Время Постмайдана: Порошенко проиграл, потому что переоценил готовность нации воевать

Я не думаю, что сильно рискую, подводя итоги выборов раньше, чем это сделает избирательная комиссия Украины. Конечно, есть вариант, при котором за сутки до выборов Зеленского снимут с дистанции, арестуют и так далее, или результаты подсчета голосов радикально разойдутся с результатами экзит-полов, но что-то подсказывает мне, что, если бы президент Петр Порошенко был на это способен, то его звали бы как-то иначе.

 

Был огромный соблазн вынести в заглавие этой статьи не «Постмайдан», а «Антимайдан», что, в общем-то, отчасти отражает реальность и очень выигрышно стилистически. Но содержательно это было бы неверно. Эпоха Майдана уходит в прошлое, но не замещается этим прошлым. Приходит другое время, в котором Майдан будет для Украины не концом (венцом) истории, а лишь ее частью. Украина почти наверняка перейдет на более низкую «революционную орбиту», но полет все равно продолжится. То, что мы наблюдаем, — не простая перемена лиц, а закономерная смена эпох, стадий развертывания (свертывания) революции. Если вдуматься, то у Петра Порошенко на этом перегоне практически не было шансов. И не потому, что он был плохим президентом, а потому, что стал олицетворением политики, время которой в Украине истекло.

 

Не протестом единым

 

Общий нарратив большинства экспертных оценок феноменального успеха Владимира Зеленского и столь же феноменального провала Петра Порошенко состоит в том, что и то, и другое есть следствие протестного голосования населения, уставшего от одной и той же старой колоды украинского истеблишмента, непрерывно тасуемой на протяжении последних двадцати лет. Я не готов принять это в качестве универсального объяснения. Эта усталость была не меньшей уже пять лет тому назад и, собственно, закончилась Майданом, что не помешало вытащить из все той же колоды Порошенко и выбрать его президентом. Так что дело не только в неприятии истеблишмента, которое для Украины вообще можно считать нормальным и постоянным состоянием общества.

Порошенко проиграл Зеленскому не только и не столько потому, что народ устал, разочарован и так далее (на этом более всего настаивает, кстати, именно Зеленский — «я ваш приговор»), не только и не столько потому, что допустил тактический просчет в своей избирательной стратегии, сосредоточившись на Тимошенко как на главной угрозе, а потому, что стал проводником и олицетворением политического курса, который утратил поддержку населения.

Не надо, однако, принижать «политическую чуйку» рядового украинского избирателя, который якобы проголосовал эмоционально «против», не вдаваясь в «политические расклады». Осмелюсь предположить, что в этом отчаянном «против» спрятано вполне конкретное, хоть и стыдливое (латентное) «за». Поэтому голосование за Зеленского — это все-таки  голосование не столько за новое «лицо», сколько за новую «политику». И эта политика своими корнями уходит в другую, отличную от предложенной Порошенко, интерпретацию «линии Майдана».

Порошенко являлся в некоторой степени одновременно и создателем, и заложником радикальной партии Майдана. Это партия революционных максималистов и, как следствие, — партия бескомпромиссной войны, не только с Россией, но и гражданской. Она не признавала полутонов и в столкновении принципа и реальности всегда почти выбирала принцип.  Порошенко и его партия сделали войну главным, если не единственным, содержанием своей политики. В их представлении война стоила мессы — в прямом и переносном смысле слова, и, когда понадобилось, она, не колеблясь, приняла Томос как крест.

Разумеется, выбрав для себя войну как приоритет, Порошенко и его единомышленники рассчитывали на понимание со стороны общества и полагали, что война «все спишет» — и неизбежное во время войны обвальное падение уровня жизни населения, и сопутствующий практически любой войне расцвет коррупции, и невозможность проведения во время войны каких-либо осмысленных и последовательных экономических реформ. Все это фактически было отложено «на потом», на «после войны». С учетом характера ведущейся войны это означало — навсегда.

Но оказалось, что Порошенко сильно переоценил не только готовность украинского общества «списывать долги» под предлогом войны, но и в целом готовность этого общества вести войну. Оказалось, что воинственный настрой национально ориентированной интеллигенции  разделяет в лучшем случае треть украинских избирателей. Двумя же третями все разговоры о войне стали восприниматься со временем как раздражающая риторика. Это не значит, что эти две трети можно записывать в сторонники Путина. Просто они не готовы воевать без шансов на победу, не рассматривают возвращение Крыма как приоритет своей личной жизни, продолжают де-факто общаться с жителями Донбасса как с украинцами и воспринимать их в качестве таковых, то есть настроены более прагматично и менее радикально.

Вот этой части украинского общества, не готовой жить одной только войной и уставшей от войны, Порошенко, по сути, не смог ничего предложить, и поэтому проиграл. Его политика, а как следствие — и избирательная кампания, напоминала наступление узким фронтом с плохо прикрытыми флангами. Неудивительно, что он, в конце концов, вместо прорыва линии фронта попал в котел, подрезанный с двух сторон Тимошенко и Зеленским.

По мере приближения развязки он все чаще срывался на крик и сделал Путина чуть ли не главным участником избирательной гонки. Но этим он еще больше напугал общество — чем больше Порошенко говорил о войне, тем больше украинцы хотели мира и покоя. Они проголосовали за того, кто больше всех ассоциировался у них с мирной жизнью. Если народу сузить выбор до возможности выбирать между между грустным и веселым клоунами, он, естественно, предпочтет веселого.

 

Веселый человек может подзадержаться у власти

 

Взгляд на политические перспективы Владимира Зеленского во многом производен от взгляда на природу его феноменального успеха. Поскольку в основном этот успех объясняется усталостью общества от «старых лиц» и потребностью в «новом лице», то многие наблюдатели считают, что «новое лицо» Зеленского довольно быстро надоест избирателям, и он не задержится у власти надолго — «год-два, а потом ваши рыжие кудри примелькаются, и вас начнут просто бить…».

Не исключено, но не обязательно. Даже очень беглый взгляд на «команду Ze» (термин, блестяще брошенный в «Новой газете» Ольгой Мусафировой ) показывает, что в этом мешке лежит политический кот вполне определенной породы. Зеленский вряд ли является «агентом России», каким по ходу избирательной кампании его пытались представить, но он точно не представляет «радикальный Майдан». Он с теми двумя третями, которые, конечно, уязвлены, разочарованы и рассерженны действиями России, но воевать не хотят, несмотря ни на что.

Зеленский, безусловно, проект. Но у этого проекта есть политическая база, и поэтому он может выжить. Не за счет особых успехов, не за счет того, что он будет делать (время «делателей» в Украине, пожалуй, все еще не наступило), а за счет того, чего он делать не будет. С большой долей вероятности можно предположить, что Зеленский постарается понизить градус гражданского противостояния. Если у него это получится, то даже в отсутствие других видимых достижений для уставшего от послереволюционной истерии и войны общества этого будет достаточно, чтобы прожить полный президентский срок.

Многое, конечно, зависит от реакции России. Но тут может получиться как с Трампом — сговора нет, а объективная поддержка и заинтересованность есть. Россию может устроить развитие ситуации в Украине по сценарию, схожему с грузинским. Просто роль «крестного отца» нации, которую в Грузии играет Иванишвили, в Украине возьмет на себя, например, Коломойский. По «закону» для России в этом случае ничего особо не изменится, но «по понятиям» дышать станет легче. Ее это в принципе может устроить, и тогда Украина, а значит, и Зеленский, получит небольшую передышку.

Если же Зеленский не сможет удовлетворить запрос той части электората, которая интересуется войной меньше, чем тарифами, и, пользуясь его же терминологией, захочет стать «Петром Третьим», призывающим вести войну до победного конца, то тогда на его горизонте замаячит «третий майдан», где его будет поджидать политическая смерть с косой…