В деле о взрыве в архангельском ФСБ появился новый «пострадавший». Журналистку из Пскова Светлану Прокопьеву подозревают в «оправдании терроризма» за слова, что, мол, государство само воспитало поколение граждан, которые борются с ним.
В самом деле сейчас не ясно очень многое. Удивительно, что сама Прокопьева, несмотря на тяжесть потенциального обвинения, на свободе – это крайне редко бывает. Кому выгодно инспирировать дело, пока вопрос. Часть местных уверена, что это завихрения местных чекистов, стремящихся выслужиться перед более высоким начальством в связи с ротацией в руководстве. Но другие источники, с которыми довелось пообщаться, уверены как раз в обратном: дело спущено сверху, и уровень не ниже федерального округа – а может, и вовсе указиловка пришла прямиком из столицы.
Светлана попала под раздачу в результате мониторинга, которым регулярно занимаются фсбшники в поисках потенциально «хлебных» дел, сулящих звездочки, погоны и более мягкие кресла. А тут не просто «оправдание» какого-то взрыва, а взрыва в здании непосредственно ФСБ! То есть эта Прокопьева, получается, оправдывает покушение на них самих! Тут еще и месть включается.
Но что любопытно: формально никакого теракта в Архангельске не было! То есть взрыв в здании ФСБ был, подрывник погиб, раненые были, но как теракт это дело не оформляли! А Светлану Прокопьеву обвиняют по мотивам этой истории в оправдании терроризма!
Какая это прекрасная формулировка – оправдание терроризма. Человека самого приравнивают к террористам. Не важно, кто и почему взорвал бомбу в ФСБ, но Прокопьева с ним заодно, она его подельник, даром, что знать этого парня не знала, как и он ее, а сама, может, и мухи не обидит. Так это работает: закон приписывает тебе преступление, которого ты не только не совершал, но не мог совершить даже случайно.
Эта статья из той же чудесной плеяды статей, что и пресловутая 282 и та, что про чувства верующих. Когда следователь и суд могут оперировать не фактами и прямыми уликами, а впечатлениям – интерпретировать некие фантазии.
Есть слово «поддержать». Бывает такое, что и террористов поддерживают. Когда взрывали башни-близнецы в Нью-Йорке, когда атаковали Париж, да и во многих других случаях, вслед за терактом происходили восторженные гуляния исламистов, и это была поддержка, конечно. Когда одна ячейка запрещенного в России ИГИЛ проводит теракт, а другая клянется устроить бойню еще сильнее – это поддержка. Призывы резать и вешать – это поддержка.
Но по такой статье ты много не насажаешь. Потому что где ты найдешь в том же Пскове людей, которые открыто будут делать и говорить такие вещи? И вообще по стране, за исключением отдельных проблемных регионов, большого урожая чекистам не собрать. И самих террористов, которые, разумеется, есть, и которые создают ячейки в самых разных местах, выявить не так просто. Магнитогорская трагедия – яркий пример. Да тот же Архангельск взять! ФСБ не смогла обезопасить саму себя – пускай действия того парня были спонтанными, и предположить такое с его стороны было не так просто. Но прошел же он с бомбой!
А слово «оправдание» многое меняет. Потому что под такую формулировку может попасть вообще любая попытка разобраться в ситуации, любое высказывание и текст, отличающиеся от сухого информационного сообщения.
Пьет человек, и ты говоришь, что он, конечно, алкаш, но у него нет работы, ушла жена, потеряны берега и вообще – у него и отец пил, и дед пил, и это болезнь. Тебя услышат, и скажут, что ты оправдываешь пьянство, ты словно бы сочувствуешь алкоголику, сочувствия не заслуживающему. Но ты не говоришь, что пьянство – это хорошо, ты пьянство не поддерживаешь, не наливаешь этому мужику еще сто грамм и не говоришь, что теперь все должны бухать. Да даже если бы вдруг и сказал – статьи за это нет!
А за оправдание терроризма есть! И всякая попытка понять причины, найти корни этого явления, вникнуть в суть, будут расценены именно как оправдание=поддержка.
Поражающий фактор. Антон Орех — о том, почему арестовали Арашукова
Прежде всего я рад, что сенатора Арашукова...
А работа журналиста как раз в том и состоит, чтобы искать причины, объяснения самых разных явлений. Не поддерживая, не восхваляя, но стараясь разобраться. И всякий раз, делая свою работу, ты потенциально ходишь под статьей. И это сделано специально. Чтобы лишний раз не выступали, чтобы в неясной ситуации лучше промолчали, чтобы включался внутренний цензор в тебе самом, а заодно и в твоем редакторе, который не даст тебе сделать этот материал и не поставит его.
Так что история Светланы Прокопьевой – это наша общая журналистская история. Никто из нас от подобного не застрахован, и поэтому касается она каждого, кто занят не пропагандой, а именно журналистикой в России.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.