Безотказное оружие в войне Кремля с оппозицией. Краткая история применения «антиэкстремистского законодательства»

Власти инициировали судебный процесс по признанию Фонда борьбы с коррупцией, а также штабов Алексея Навального экстремистскими организациями. Ранее ФБК уже внесли в реестр «иностранных агентов». В том, что и ФБК, и прочие организации сторонников Навального будут в ближайшее время объявлены экстремистскими, не сомневается практически никто.

Под видом борьбы с экстремизмом в России уже многие годы уничтожают политические силы, выступающие оппонентами Кремля. Само понятие «экстремизм» предельно расплывчато — по сути, это не юридический и даже не политический термин, а ярлык, публицистический эпитет. Но этот ярлык и эпитет еще в 2002 году стал удобным оружием в руках государства.

В официальном списке признанных экстремистскими организаций, помимо безобидных «Свидетелей Иеговы», сообществ исламистов и маргинальных группировок с безумными наименованиями, есть ряд движений, серьезно влиявших на российскую оппозиционную политику. В материале «МБХ медиа» — о том, как в России появилось «антиэкстремистское законодательство», и как оно использовалось против оппозиции.

2002 год. Погромы в Москве и начало «антиэкстремизма»

9 июня 2002 года Москву потрясли массовые беспорядки — самые яростные со времен октябрьского восстания 1993 года. Толпы футбольных болельщиков смотрели в центре столицы на установленных мэрией больших мониторах футбольный матч Россия-Япония. После проигрыша российской сборной толпа начала крушить витрины магазинов, поджигать автомобили. Беспорядками были охвачены Манежная площадь, Тверская улица, Охотный ряд, да и вся центральная часть города.

Журналисты были удивлены тем, как странно вело себя руководство Москвы непосредственно перед началом беспорядков и во время погромов. Пока шел матч, в центре города свободно продавался алкоголь в бутылках, в том числе прямо возле мониторов видеотрансляции и мест скоплений болельщиков. Милиции на улице было крайне мало, хотя МВД к 2002 году уже накопило большой опыт борьбы с футбольными фанатами и старалось держать это субкультурное движение под контролем.

Власти словно бы желали иррационального пьяного бунта, создавали для него условия. И бунт начался. Автомобили один за другим загорались прямо под окнами Государственной думы, часть погромщиков, вооруженных кольями и палками, пыталась прорваться в здание парламента.

В те дни в Госдуме ждал депутатского одобрения внесенный президентом Владимиром Путиным новый федеральный закон — «О противодействии экстремистской деятельности». Нижняя палата приняла его в первом чтении 6 июня (за три дня до беспорядков), но с большим трудом. Все же Госдума в 2002 году была мало похожа на нынешнюю Госдуму — парламентская оппозиция была еще весьма сильна. Опасения по поводу репрессивного потенциала законопроекта высказывали фракции КПРФ и ЛДПР. 

«Основное острие данного законопроекта направлено против общественных организаций… Не выдерживает никакой критики само понятие «экстремистская деятельность». Под это определение можно подогнать все что угодно, например, организованное выступление врачей, учителей или шахтеров с требованием выплаты зарплаты» — заявлял на заседании депутат-коммунист, глава комитета по делам общественных организаций и религиозных объединений Виктор Зоркальцев. 

«Вспомните 58-ю статью советского Уголовного кодекса. Не стал бы закон ее продолжением. Шахтеры перекроют дорогу — разгонят КПРФ, интеллигенты соберутся на Пушкинской площади — запретят «Яблоко». Закон станет рычагом влияния на каждую организацию» — говорил депутат от ЛДПР Олег Финько.

Независимый депутат, либерал Сергей Юшенков заявил, что «это не закон по противодействию экстремистской деятельности, это закон по противодействию оппозиционной деятельности».

Впереди было назначенное на 20 июня решающее второе чтение. Именно из-за сложности прохождения через Думу одиозного законопроекта многие наблюдатели подозревали исполнительную власть в намеренной провокации с фанатскими беспорядками: якобы пьяным дебоширам специально позволили разгуляться, чтобы напугать парламентариев «экстремистской угрозой» и ускорить принятие закона.

Неизвестно, чего в действительности испугались думцы. Во втором чтении обсуждение антиэкстремистских новшеств погрязло в бессмысленной ругани из-за попытки депутатов от фракции СПС внести в законопроект понятие «сексуальной вражды», но все же голосование прошло успешно. В третьем чтении 27 июня 2002 года законопроект был принят окончательно, а затем одобрен Советом Федерации и подписан президентом.

С тех пор в России существует «антиэкстремистское законодательство» в нынешнем виде (впрочем, в него регулярно вносятся некоторые дополнения).

В законе, принятом в 2002 году, были прописаны понятия «экстремистская организация», «экстремистские материалы», «основные принципы противодействия экстремистской деятельности», «профилактика экстремистской деятельности». Тогда же были внесены изменения в Уголовный кодекс. В частности, он был дополнен статьей 282.1 «Организация экстремистского сообщества» и статьей 282.2 «Организация деятельности экстремистской организации» (в отношении которой вступило в силу судебное решение о запрете в связи с осуществлением экстремистской деятельности).

Почти два десятка лет Кремль последовательно применял антиэкстремистское законодательство для расправы над политическими силами, которые считал наиболее опасными в конкретный исторический момент. Первой заметной жертвой «антиэкстремистского законодательства» стала Национал-большевистская партия (НБП), запрещенная в 2007 году. Затем, в 2010-2015 годах наступила очередь крупнейших политических организаций русских националистов. Попутно были запрещены не особо опасные для Кремля, но удобные в качестве мишеней «Армия воли народа» (2010 год) и движение «Артподготовка» (2017 год).

К 2021 году самой мощной силой российской оппозиции были структуры Алексея Навального — и пришел их черед стать «экстремистскими».

2007 год. НБП сбивают на взлете

С 2003 года НБП, постепенно отходя от имперско-сталинистской риторики, характерной для нее в 90-е, взяла курс на создание коалиции с либеральными оппозиционными силами и на отстаивание демократических свобод. К 2006 году выросшая, окрепшая, идеологически модернизированная партия стала одним из флагманов российской несистемной оппозиции.

Поводом для начала запуска процедуры запрета НБП как экстремистской структуры стали несколько эпизодов деятельности национал-большевиков. Один из эпизодов — акция членов НБП, прорвавшихся в 2006 году на заседание петербургского Законодательного собрания (партийцы раскидали там листовки). Еще один эпизод — акция нацболов, ворвавшихся в 2007 году на избирательный участок в подмосковном Одинцово во время выборов в Московскую областную думу. Нацболы опрокинули избирательную урну, зажгли файера и скандировали «Ваши выборы — фарс!». Это были далеко не самые яркие и не самые дерзкие акции НБП. Но власть решила начать «работать по экстремизму» именно в этот момент. 

Руководствуясь законом «О противодействии экстремистской деятельности, прокуратура вынесла нацболам предупреждение и, одновременно, обратилась в суд с требованием запретить НБП.

В 2007 году НБП была признана судом экстремистской организацией, ее деятельность запретили на территории России. Это произошло, когда партия была на пике организационной формы и политического влияния. Впрочем, еще до этого было ясно, что запрет НБП как одной из самых ненавидимых Кремлем политических сил — вопрос времени. Однако руководство НБП во главе с Эдуардом Лимоновым оказалось совершенно морально не готово к запрету. По воспоминаниям экс-партийцев, и среди руководства, и у рядовых нацболов был силен страх из-за возможных массовых уголовных дел. Ведь теперь властям нужно было лишь доказать полностью подконтрольным судам, что нацболы продолжают состоять в запрещенной организации — никаких дополнительных «составов преступления» больше не требовалось.

Запрет НБП, уже несколько лет боровшейся с Кремлем под демократическими лозунгами, вызвал непонимание даже у антифашистского аналитического центра «Сова», глава которого Александр Верховский призвал власти отменить это решение.

НБП, подчиняясь решению суда, прекратила свою деятельность. Национал-большевики старались продолжить участие в политике как «сторонники Эдуарда Лимонова» и участники оппозиционной коалиции «Другая Россия», возглавляемой Лимоновым и Гарри Каспаровым. Региональная нацбольская сеть в значительной степени распалась. Активисты уходили из политики или массово переезжали в Москву и Петербург, спасаясь от преследования распоясавшихся региональных управлений ФСБ и ЦПЭ.

По словам одного из бывших руководителей НБП, приближенных к Лимонову, запрет партии стал сильным ударом: «Ряды активистов заметно поредели. Если раньше партия могла организовывать митинги, на которые приходили обыватели и сторонники других партий, то после запрета НБП нацболов сторонились. На акциях КПРФ и «Яблока» людей, которые поднимали новую нацбольскую символику (черные флаги с черными серпом и молотом в белом круге), даже сдавали в ментуру, как провокаторов. Вместо участия в выборах (а тогда партия была на пике, были региональные отделения, была масса непартийных сторонников), нацболы были вынуждены отстаивать само право на существование. Они были вытеснены за грань, где до этого уже прикопали исламских радикалов».

Лишь в 2010 году Лимонов с оставшимися у него к тому времени немногочисленными сторонниками осмелился создать новую партию, назвав ее «Другая Россия» (так ранее называлась широкая оппозиционная коалиция левых, либералов и националистов). Как ни странно, по-настоящему массовых репрессий, сравнимых по масштабу с теми, которые были во времена НБП, на лимоновцев так и не обрушилось. Власти словно бы согласились с тем, что новая партия «Другая Россия» не имеет никакого отношения к НБП.

Но точечные репрессии из-за «участия в деятельности запрещенной НБП» все же были. В 2009 году двое самарских нацболов получили условные сроки за «продолжения участия в деятельности запрещенной НБП». В 2010 году в Орле суд также признал местного активиста Михаила Деева виновным в том, что он до сих пор состоял в НБП. Это судебное разбирательство получило широкую огласку благодаря заключению лаборатории судебной экспертизы, решившей, что лозунг «Долой самодержавие и престолонаследие!», размещенный на изъятых при обыске у Деева стикерах, содержит призыв к свержению действующей власти.

В начале декабря 2011 года в Москве на нескольких квартирах прошли обыски по делу о «продолжении деятельности НБП». Силовики расследовали факт создания и модерации сайта Нацбол.ру, который был открыт после запрета НБП и удаления ее партийных интернет-ресурсов.

«Нацболы исходили из логики, что НБП запретили, но никто не может им запретить продолжать политическую деятельность под названием «нацболы», так как запретили организацию, а не идеологию» — рассказывает «МБХ медиа» один из бывших национал-большевиков. Было временно задержано шесть человек. Все проходили по делу свидетелями, а основной упор обвинения следователей был на ближайшую сподвижницу Лимонова Нину Силину и активиста Андрея Горина.

В апреле 2012 прошел повторный обыск, теперь уже только на квартире у Силиной и Горина. По словам собеседника «МБХ медиа», оба раза в обысках был задействован спецназ. Если в первый раз выпиливали двери, то во второй раз спецназ спускался на канатах с крыши и выбивал дверь на балконе.

«Чтобы понять уровень работы: на обыске в небольшой двухкомнатной квартире Горина и Силиной было задействовано 18 человек. То есть, если применять эту историю на сегодняшний момент, навальнисты могут назвать себя сторонниками Навального, открыть сайт «Команда Навального», но это не спасет их от репрессий», — говорит экс-нацбол.

В 2014 году, после победы украинского Евромайдана, Горин и Силина эмигрировали на Украину. Силина отказалась от российского гражданства и вступила в гражданство Украины.

Самым заметным стало уголовное дело против нескольких питерских лимоновцев. По версии обвинения, они возобновили в Петербурге «экстремистскую деятельность» запрещенной НБП, и таким образом совершили преступление, предусмотренное статьей 282.2 УК («Организация деятельности экстремистской организации»). Дело было возбуждено в 2010 году, а в 2012 был оглашен приговор. Подсудимые были признаны виновными. Судья приговорил лимоновцев к штрафам, но тут же освободил их от наказания в связи с истечением двухлетнего срока давности с последнего эпизода «преступной деятельности», поскольку исключил из 15-томного дела все эпизоды после июля 2010 года — учредительного съезда партии «Другая Россия». Суд посчитал, что с этого момента подсудимые действовали как члены новой партии, деятельность которой не была запрещена.

По мнению одного из бывших участников запрещенной НБП, власти не спешат признавать «Другую Россию» продолжением НБП, потому что другороссы «ушли с передовой борьбы с режимом, сменили главную тему борьбы за политические права и свободу собраний на борьбу за «правильный патриотизм», который до степени смешения схож с евразийством Александра Дугина и не представляет пока интереса для специальных служб».

Судя по всему, главная задача властями была решена еще в 2007 году, в момент запрета НБП — именно в 2007-м самая мощная на тот момент уличная сила оппозиции была разгромлена раз и навсегда.

«Спецслужбы сориентированы сейчас на сторонников Навального после разгрома правых, анархистов и сторонников Вячеслава Мальцева. Но периодически и нынешним другороссам будет прилетать, так как штат борцов с экстремизмом в силовых структурах огромен и им нужен карьерный рост» — считает бывший активист запрещенной НБП.

«При этом надо понимать, что НБП была первой запрещенной и спецслужбы учились репрессиям. Тогда нельзя было спиливать дверь без решения судьи. Сейчас все налажено, все просто, и ребятам (сторонникам Навального) можно только посочувствовать» — резюмирует экс-нацбол.

Действительно, иногда от спецслужб, жалеющих «рубить антиэкстремистские палки» до сих пор «прилетает» и нынешним другороссам — даже несмотря на поддержку ими внешнеполитических авантюр Кремля. Например, в 2020 году в Челябинске вынесли приговор трем местным жителям — Артему Голубеву, Михаилу Просвирнину и Александру Крышке. Их признали виновными в членстве в запрещенной НБП и приговорили к условным срокам.

«Тут просто малолетки повелись на провокатора, который сказал, что «Другая Россия» — фуфло, давайте как во времена НБП со старыми партийными повязками выйдем, вот власти обосрутся. И вышли!» — с горькой иронией говорит собеседник «МБХ медиа» в нацбольских кругах.

2010–2015 гг. — удары по правому флангу

К 2010 году, после завершения разгрома НБП, самой заметной уличной силой стали русские националисты. Если с нелегальными правыми формациями, занимавшимися уличным насилием, спецслужбы разбирались жестко и быстро, то с политическими националистическими движениями дело обстояло сложнее. Самыми массовыми ультраправыми организациями были «Славянский союз», возглавляемый Дмитрием Демушкиным, и Движение против нелегальной иммиграции (ДПНИ) во главе с братьями Александром и Владимиром Поткиными. Две эти силы были костяком «Русских маршей», которые с каждым годом становились все более многочисленными и все более антикремлевскими по идеологическому содержанию. Чтобы покончить с политическим национализмом, власти вновь расчехлили орудия антиэкстремистского законодательства.

Первой мишенью и жертвой на правом фланге стал «Славянский союз» — его признали экстремистским в 2010 году. В судебном заседании по запрету «Славянского союза» со стороны государства участвовали Минюст, прокуратура и ФСБ. При этом лидера запрещаемой организации Дмитрия Демушкина судья Казаков отстранил от участия в заседаниях, мотивировав это тем, что у Демушкина нет высшего юридического образования и он не может представлять организацию в суде.

«Пять раз я пытался обжаловать это решение, в этом Казаков тоже отказывал, ссылаясь на то, что я якобы должен провести съезд объединения, который бы уполномочил меня представлять его в суде. А это в свою очередь было бы прямым нарушением закона, потому что любой съезд являлся бы уже продолжением деятельности запрещенной организации… Дело в том, что деятельность организации прекращается не с момента решения суда вступившего в силу, а с момента подачи иска прокуратурой» — рассказывал Демушкин в интервью «МБХ медиа».

В отличие от партии нацболов, за «Славянский союз» не вступались ни правозащитники, ни либеральная пресса. Демушкин – угрюмый уличный вожак, выходец из «Русского национального единства» пугал прогрессивную общественность, а аббревиатура и символика «Славянского союза» пугали эту общественность еще больше. Если нацболам к 2007 году либералы простили и их старый лозунг «Сталин! Берия! ГУЛАГ!» и прочий откровенный сталинизм 90-х годов, то националистам они ничего прощать не хотели и втайне одобряли репрессии. Государство это чувствовало — и продолжило уничтожение националистических организаций.

Следующим в списке было ДПНИ. Запрет организации братьев Поткиных приблизили события на Манежной площади, произошедшие в декабре 2010 года. Столичная правая молодежь, обозленная и убийством выходцами с Кавказа футбольного фаната Егора Свиридова, и разгулом этнической преступности в целом, подняла настоящее восстание. Манежная площадь показала властям потенциал националистических идей среди молодежи. После этого судьба ДПНИ (одной из самых «респектабельных» и при этом неподконтрольных Кремлю сил крайне-правого фланга) была решена. Организацию признали экстремистской в 2011 году.

После запрета «Славянского союза» Демушкин попытался создать движение «Славянская сила», но спецслужбы тут же заподозрили, что политик стремится закамуфлировать таким образом возрождение запрещенного «Славянского союза».

В 2011 году Демушкин и Александр Поткин решили создать новую организацию, так как, по словам Демушкина, единственная остававшаяся возможность продолжить заниматься политикой — «это создание организации с нуля в коалиции с кем-то», так как «теоретически это будет новая организация».

После запрета «Славянского союза» и ДПНИ Демушкин и Поткин объединили своих активистов с активом ряда мелких группировок и создали движение «Русские». Но и это движение было запрещено в 2015 году, во время новой атаки на националистов со стороны Кремля, обеспокоенного успехом украинской революции 2014 года, в которой националисты играли ведущую роль.

Позднее и Демушкин, и Поткин отсидели несколько лет в колониях по уголовным делам, прямо не связанным с деятельностью движения «Русские», но явно политически мотивированным.

После 2015 года националистический фланг русской политики был фактически разгромлен и представляет собой сейчас выжженное поле. Силовики не оставили в покое даже малочисленную, не представлявшую никакой угрозы организацию «Комитет «Нация и Свобода»» Владимира Поткина (Басманова) — младшего брата Александра Поткина. Организация была признана экстремистской в 2020 году.

Выйдя на свободу, Дмитрий Демушкин стал в независимых СМИ одним из главных спикеров по теме покровской «зоны», в которой сидит Алексей Навальный. Демушкин там тоже сидел, и прекрасно осведомлен о пыточных условиях содержания в этой колонии. Также Демушкин стал ключевым экспертом по антиэкстремистскому законодательству — он объясняет журналистам, через что предстоит пройти сторонникам Алексея Навального в свете скорого и неизбежного запрета их структур.

Бывший лидер русских националистов испытал на себе все, что только предстоит испытать многим другим россиянам.