Четыре месяца без лекарств в СИЗО. Как подследственному с ВИЧ отказывают в лечении

Георгию Мурусидзе из Петербурга 24 года, у него положительный ВИЧ-статус. В сентябре 2019 года он попал в СИЗО и остался там без лечения на четыре месяца, хотя у него уже была предтерминальная стадия. Позже ему снова назначили терапию, но без дополнительного обследования, что может оказаться бесполезным или даже вредным. После общественного резонанса внимание сотрудников изолятора к Мурусидзе усилилось — на него давят, чтобы он перестал писать жалобы, а в официальных ответах врут, что никаких обращений не получали.

Четыре месяца без лечения

15 сентября прошлого года Георгия Мурусидзе вместе с его другом Егором Худяковым задержали по подозрению в покушении на сбыт наркотиков (ст. 30 ч.3, ст. 228.1 УК). Друга отпустили через три дня в статусе свидетеля, Мурусидзе же арестовали и отправили в СИЗО-1 «Кресты». До задержания у него была стадия ВИЧ 4А (стадия, когда на фоне иммунодефицита начинают развиваться вторичные заболевания, но еще возможна спонтанная или вызванная терапией ремиссия. — «МБХ медиа»), он ежедневно принимал лекарства, но в «Крестах» ему почти четыре месяца не предоставляли препараты антиретровирусной терапии (АРВТ).

Как рассказал «МБХ медиа» представитель правозащитной организации «Гражданский щит» Дмитрий Бондарев, всего за время заключения Георгий написал около 30 заявлений с требованием обеспечить ему терапию, но ему либо отказывали, либо не отвечали вовсе. За время ареста Мурусидзе прошло три судебных заседания, и на всех обвиняемый сообщал, что остро нуждается в лекарствах, но судья его будто не слышала и просьбы игнорировала.

За четыре месяца в СИЗО Мурусидзе не сдавал анализы и ничего не знал о своей вирусной нагрузке (количество инфекции в объеме крови. — «МБХ медиа»). В постановлении МВД от 12 октября об отказе в предоставлении лечения указано, для этого арестованного сначала надо направить на медицинское освидетельствование, чтобы зафиксировать состояние его здоровья. Однако следствие посчитало, что для этого нет оснований. Там также сказано, что «стадия 4А не входит в перечень тяжелых заболеваний».

Это на самом деле так — в перечне заболеваний, при которых могут освободить из СИЗО, только ВИЧ на стадиях 4В или 5 (терминальная.  — «МБХ медиа»). Но при этом у сотрудников изолятора не было права лишать Мурусидзе лечения, которое, к тому же, уже было начато. На стадии 4А у человека с ВИЧ появляются вторичные заболевания — грибковые, вирусные, бактериальные поражения кожи и слизистых оболочек и так далее.

Замгендиректора фонда «Гуманитарное действие» Алексей Лахов подтвердил «МБХ медиа», что хотя стадия 4А не считается тяжелой, но, согласно клиническим рекомендациям, она все же предтерминальная. «Человек на этой стадии переживает не самые комфортные ощущения. Уже идет непосредственное проявление ухудшения здоровья», — сказал Лахов.

За несколько дней до последнего заседания по делу Мурусидзе, которое прошло 9 января, арестованному все же начали давать медикаменты, но по старой схеме — по которой он принимал их до этого перерыва. Эта схема лечения без дополнительных обследований могла стать неактуальной, при том, что нет данных о вирусной нагрузке и самое главное — из-за перерыва в лечении. «Если человек уже начал лечиться, лишать его доступа к лекарствам неправомерно. Из-за перерыва может развиться резистентность к терапии, которую он принимал до того, как перестал. Старая схема может не подействовать и понадобится новая», — объясняет эксперт. Поэтому Алексей Лахов считает действия сотрудников изолятора преступной халатностью. «Даже если человек плохо соблюдал прием на воле, это не лишает его права на то, чтобы в СИЗО продолжать получать таблетки», — добавляет он.

На последнем заседании судья уточнила у Мурусидзе, предоставили ли ему лекарства, которые он требовал. Его доводам о том, что старая схема может не подходить и ему нужны дополнительные обследования, суд снова проигнорировал. 

Давление, вскрытие полов и ложь администрации

После того, как Дмитрий Бондарев обратился к «МБХ медиа», рассказав об этой ситуации, и мы написали об этом новость, на Георгия Мурусидзе началось давление со стороны сотрудников СИЗО.

В развернутом ответе от Управления организации медико-санитарного обеспечения ФСИН России, в котором, к тому же, допустили ошибку в фамилии Мурусидзе, написав «Мусуридзе», указали, что Георгия наблюдают и проводят исследования в филиале Медицинской части ФКУЗ МСЧ-5 ФСИН России. Но это медучреждение находится в поселке Загородный под Махачкалой, в то время как сам Мурусидзе из Петербурга никуда не выезжал. Его адвокату Елене Тимашовой о его перемещениях тоже никто не докладывал.

Кроме того, в ответе указано, что за время содержания в СИЗО-1 ни одного ходатайства или заявления о направлении Мурусидзе на медицинское освидетельствование ни от него, ни от его защиты не поступало. При том, что у адвоката есть копии всех документов и даже чеки на оплату почтовых отправлений. По мнению Тимашовой, это — служебный подлог (ст. 292 УК) со стороны сотрудников СИЗО.

Правозащитная организация направила на имя помощницы начальника УФСИН по соблюдению прав человека Елены Кузнецовой очередное обращение с просьбой разобраться в ситуации. 26 января адвокат узнала, что Кузнецова приходила к ее подзащитному, но вместо беседы и помощи в камере Мурусидзе провели обыски, вскрыли полы в поисках запрещенных предметов. Тогда сотрудники ФСИН настаивали, чтобы Георгий прекратил писать жалобы, и пригрозили ухудшением условий содержания и переводом в «пресс-хату» — камеру, в которой беспредел поддерживается администрацией изолятора.

«Мы полагаем, что это было сделано для оказания давления на Георгия и его сокамерников, чтобы он и его защитники прекратили писать жалобы во всевозможные инстанции. Мы считаем, что такие действия недопустимы со стороны должностного лица, призванного следить за соблюдением прав человека во ФСИН», — рассказал Дмитрий Бондарев. 

Тимашова уже направила жалобы в Генпрокуратуру и Следственный комитет с просьбой возбудить уголовное дело в отношении представителя надзорного ведомства службы УФСИН по Санкт-Петербургу и ЛО Юлии Алешиной и заместителя начальника ФСИН УОМСО Алексея Аникеева, а также проверить действия Елены Кузнецовой и больше не допускать ее к Мурусидзе.

Слушание дела Георгия по существу было назначено на 22 января, но не состоялось. Следующее заседание перенесли на 30 января. Правозащитники планируют вызвать на него всех сотрудников медсанчасти СИЗО, чтобы они рассказали, как они якобы возили Мурусидзе в Дагестан на лечение, не уведомив защиту.

Почему в СИЗО не лечат

Алексей Лахов отмечает, что медицинское обслуживание людей, которые содержатся в следственных изоляторах — больной вопрос. При этом в колониях ситуация обстоит лучше: в частности, там стараются следить за всеми заключенными с ВИЧ, контролировать их иммунный статус и состояние здоровья, а поставки терапии происходят бесперебойно. По данным за 2019 год, в местах лишения свободы 52% инфицированных получают антиретровирусную терапию. Лахов говорит, что это близко к общероссийскому показателю — около половины. При этом подобной статистики по следственным изоляторам просто не существует.

«Если человек был привержен лечению и регулярно принимал таблетки, и тут он попадает в СИЗО и вынужден прекращать прием терапии, то это при его заболевании очень плохо», — рассказывает Лахов. По его словам, проблема резистентности все чаще поднимается на научных конференциях — появляется все больше штаммов, устойчивых к терапии. А подобные ограничения в лекарствах только ухудшают ситуацию.

При этом в СИЗО не организована медпомощь просто из-за наплевательского отношения — изоляторы воспринимаются только как переходный этап и требования к ним ниже. Предполагается, что в изоляторе человек будет находиться ограниченный промежуток времени, хотя на практике это может растянуться надолго. «Казалось бы, что может быть проще, когда человек находится в контролируемой среде? Давай ему таблетки и забирай кровь на анализы, — указывает Алексей Лахов. — Мы живем в XXI веке и несмотря на все достижения российской науки, до сих пор не налажена такая вещь, как взять у человека анализы и назначить терапию, пока он содержится в СИЗО. Это просто бесчеловечно». 

По мнению Лахова, следить за состоянием Георгия Мурусидзе — в интересах самих же сотрудников следственного изолятора. «Если у арестанта резко начнет ухудшаться здоровье на фоне обострения ВИЧ-инфекции, то человек может у них на руках стать инвалидом, и их за это по голове не погладят», — заключает он.

Обновлено 30 января:

На последнем судебном заседании, которое прошло 30 января, Георгию вызывали скорую. По словам Дмитрия Бондарева, у подсудимого появились внешние признаки развития вторичных заболеваний. «Вид у него был не самый лучший — красное лицо с белыми пятнами, вызванные, наверное, длительным отсутствием терапии. На слушании, когда он читал ходатайство об отказе от адвоката по назначению Пашкова и просьбу, чтобы его права защищали представители правозащитной организации, все увидели, что ему стало плохо», — рассказал Бондарев.
Судья узнала у Мурусидзе, не нужно ли ему вызвать скорую медпомощь, он согласился, объяснив, что у него кружится голова и темнеет в глазах. Слушание прервали, врачи прибыли в суд быстро, примерно через пять минут после вызова. Они дали Георгию таблетку, объяснив, что у него поднялось давление из-за сильно эмоционального напряжения. После этого заседание продолжилось, но через два часа его отложили, опять не выслушав претензий Мурусидзе по поводу схемы лечения. Следующее заседание состоится только 3 марта.