие, да заглатывать куски побольше.
Сегодня мир им не рад, они ему не граждане, и если въезд в те страны, где так приятно просвещенному барину отдохнуть от русской дикости, еще не запретили, значит, скоро запретят. Могут даже и сбережения отнять, от этих чистоплюев с Запада всего ожидать можно.
Жизнь на родине — и вовсе как передвижение по минному полю. Сегодня ты крепкий хозяйственник, видный единоросс, постоянный фигурант разнообразных рейтингов эффективности, а завтра вполне можешь оказаться фигурантом уголовного дела и даже создателем организованного преступного сообщества. Просто потому, что неправильное слово сказал серьезному московскому человеку, или в администрации президента одного клерка заменили на другого клерка. И ручку любимую за миллион долларов отнимут, и в тюрьму по-настоящему посадят. И — вишенкой на торте — выяснится, что из партии родной тебя исключили аккурат за день до заведения уголовного дела.
И чем злее холопы — тем меньше Кремль поощряет откровенные разговоры с холопами. Последней радости лишают уставшего от собственного величия человека.
Тут, конечно, не взбрыкнешь — свои же сожрут с удовольствием при малейшей оплошности. А если власть, не дай Господь, сменится, чужие сожрут тем более. Деваться, в общем, некуда, но безысходность — так себе вариант поддержки режима.
Я даже подозреваю, что сам Путин не в восторге от путинского режима, почти уже неуправляемого, странного, страшного, где праздник с международным форумом могут запороть среднего калибра полицейские, которым именно во время форума приспичило подкинуть наркотики очередному журналисту, а впечатление от Прямой линии (раз в год, между прочим, бывает, и готовиться приходится всерьез, а спрашивают все равно только о том, как прожить на десять тысяч, бездушные, жалкие, меркантильные людишки!) — может смазать бессмысленный депутат, который одним неаккуратным движением, извините, задницы способен спровоцировать международный конфликт.
Куда ни глянешь — пустота, за что ни хватишься — ничего нет, и всенародная поддержка любимого лидера оказывается главной фикцией в стране политических фикций.
Но, знаете, как-то жалко его в этой пустоте бросать. Есть все-таки люди, которые его по-настоящему поддерживают. Я знаю как минимум двоих. Оба трудятся на ниве пропаганды, и оба — не из тузов. Простые работяги идеологического фронта. Давно за ними слежу. Один сравнительно молодой еще, другой уже не очень. Оба были яркими писателями когда-то. Оба за умеренный корм полюбили вождя и кинулись его славить. Такое со многими случилось, но эти как-то по-настоящему втянулись.
Они восхищаются вообще всем. Все вызывает в них восторг. Запретили «Боржоми» — хорошо. Разрешили «Боржоми» — отлично. Собираются еще раз запретить «Боржоми» — чего ж еще желать. Открыли новую станцию метро в Москве — восхитительно. Избили полицейские безоружных в Москве — замечательно: у избитых под глазами фонари, и при их свете только лучше видно, какая у нас распрекрасная столица.
Думаю, если вдруг решит наш вождь питаться христианскими младенцами (я знаю, что не решит, он, может, и не любитель свобод, но вовсе не чудовище, и это так, красного словца ради), — оба они, не дожидаясь методичек, напишут, что мясо младенцев вкусно и питательно, а президент за всю страну думает, устает, и решение его не только оправдано, но еще и благодетельно для государства.
Вот они, пожалуй, подлинные сторонники. Последние мушкетеры. Настоящая росгвардия. Насчет всех прочих — сомнения.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.