Навальный и его единомышленники все верно рассчитали. Хотя они и пытаются сейчас выдать исторически протестное голосование на Дальнем Востоке за свои собственные успехи, в Москве итог «умного голосования» — это успех именно Навального. Когда у нас еще была такая ночь выборов? В 2011-м! Тогда Навальный объявил: голосуй за любую партию, кроме «партии жуликов и воров». И он попал в запрос времени. А в 2016-м и 2018-м году с бойкотом полностью провалился. А сейчас попал.
Лето 2019-го — это время, когда гражданское общество поверило в действие, в практику, а не в теорию.
Началось все, конечно, с задержания журналиста Ивана Голунова. Много копий было сломано вокруг вопросов, которые сейчас уже не имеют значения. Нужно ли было ради освобождения журналиста пойти на сговор с властью? Хороша ли корпоративная солидарность, когда гражданская отсутствует? А что делать с остальными, посаженными по 228-й статье? На самом деле итог оказался один, и он сводим к формуле: действие лучше бездействия. Гражданское общество в июне 2019 года победило в Москве.
И те события стали прологом к тому, что произошло во время избирательной кампании в Мосгордуму. Любовь Соболь, которая 14 июля повела толпу от мэрии к Мосгоризбиркому, выбрала между очередным ничем не закончившимся народным сходом и действием последнее. И это решение было важнее голодовки. Из тени Навального в тот момент она превратилась в лидера.
20 июля на разрешенном митинге на проспекте Сахарова Навальный не использовал свою классическую формулу: «Когда придет время переворачивать машины и жечь фаеры — я вам об этом точно скажу». Нет, он громко объявил: если наши требования не примут, то мы через неделю выйдем к мэрии. В тот момент Навальный выбрал между очередным разрешенным митингом и действием последнее. Навальный подтвердил, что он лидер оппозиции.
Студента Высшей школы экономики Егора Жукова обвиняли в том, что он руководил людьми во время акции 27 июля. Жуков оказался из-за этого фигурантом «московского дела». В ответ студенты Высшей школы экономики и преподаватели развернули невиданную прежде в университетской среде кампанию поддержки. Между тихим смирением с невозможностью помочь другу и действием вышкинцы выбрали последнее. До освобождения Егора Жукова еще далеко, но никто теперь не скажет, что русский студент годится только для участия в согнанных митингах.
Юлия Галямина, Илья Яшин, Михаил Светов, Константин Янкаускас и другие оппозиционные политики оказались фактически исключенными из политического процесса на полтора месяца. Но у них нашлась смена. Илья Азар, Елизавета Нестерова, Андрей Морев и другие взяли на себя роль лидеров протеста. Результат их действий — крупнейший за годы митинг на Сахарова. Между признанием, что протест разгромлен и действием они выбрали последнее. Полиция была вынуждена в очередной раз нервно реагировать на выход москвичей на улицы. А гражданское общество осознало, что оно чего-то стоит даже в отсутствие признанных лидеров.
Москвичи стали гражданами. Они отказались от идеи согласованного шествия или митинга, и стали выходить со своими требованиями на улицу, когда этого захотят. Политическая борьба перестала быть субкультурным явлением, превратившись в ежедневную необходимость. Между безразличием и действием москвичи выбрали последнее. Результат — на табло Мосизбиркома в те ночные часы, пока я пишу этот текст.
У этого лета много героев, которые даже не думали, что могут стать таковыми. Одинаковы они в одном — они предпочли действие. Действие преобразовало действительность.
Не стоит обольщаться. Сегодняшняя победа гражданского общества будет залита «вискарем». Победившие коммунисты будут голосовать, как скажет Собянин. Новые неожиданные депутаты превратятся в «центристов». «Московское дело» продолжится. Результаты «умного голосования» по стране, мягко говоря, оставляют желать лучшего.
Но одного уже у московского гражданского общества не отнять — оно научилось действовать. Москву посетил этим летом злой и яростный дух надежды на победу. Попробуйте его поборите. Он уже здесь, летает над улицами «похорошевшей». И ему очень скоро станет тесно в границах МКАДа.
Ну и последнее. Я не верил в «умное голосование» и до сих пор со скепсисом отношусь к его результатам. Но все это меркнет перед приобретенным опытом гражданского общества.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.